Читать книгу "Последний реанорец. Том V - Вел Павлов"

И дойдя до подрагивающего и еле стоящего на ногах Нассау я ногой и в ленивой манере опрокинул его на спину и как бы невзначай мимо проходя наступил тому на руку. В последний миг тот попытался призвать в очередной раз свой клинок, но удар копья лишил того и копья, и собственной кисти.

Во второй раз за время нашей битвы я услышал душераздирающий длинный вопль. Сейчас парень был лишь тенью себя прежнего. От архимага и сконателя более не осталось ничего. Ныне он напоминал лишь частично человека, ведь половина его тело уже состояла из тёмно-синего кристалла.

— Ты… ты… всё равно… сдохнешь… ‒ гоготнул он, выплёвуя из себя частицы осколков вперемешку с кровью. ‒ И твоя империя… падёт.

— Плевать я хотел на ваши заговоры. Скажу тебе по секрету, но любое кровопролитие для меня в радость. Я люблю проливать кровь и убивать. Поэтому уничтожу и растопчу любого… ‒ с брезгливым видом глядя на него сверху-вниз, вкрадчиво изрёк я. ‒ Теперь-то ты понимаешь, что ждёт тех, кто надумал встать у меня на пути? И какова цена расплаты… ‒ и следом безжалостно и как можно медленнее провел от плеча и до ребер по телу уникума кончиком копья-глефы, и все мои действия сопровождались утробным криком и неистовыми муками, ‒ … за заёмную силу. Честно признаться, я возлагал на тебя большие надежды, но ты меня огорчил.

— Ты тварь… ты будешь гореть в аду… ‒ в полубредовом состоянии хрипел Юстан. ‒ Убей… меня… И я дождусь тебя в… Преисподней.

— Смерть от магии…

Вихрь…

Техника дома Ар-Ир отсекла тому обе ноги по колено, и очередная порция ужасающего крика вновь оглушила всю арену.

— Смерть от оружия… ‒ продолжил шептать я, подобно ядовитому змею.

Лезвие копья напрочь отсекло тому обе руки по плечи.

— Смерть от дробления костей…

Без какой-либо жалости под всё те же душераздирающие крики моя нога медленно раздробила тому часть торса и рёбер и из тела парня стали медленно сочиться остатки крови.

— Смерть, есть смерть, как ты её не крути…

— Ты…тварь… убей… меня… ты… тварь… убей… меня… ‒ словно мантру хрипя от боли и мук продолжал повторять Нассау, не сводя с меня ненавистного взора.

— Признаюсь тебе не кривя душой, ты был никчёмным противником, а вот за Прасковью спасибо, она будет славной женой, ‒ и в последний раз посмотрев в глаза Юстана, я перевел свой взор на ложу его дома и встретился взглядом с одним стариком. ‒ Правда, забыл тебе сказать, что я… еще жуткий лицемер. Для свои врагов всегда выбираю самую мучительную смерть, точнее… казнь. Аре кате ла тийз нор ам эс фэр… ‒ и не разрывая зрительно контакта с Альбрехтом, моя стопа медленно надавила на голову уникума и приложив небольшое усилие под ботинком раздался громкий хруст костей, и череп некогда гордого столпа Прусской Империи превратился в кровавые ошмётки, а капли крови брызнули с такой силой, что обагрили кровью не только часть одежды, но оказались даже на моём лице.

— Как и обещал, мой ливерный друг, ‒ тихо произнес, всё также продолжая играть в гляделки с Альбрехтом. ‒ Упрощу работу местным мусорщикам.

Пиршество алой молнии Реанора…

Спикировавший разряд молнии за долю мгновений превратил остатки тела Нассау в куски искорёженной и обугленной плоти, а крови на моей одежде и по округе лишь стало на порядок больше.

— Как и говорил тебе, великая мать, я устрою для тебя кровавое представление, ‒ шепотом произнес я, прикрыв от блаженства глаза. ‒ На всё воля Бездны. Лишь её…

Пару мгновений на арене стояла всё такая же мёртвая тишина, но стоило мне дойти до середины Колизея, как громогласный грохот и невероятная концентрация дикого крика, визга и воплей трибун с невозможной силой ударили по чуткому реанорскому слуху.

— КРОВАВЫЙ ЛАЗАРЬ!!!

