Читать книгу "Твоя безумная «фанатка» - Ирина Муравская"

"Ящик Пандоры" закончила выступать, а Пелька всё не шевелилась, тяжело дыша и сдерживая подступающие слезы. Спасибо маме, она торопливо переключила внимание любопытных на холодец, интересуясь, как тот вышел, а то она накосячила с заливкой. От влюблённой фанатки на время отвлеклись. А там уже оставались считанные минуты до речи, так что вскоре и вовсе забыли.

Часы на Кремлёвской башне начали отсчёт. С хлопком вскрылись запотевшие бутылки шампанского, чуть не забытые в морозильнике. Громко чокались бокалы.

Двенадцать.

Новый год вступил в свои права, но на деле ничего не изменилось. Всё тоже самое. Всё так же пустота и разочарование.

Завибрировал телефон. Нелли с надеждой взглянула на экран, но нет. Набор цифр не имел ничего общего с номером Бондарева. Это был другой человек. И она знала, кто.

Выйдя в соседнюю комнату и прикрыв за собой дверь, Пылаева нажала принятие вызова.

— Нелли. Здравствуй. С Новым Годом… — зная, что ему всё равно не ответят заговорил приятный мужской голос на том конце. — Желаю тебе самого лучшего. Самого светлого. Ты это заслужила. Знаю, ты меня ненавидишь, есть за что. И я уже сотню раз это говорил, но я ужасно, ужасно сожалею. Не жду, что простишь. Просто хочу, чтобы ты знала…

В коридоре зачирикала птичка, оповещая о новых гостях. Общительная бабуля любила собирать шумную толпу из старых коллег по музыкальному прошлому и соседок по лестничной клетке. Артём говорил ещё что-то, повторяя одно и тоже из раза в раз, пока в какой-то момент не замолчал. Всё, выговорился.

Для этого он и звонил. Несколько раз в год, чаще всего на праздники: день рождения, новый год, восьмое марта. Нелли знала, что для страдающей раскаянием прогнившей душонки это было чем-то вроде личной терапии. Которую она всегда отказывалась поощрять. Нет, Пылаева не желала помогать Артёму "лечиться". Наоборот, презрительным смехом и молчанием старалась сделать ему ещё больнее, ещё сильнее ковырнуть.

Логика проста: раз ей тоже больно, то почему она должна страдать в одиночестве? Так она думала. До сегодняшнего дня. До этого момента. Сейчас же Пелька сделала то, что не делала ещё ни разу. Ответила.

— Я тебя прощаю, Тёма. А ты забудь этот номер и оставь меня в покое. Тебе жить с тем, что ты сделал. Не мне. Ты для меня в прошлом, — тихо сказали ему, отключаясь и сразу закидывая номер в чёрный список.

Давно пора. Давно пора было к этому прийти, но решимости и уверенности раньше не находилось. Принятие пришло только сегодня. В ней живёт жизнь, которая будет нуждаться в ней, её ждет новый этап и старым обидам в новом будущем нет места. Прошлому место в прошлом.

— Нелечка, детка, к тебе тут Дед Мороз пришёл, — окликнул её голос мамы.

Дед Мороз? Вот, блин. Опять дядя Гриша успел насвинячиться и теперь фигней страдает? Ей что, семь лет? Предвкушая тупые поздравления и стандартную коробку конфет из прошлогодних запасов, которую ей обычно совали в руки после троекратного смачного расцеловывания, Пелька уныло потащилась в коридор. Но замерла на половине пути, понимая, что нет, это не дядя Гриша.

В дверном проёме, облокотившись плечом об косяк стоял Матвей. И улыбался ей.

Несколько секунд перезапуска зависшей системы…

А ведь бумажку она так и не сжигала…

Новый Год, судя по всему, и правда творит чудеса…

— Ну и? — насупился гость, недовольный тем, что его так холодно встречают. — Неужели правда думала, что я начну год без тебя?

