Читать книгу "Очерки по истории Казанского ханства. Становление, развитие и падение феодального государства в Среднем Поволжье, 1438–1552 гг. - Михаил Георгиевич Худяков"

всяких сомнений, земледелие. Не только старое болгарское население, но также чуваши и финские инородцы издавна жили земледельческим бытом. Переход края под власть татар не изменил характера этого быта, и хлебопашество по-прежнему оставалось основой хозяйственной жизни. Лучшим изображением земледельческого быта страны является описание князем А. М. Курбским Арской земли — северной окраины Казанского ханства: «В земле той поля великие и зело преизобильные и гобзующие на всякие плоды; тако же и дворы княжат их и вельможей зело прекрасны и воистину удивления достойни, и села часты; хлебов же всяких кое там множество, воистину вере ко исповеданию неподобно: аки бы на подобие множества звезд небесных; также и скотов различных стад бесчисленные множества»[365]. Среди русской читающей публики распространено представление, приписывающее болгаро-татарам кочевые привычки, а инородцам финского происхождения — охотничий образ жизни наподобие дикарей. В действительности же болгаро-татарская культура является чисто оседлой и земледельческой, подтверждением чему служат обильные археологические находки в виде земледельческих орудий — плугов, серпов, кос и т. п., а также многовековое существование постоянных пунктов оседлости, обусловленное земледельческим бытом, Волжско-Камский край перешел к оседлости и земледелию еще в доисторическую эпоху, почти на самой заре появления здесь человека — задолго до расселения народов турецкого и финского происхождения. У финских инородцев вся их культура, весь быт, вся религия с ее молитвами и праздниками — все это свидетельствует о том, что черемисы, вотяки и мордва с незапамятных времен жили оседло и занимались всегда земледелием. Князь Курбский при описании похода 1552 года упоминает о черемисском хлебе, который «обретеся сладостнейший паче драгоценных калачей» для утомленного русского войска.

Земледелие отличалось экстенсивным характером, причем у инородцев, в частности у вотяков, существовала двупольная система хозяйства.

Вслед за земледелием важнейшую роль в экономической жизни страны играла торговля — внутренняя, ввозная, вывозная и транзитная. Счастливые географические условия — наличие мощных водных путей, соединявших Московско-Новгородскую Русь и обильное пушниной Прикамье с Прикаспийским Востоком, составляли выдающуюся особенность Казанского государства. С древнейших времен, восходящих еще к неолитической эпохе, в Поволжье совершался торговый обмен. Край, богатый лесом, мехами и медом, отправлял товары на юг, получая в обмен предметы культуры, моды и роскоши. Этим путем были занесены в свое время первые металлические орудия, медные украшения и средиземноморские фабрикаты. Та же схема торговых сношений оставалась в течение следующих тысячелетий — Север давал сырые продукты и получал предметы высокой культуры. Менялись века, сменялись народы, но характер торговых сношений в Поволжье оставался все тем же. Волжская торговля создала прочные связи Болгарии с Персией и арабами, вызвала распространение здесь арабско-персидской культуры и мусульманства. Торговое могущество Волжской Болгарии, перешедшее впоследствии к Казанскому ханству, было основано на том обстоятельстве, что главный узел торговли завязался на северном конце средневолжского плеса, где торговый путь раздваивался, направляясь посредством верхней Волги на северо-запад, к Балтийскому морю, а посредством Камы — на северо-восток, в Приуралье. Таким образом, Болгария и Казанское ханство держали в своих руках все нити волжской торговли — к ним стекались товары с запада, северо-востока и юга, и местные капиталисты регулировали сбыт и обмен всех товаров, владели рынком и были хозяевами торговли, скупая сырье у инородцев и перепродавая его за границу. Расцвет болгарской торговли был обусловлен посредничеством, которое приходилось на долю болгар, между Новгородом, Прикамьем и Персией. В эпоху Казанского ханства видную роль наряду с Новгородом имела Москва, а на юго-востоке крупное значение приобрело Ногайское княжество с хорошо поставленным коневодством.

Приволжские города были обязаны своим возникновением и расцветом исключительно волжской торговле и великой многоводной реке. Подобно тому как в западной половине Русской равнины пролегал водный путь «из варяг в греки», в восточной половине шел не менее мощный путь из Скандинавии в Персию и в Персию из Перми. В главном центре страны постоянно проживали купцы-иностранцы, и рынок пестрел предметами заграничного ввоза. Н. А. Фирсов говорит, что в Казани «было постоянно много русских купцов, которые вывозили оттуда в Россию меха, преимущественно беличьи и бухарские ткани, доставляя взамен того татарам европейские шерстяные произведения; там монеты русские находились в большом обращении, как показывают разыскания нумизматов, и надо полагать, что большая доля их получалась там путем торговых сношений русских с казанцами»[366]. В 1552 году во время осады Казани русскими в городе оставались купцы-иностранцы: «Казанцы… пять тысяч с собою затвориша иноземских купцов — бухар и шамохеи, и турчан и армян и инех»[367]. В Казани, как и в Булгаре, существовала целая слобода, населенная армянами (ныне Армянская улица), и следы армянского кладбища уцелели до настоящего времени.

Постоянная торговля в Казани периодически, ежегодно, получала особенный подъем оживления. С незапамятных времен в Поволжье происходила ежегодная ярмарка, перенесенная в Казань из Булгара. На ярмарку приезжали одновременно купцы из России, Армении, Персии, Ногайского княжества и из Туркестана, и таким образом значение ярмарки сводилось к колоссальному международному товарообмену. Эту роль посредника в торговом обмене между Западом и Востоком, Европой и Азией, после падения Казанского ханства унаследовало известное «всероссийское торжище» — Макарьевская ярмарка, до настоящего времени происходящая в Нижнем Новгороде. Автор «Казанского летописца» сообщает, что ярмарка происходила ежегодно 24 июня — «на той же день съеждяхуся в Казань изо всей Русския земля богати купцы и многие иноземцы дальние и торговаху с Русью великими драгими товары, не ведующи русский люди беды на себя никакия, без боязни живущи в Казани, надеющеся яко на своего царя и не боящеся его»[368].

Об этой же ярмарке говорит Герберштейн, в связи с указом Василия III в 1523 году о запрещении русским купцам ездить в Казань и участвовать в этой ярмарке. Герберштейн сообщает, что ярмарка происходила «около Казани на острове купцов», со слов русских названном им также Гостиным островом, «то есть островом, который называется островом купцов, находящимся на Волге недалеко от казанской крепости»[369]. Гостиный остров, на котором происходила ярмарка, неоднократно упоминается в русских летописях и в писцовых книгах. Он находился на Волге против самой Казани. Таким образом, ярмарка происходила не в самом городе, а в 5–6 верстах от нее, но зато для волжских купцов положение ярмарки непосредственно на берегу составляло большое удобство: не требовалось перегружать транзитных товаров на берег и вновь на суда, а также не требовалось везти их за несколько верст в Казань. Ярмарка происходила в летнее время, по спаде весенней воды, весною же ярмарочная территория со всем Гостиным островом затоплялась разливом, как и в настоящее время затопляется Макарьевская ярмарка в Нижнем Новгороде. Автор