Читать книгу "Дальневосточная опора прочная… - Андрей Саликов"

– Киплинг, – согласился я. – Правда, с изменениями и дополнениями, но примерно так всё и происходило, – и по-простецки развёл руками.

Сомнения у меня насчёт хозяйки и парочки гостей были, слишком взгляды их красноречивы – наверняка знали они значительно больше остальных присутствующих. К счастью, творческие личности после столь вольной интерпретации английского поэта более мне не докучали. Что касается Саши, то она весьма ловко заводила разговоры или поддерживала беседу. Хорошо, Мария Александровна, пощебетав с несколькими знакомыми, вскоре откланялась, и мы ушли.

– И как тебе? – Саша, даже вернувшись домой, ещё явно пребывала в эйфории от того, что смогла утереть нос своей, хм, «подруге».

– Что именно? – тщательно маскируя свою злость, поинтересовался я. – Если ты об антураже, то по сравнению с Серебряным веком – лучше. – Увидев недоумение в глазах Марии Александровны, чуть усмехнувшись, пояснил: – По крайней мере, никто кокаин не нюхал. И не нёс после него всяческую декадансную чушь.

– Вам, Алексей, похоже, ближе Киплинг с его «бременем белого человека»?

– Я бы выразился правильней. – Чувствую, что вступаю на скользкую дорогу, но вопрос был задан. И на него необходимо ответить, причём, чтобы после не попасть на «карандаш». – Речь идёт о «бремени Империи». Поскольку Киплинг родился в Индии, то имел своеобразные взгляды. – Судя по тому, как переглянулись супруги, мне особо не поверили. – И, кроме того, – постарался я увести разговор от опасной темы, – мне не нравится богема и отирающиеся в околосветских кругах литераторы.

– Вот как? – удивление, написанное на лице хозяина дома, было искреннее.

– Поймите правильно, они, – мотнул я головой в сторону салона (по-другому язык сказать не повернётся), – проживают жизнь, словно ничего в мире не происходит. Извините за цинизм, но, получив кормушку, они с удовольствием поют осанну начальникам, её давшим.

– Неожиданно. – Мария Александровна посмотрела на меня другими глазами.

– Отчего же, о таких отлично написал Маяковский. – И, чуть усмехнувшись, словно вколотил гвоздь: – «Вам!»…

– Ты знаешь, – после того, как за молодым командиром закрылась дверь, Мария требовательно посмотрела на мужа, – мне кажется, Алексей специально изображает из себя Скалозуба.

– Душа моя, – Антон с лёгким сожалением посмотрел на супругу, – а разве не этого от него ждала вся ваша кучка непризнанных гениев?

– Но трактовка стихотворения…

– Вот именно, и заметь, мало кто понял, что же происходило там на самом деле, – победно улыбнулся Михайлов. – Да, душа моя, я интересовался у знакомых и получил впечатляющий рассказ, с купюрами, правда, в котором наш общий знакомый занимает не последнее место.

– И как партия для Александры…

– Он подходит, – завершил Антон Иванович реплику супруги…

На вокзал провожать меня пришла Саша, правда, не одна, а с родителями. Они с понимающими улыбками наблюдали за нашим воркованием. Лёгкий звук марша Мендельсона начинал проникать в уши, ведь, несмотря на некоторую взбалмошность, Александра была целеустремленной натурой. Да-да, похоже, вскоре придётся определяться, и растаивать родителей явно не стоит. Чревато. Хорошо, Димка Спицын сидел в купе и готовился отоспаться, пока есть такая возможность.

– Ну, Алексей, работы по миномёту благодаря вам заметно ускорились, так что ждите. – И, пожав руку и подхватив под локоток жену, Михайлов отошёл в сторону.

– Саша… – начал было я, стараясь подыскать нужные слова и про себя матерясь за внезапный приступ косноязычия. И не мальчик вроде, а вот заколодило, и всё тут.

– Алёша, не нужно слов. – Ослепительно улыбнувшись, она протянула мне конверт: – Держи. Всё, беги давай.

– Я напишу… – прокричал я уже на подножке тронувшегося поезда.

– Молодец, даже одну лишнюю привёз. – Комбат с удовольствием смотрел на три новеньких, только с завода 71-е рации. – Алексей, ты ведь в отпуске?

– Вообще-то да. – У меня опять появились нехорошие мыслишки, что отдыхать мне летом не придётся.

– Давай так, я тебя три недели не трогаю. – Он с удовольствием продолжал смотреть на добытое мной богатство. – Гуляй, водку хлещи, за девками бегай, но двадцать седьмого ты у меня стоишь трезвый как стёклышко. По рукам?

– По рукам. Только пусть приёмники, как подойдут, сразу поставили. И обязательно в общую сеть, – обречённо ответил я.

Комбат у нас мужик с понятием. Если возникает какая-то заваруха, то он нас сразу вперёд пускает. Но мы у него и катаемся как сыр в масле. Похоже, поедем мы на войну. Вон в газетах клеймят польских буржуинов и их прихвостней. А это означает, что мы не справляемся. Иначе он по-другому меня в отпуск проводил бы…

Как я и предполагал, нас, то есть мой взвод, направили на границу с Польшей. Задачи стандартные: прикрытие границы, помощь частям НКВД. Ну да мне не привыкать. С ребятами в «зелёных фуражках» у меня сложились нормальные отношения ещё с КВЖД. Это из позитива. А вот плохого – обстановка в мире была тревожная. В Германии победили нацисты, и она, как и в моей истории, стремительно превращалась в смертельного врага. Почему так? А как же сотрудничество? Просто немцы были вынуждены с нами «дружить», творцы Версаля сами себе подложили, хоть и не свинью, но упитанного порося точно. Да-да, именно на сотрудничество с «Рейнметаллом» намекаю, они волей-неволей помогли в создании малокалиберной артиллерии. У меня вон их зенитка торчит, стоившая мне пару лет жизни, и вообще неизвестно, чем всё это обернётся для меня. Да, я знаю, что будет война, страшная, лютая. Но к кому мне бежать? Кому прогрессовать? К товарищу Сталину? А ничего, что у нас и не менее весомые «товарищи» имеются? Которые с Ильичом на ты были. Технологии развивать? Ну да, ну да, развил. А кому это надо? Одно дело – мне посчастливилось умыкнуть пару исправных зениток 2К, в девичестве флаки. Благо от них и сами производственники старались избавиться. Мир – дружба – жвачка. Другое – когда в бригаду стали поступать валовые образцы, с которыми тут же начались проблемы. Начальство вникать в суть дела не стало, не царское, чай, дело, а вместо этого запрягло меня, как самого продвинутого пользователя. Неофициально мне на ухо шепнули, что если ситуация не изменится, то вылечу я из армии с такой характеристикой, что и в подпаски в самом глухом колхозе не возьмут. Пришлось разгребать эти авгиевы конюшни.

М-да, что творилось на производстве, лучше не вспоминать, как и сам пролетариат. Честно, приходили на ум сакраментальные казачки, наводящие надлежащий порядок нагайками. И вовсе эта не фигура речи. Подраспустился гегемон за полтора десятилетия. Только не учли, что в теле сопляка (хоть и орденоносца) находится грамотный технарь. Не буду утомлять техническими деталями, но порядок всё же был наведён. Но скольким уважаемым людям я «мозоли» оттоптал! А они не сами по себе, они клан, без дураков… Но это так, к слову. В общем, производство наладилось, благо не только у меня, хех, «душа горела». Хватало командиров с куда большей «геометрией» на петлицах.