Тело превратилось в пружинку, маленькую и тугую. Не отдавая себе ответа, Нелли кинулась к Бондареву, запрыгнув на него с ногами и буквально впечатываясь в его губы поцелуем. Она так крепко стискивала его за шею, что, наверное, душила, но против никто ничего не говорил, так что пофиг. Только бы обнимать ещё крепче…

— Так-то лучше… — тихо усмехнулся он, потеревшись носом об её щеку и вдыхая уже почти выветрившийся, но всё ещё приятный запах сладкой жвачки. Правда жвачку как раз Пылаева и не жевала. А аромат остался от её любимого геля для душа. — Я ещё сделаю из себя нормального человека.

— Хм… — тактично кашлянула мама, напоминая о своём присутствии. — Я, пожалуй, пойду. А вы… не топчитесь тут, идите на кухню. Там и… поговорите, — она дала знак высунувшимся из гостиной любопытным лицам, чтобы не мешали.

— А это не тот, который… там только что… — Галина Степановна, уважаемая домохозяйка и гордая обладательница трёх спасённых от печальной доли уличных кошек, подозрительно покосилась в недра комнаты, где снова булькал концерт. Всё как в мультике: «это не техника дошла, а я сама к вам пришла. На лыжах! А концерт на плёнку записан…».

— Пошли, Галка. Пошли, — на ходу пригубляя наливочку, поторопила давнюю подружку довольная бабуля. Как будто прекрасный принц прискакал лично к ней. Правда не на белом коне, а всего лишь на четырёхколёсной бензиновой бешеной коробке, но и это годилось для унылого двадцать первого века.

Дверь за собой прикрыли, отрезая звуки и оставляя молодых наедине. Пелька, слегка обескуражено, так как о посторонних было благополучно забыто на радостях, спрыгнула с Матвея и за руку повлекла его за собой. Поспешно были сброшены грязные кроссовки. На кухне щёлкнул выключатель, выхватывая деревянную кухню, которая считалась модной лет десять назад.

— О, — оценил тот полупустую банку помидоров в томатном соке на столе. — Трупы в собственной крови плавают. Ну разве не живодёрство?

— Наверное, — тормознуто ответили ему, разглядывая его как волшебный мираж и толком даже не расслышав, что конкретно было сказано.

— Не смотри так.

— Как?

— Будто я долбанный Патрик Суэйзи. Ну когда он уже откинулся и стал приведением.

Пытается шутить, чтобы разрядить обстановку. Как она скучала. Боже, как она скучала.

— Ты приехал, — Нелли хотелось запрыгнуть на него обратно и обнимать, обнимать, обнимать, но эйфория от его появления медленно смешивалась с подступающим волнением. Приехал, значит не миновать разговора.

— Ну, конечно, приехал, — тряхнул головой Бондарев, словно такие вещи даже не обсуждаются. — Хотел забить на всё и приехать ещё в первый день, но решил дать тебе время покумекать со своей дуростью наедине. Чтобы ты хорошенько соскучилась. Чтобы вот так встречала. Было непросто, поэтому убедительная просьба — впредь подобных финтов больше не выделывай.

Он не стал добавлять, что заставить себя остаться и не поехать тогда следом ему удалось благодаря… Максиму. Бондарев не умел сидеть и ждать. Весь его принцип жизни, плохо это или хорошо, заключался в коротком девизе: если что-то хочешь сделать — иди и делай. И он собирался делать, но Майер, видя, что тот на низком старте, смог его вовремя притормозить.

Они обменялись короткими фразами, казалось бы вполне невинными и простыми, но заставившими призадуматься каждую из сторон, после чего парни поехали… в бар. Где просидели несколько часов за выпивкой и даже не подрались. Забавно получается. Всего несколько предложений могут превратить друзей во врагов, а врагов в…. ну если не друзей, то союзников, заключивших перемирие. С испытательным сроком, типа того.