Читать книгу "Греховный поцелуй - Эрика Ридли"

И сегодня вечером он принадлежал ей. Что ей следовало сделать прежде всего? Возможности казались бесконечными. Но не ночь.

Эванджелина обошла вокруг кровати, взобралась на матрас и легла рядом с ним.

— Как долго ты останешься?

На его лице промелькнула новая задумчивая полуулыбка, и он пробормотал:

— Мне бы хотелось спросить тебя о том же.

Она отвела мягкие темные волосы от его лба.

— Я имею в виду сегодня вечером.

С минуту он молча смотрел на нее. Потом сказал:

— Тебе это решать. Я останусь с тобой, пока ты не уснешь.

— Тогда я буду стараться не уснуть.

— В этом я могу тебе помочь.

На этот раз улыбка коснулась его глаз. Если бы можно было навсегда запечатлеть его образ в памяти, то Эванджелина хотела бы его запомнить именно таким. Чуть прищуренные глаза, губы, изогнутые в лукавой плутоватой улыбке, и тело так близко от нее, что она могла чувствовать его жар каждым дюймом своей плоти.

— Могу я дотронуться до тебя? — спросила она.

— Где захочешь.

— Благодарю тебя. Его улыбка стала шире.

— Я совершенно уверен, что это доставит мне удовольствие.

Нет, на самом деле это доставило бы удовольствие ей. Она протянула к нему руку, провела подушечкой большого пальца по щеке. Потом склонилась над ним, прижалась губами к его губам. Кратким поцелуем. Получив разрешение дотронуться до него, изучать его, она предпочла не спешить.

Эванджелина провела рукой по его напряженной шее с выступившими венами, потом по всей ширине плеч. Его плечи были такими широкими, кожа такой теплой, запах таким опьяняюще мужским. Она положила голову ему на грудь. Потерлась щекой об упругие короткие волоски. Услышала его гулкое сердцебиение. Ее рука скользнула по его плечу к ладони, и ее пальцы переплелись с его пальцами.

— Гэвин?

Он поцеловал ее в макушку:

− Да?

Нет. Она не могла этого сказать. Передать свои чувства голосом означало, что это сделает расставание только тяжелее. А что, если он не чувствует того же самого? Она не могла бы этого вынести и не хотела этого знать. Не теперь. Пока еще нет.

Эванджелина убрала руку и приподнялась, опираясь на локоть. Погладила его лицо, плечи, руки, грудь, живот, купаясь в ощущениях, наслаждаясь прикосновениями к разным частям его тела, радуясь тому, что ее ладонь чувствовала их. Какие-то части его тела были гладкими, такие-то царапали руку крошечными короткими волосками. На ощупь он весь был твердым, сильным, обжигающим. Она скользнула вниз по постели и провела рукой по его бедру, ноге, пальцам ног, потом провела ладонью вверх к основанию его жезла. Он дрогнул.

— Больно?

Он улыбнулся:

— Только в хорошем смысле.

Она ответила на его улыбку и обвила пальцами его разгоряченную плоть, лаская, гладя, сжимая ее, и под ее пальцами она становилась больше, жарче, горячее.

Неприкрытое желание в его взгляде наполнило Эванджелину восхитительным чувством власти над ним.

— Я могу делать с тобой все, что хочу?

Его брови взметнулись вверх.

— Я весь твой.

Эванджелина помедлила, кивнула, потом перекатилась на кровати и оказалась лежащей на нем. Ее груди прижались к нему. Когда она согнула колени и ноги ее оказались по обе стороны его бедер, она приняла сидячее положение и ощутила между ног его отвердевший жезл.

Тело ее тотчас же откликнулось на это. Она потерлась об него и подавилась воздухом, ощутив почти непереносимое наслаждение.

— Ты чувствуешь меня?

— О Господи! Конечно! Вид тебя, сидящей на мне верхом и трущейся о мой жезл своим горячим влажным гнездышком, способен довести меня до края бездны. Я не могу дождаться момента, когда мне удастся погрузиться в тебя и почувствовать, как твоя плоть сжимается вокруг меня, и снова и снова приводить тебя в экстаз, пока ты не захватишь меня с собой в это путешествие.

Она затрепетала, потому что в глазах его пылала такая страсть, но еще несколько минут продолжала эти опьяняющие движения, прежде чем потянулась к его лицу и поцеловала его.

От этого ее груди прошлись по его груди, а соски отвердели, почувствовав упругие волоски у него на теле. Она прерывисто вздохнула, испытав столь неожиданное наслаждение, что повторила это действие. Все ее тело откликнулось на прикосновение к нему, разгоряченное, влажное и все ускоряющее движения.

— Как бы я ни прикасалась к тебе, это вызывает у меня одно и то же ощущение, — пробормотала она. — У меня возникает бурное лихорадочное желание, почти боль оттого, что я хочу тебя.

— Слава Богу, — пробормотал Гэвин. — У меня тоже.

Он сжал ее бедра, приподнял голову и принялся посасывать возбужденный отвердевший сосок. Ноги Эванджелины дрожали. Не отнимая ее груди от своего рта, он провел рукой по ее бедру, а подушечкой пальца по ее влажной плоти. Она вскрикнула. Он продолжал это нежное вторжение, пользуясь рукой и языком, дразня, потирая, покусывая.

Когда его палец скользнул внутрь ее, давление показалось ей нестерпимым. Она вскрикнула, напряглась, ее потряс спазм и окатила волна наслаждения. Когда улеглись отголоски этого наслаждения, он убрал руку. Она упала на подушку, задыхаясь и прижимаясь щекой к его щеке.

— Прошу прощения, — пробормотал он, впрочем, ничуть не раскаиваясь. — Я ждал, когда ты меня попросишь.

— Почему-то я в сердце своем уже попросила тебя.

Он хмыкнул.

— Хорошо бы, — начала она… и подняла голову.

Он тотчас же перестал смеяться.

— Хорошо бы, — повторила она, — если бы ты начал заниматься со мной любовью сейчас же.

В мгновение ока его руки обхватили ее бедра, и они оба перекатились по кровати одним плавным движением. Он прижал ее запястья к подушкам по обе стороны головы и поцеловал ее.

Не отрывая рта от ее губ, он коленом раздвинул ее ноги, оказался между бедер и принялся тереться своим жезлом о чувствительный бугорок точно так же, как делала она, оседлав его. И тотчас же вернулось томительное напряжение и дрожь. Каждым дюймом своего тела она жаждала его.

Он поднял бедра. Она ощутила мучительное, болезненное давление на свою разбухшую возбужденную плоть. Он проник в ее влажность и жар и нырнул глубже. Короткое мгновение боли прошло под напором новых, неизведанных, удивительных ощущений.

Его бедра покачивались над ней, а движения становились все более настойчивыми и сильными. Она согнула ноги в коленях, обхватила его ногами и теперь встречала каждый его толчок собственным движением. Должно быть, это было нечто похожее на слияние душ.

Его ноги напрягались и расслаблялись по мере того, как он проникал в нее все глубже. Когда Эванджелина подавила бессильный стон, он, задыхаясь, прервал поцелуй, и волосы упали на его влажный лоб.