— КРОВАВЫЙ ЛАЗАРЬ!!!

— КРОВАВЫЙ ЛАЗАРЬ!!!

Целую секунду я так и стоял на одном месте, а после кровожадно усмехнувшись просто поднял громовое копьё над головой, чем привел публику в еще большее неистовство и безумие.

— КАЗНЬ! КАЗНЬ! КАЗНЬ! ПАЛАЧ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ, КАК И ВСЕГДА НЕСОКРУШИМ!!! ПРОИЗОШЛА ЖЕСТОКАЯ КАЗНЬ! КРОВАВЫЙ ЛАЗАРЬ БЫЛ ВО ВСЕЙ СВОЕЙ КРАСЕ! НО ИНОГО И БЫТЬ НЕ МОГЛО! ‒ что было мочи заревел ведущий маг. ‒ ПРИВЕТСТВУЙТЕ ПОБЕДИТЕЛЯ СТОЛПОВОГО МАГИНАРИЯ!!! ПРИВЕТСТВУЙТЕ АНДАБАТА СТОЛПОВОЙ!!! ПРИВЕТСТВУЙТЕ ЧЕМПИОНА!!! ПОБЕДА ДОСТАЕТСЯ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ!!! СЕГОДНЯ ЛИШЬ ОН МОЖЕТ ЗВАТЬСЯ ДОСТОЙНЕЙШИМ!!!

— Победа, говоришь? Конец, значит? ‒ тихо усмехнулся я, слушая то, как человеческий люд неустанно скандирует моё прозвище, и медленно обведя взглядом трибуны, резко остановил свой взор на вип-ложах для правителей. ‒ Вот уж вряд ли. Как кажется, для меня всё только начинается. Не так ли, Бездна?..

Эпилог

Церемония награждения выдалась до невозможности скучной, а если точнее, то попросту… пресной. Ведь даже за всеми скрытыми эмоциями императора Австро-Венгрии, я спокойно мог различить его настоящие чувства. Раздражение, злость, обычная человеческая ненависть, но в то же время во всем его виде сквозило злорадство. И это… настораживало.

Состоялась церемония награждения почти сразу после нашей схватки с Нассау под неутихающие залпы фейерверков. В общем и целом, решили не откладывать. Правда, перед этим местные чистильщики убрали с арены всё, что осталось от прусса. Включая остатки его магии.

Ведущий маг, как и вся присутствующая публика не умолкала ни на один миг. Но спасение пришло мгновенно. Просто пришлось абстрагироваться от всего происходящего и сбавить чуткость реанорского слуха на самый минимум, и уже секунду спустя пришла благодатная тишина. Крики и вопли меня изрядно уже утомили. Битва с Нассау хоть и прошла под мою диктовку, но будь Колбасник хоть чуточку умнее и выносливее и не переусердствуй он с медициной, то всё могло обернуться дерьмово. К тому же мыслями я уже был в самолёте, который отправлялся в Москву, а вот взглядом блуждал по вип-ложам. И чем больше я занимался этим делом, тем сильнее упивался эмоциями западников.

Неприкрытое ошеломление на лице Селены. Неверие Оттона. Фонтанирующая радость Прасковьи и Алины, а также всей зоны претендентов Российской Империи. Правда, на арену так никого и не пустили. Их эмоции я уже анализировал сквозь защитный купол. Лишь одно мне показалось странным. Это был мрачный вид Ростислава. Цесаревич хоть и улыбался, но явно был чем-то озабочен. В один из моментов я даже встретился глазами с Веймином, а миг спустя бледный и не оклемавшийся до конца ассианин уважительно мне кивнул и со слабой улыбкой стал аплодировать.

Но тут же следом удивляться пришлось уже мне. Трубецкой и Потёмкин отсутствовали в своей ложе. Она пустовала. Голова самопроизвольно дёрнулась влево, прямо в зону претендентов Прусской Империи. Впервые за всё время Альбрехт Нассау улыбался. Точнее улыбались все. Включая Сурмина. Жаль, я никоим образом не могу отрезать этому хмырю голову, но у меня имеется личность, которая поможет в этом деле. Однако их неприкрытая радость изрядно стала напрягать. Не думаю, что он радуется моей победе. Значит, дело обстоит в другом.