Читать книгу "Кибердемоны. Призрак - Дмитрий Зимин"

Ночь уже катилась к рассвету.

Когда они вошли с Мелетой в Технозон, было около четырёх часов дня. Когда он выпрыгнул в окно – только стемнело. А сейчас занимался новый день.

Знакомый мобиль стоял у внешнего пакгауза. Мирон поразился его инородности, его неуместности среди обшарпанных стен, ржавых металлических балок и мокрого раскрошенного бетона. Словно майский жук, с глянцево поблескивающими надкрыльями, лихо закрученными усиками и черными, покрытыми зазубринами лапками, вдруг свалился в отхожую яму.

Эта мысль была какой-то привычной, но необязательной. Он устал бояться. Поэтому просто подошел к дверце, распахнул её и рухнул на сиденье.

Лимузин тут же отъехал от обочины.

На секунду Мирона охватило дежа-вю: те же стэлс-костюмы, яркие улыбки и светящиеся белки глаз в темноте. Как вечность назад, когда он только что подарил свою новую дорогую куртку московской подворотне…

– Акира у тебя? – спросил тут же Соломон. Мирон разозлился.

– Вот так, да? Ни как дела, ни как ты себя чувствуешь, чувак…

Расстегнув замок – обычный, металлический – на рабочем комбинезоне, он рванул магнитку на вингсъюте, достал модуль и сунул его негру.

– Мелету нашли? – спросил он.

Негр не реагировал. Длинными шишковатыми пальцами он ощупывал параллелепипед, будто боялся, что тот окажется сломан. Тонкие усики, придававшие модулю сходство с живым существом, за время путешествия поджались или отвалились – во всяком случае, видно их не было.

– Я спрашиваю, – повысил голос Мирон. – Вы нашли девушку?

– Нет, – Соломон даже не поднял головы. Его взгляд не отрывался от чёрного куска металла.

– А искали? Или вы забили на неё? Списали, как расходный материал?

– Мы ищем её, бро, – вставил Голиаф. А может, Давид – Мирон слишком устал, чтобы вспоминать, кто из них кто. – Прямо сейчас наши люди прочёсывают улицы, а другие слушают Сеть… Мы её найдём.

Живую или мёртвую, – он не сказал этого вслух, но это витало в воздухе.

– Прямо сейчас у нас слишком мало свободных людей, – сказал Давид. – началась война.

– Война? О чем вы говорите?

– Ты поднял слишком большую волну, – Соломон вернул ему модуль и слегка натянуто улыбнулся. – Технозон ищет тебя, МОСБЕЗ ищет тебя… А еще они решили, что без помощи Анонимусов всего этого провернуть было нельзя и объявили облаву на наших людей.

– Когда вы оставили меня у церкви… – Мирон вспомнил этот событие с трудом, будто оно случилось десять лет назад. – Через некоторое время Мелета сказала, что на них напали. Это было начало?

– Камень, брошенный в воду, порождает круги, – сказал Голиаф.

– А ты, бро, охрененно большой камень, – широко улыбнулся Соломон.

Мирон откинулся на спинку мягкого дивана. В тепле салона всё тело начало болеть. Гудели ноги – пальцев он всё еще не чувствовал. Ломило руки и плечи – особенно то, которым он навернулся с контейнера. Раскалывалась голова…

Ничего еще не кончилось, – подумал он.

Внезапно накатила жуткая обида. Он претерпел столько бед! Он послушно скакал, как блоха на сковородке, выполняя безумные задания братца. Он ценой неимоверных усилий, мать вашу, выжил… И что?

А ничего. Его разыскивает МОСБЕЗ и Технозон, его объявили в Общемосковский розыск, и лучшее, что он может сейчас сделать – это не сдохнуть всем назло.

Выковыряв из ушей Плюсы – даже не заметил, насколько к ним привык, – и положив две свернувшиеся прозрачные пиявки поверх модуля, он осторожно переложил всё это добро на колени Соломона и тихо сказал:

– Остановите мобиль.

– Что ты собираешься делать, бро?

– Хрен знает. Но ясно одно: ни с вами, ни с моим ебучим братцем, я больше иметь дел не хочу.

– Тебя ищут. Ты не протянешь на улице и семи минут.

– Это я уже, на хрен, слышал, – Мирон взялся за ручку двери, хотя лимузин и не думал замедлять ход. – Насрать. Что-нибудь придумаю.

– Если тебя найдут, нам тоже придётся несладко, – с укоризной протянул Голиаф. – Нам, и Платону…

– Вы что, не понимаете? – Мирон оглядел негров безумными глазами. – Всё это блядство из-за него и началось! Если б не он…

– Если б не он, мы бы давно колупали руду на Ганимеде, – сказал Соломон. – А ты…

– А я бы спокойно сидел дома! – Мирон уже почти кричал. Его сильно трясло – непонятно, от злости, недоедания или холода. – Я бы, на хрен, спокойно валялся сейчас в Ванне и развлекался!..

Он представил, как это: никого не бояться, жить себе обычной жизнью… Жевать чёрствые сэндвичи, запивать их попахивающей хлоркой водой… И так – день за днём.

– Убью, если вы прямо сейчас не дадите мне кружку горячего кофе, – тихо сказал он и убрал руку с дверной ручки.

– А вот это, бро, совершенно не обязательно.

Соломон нажал на кнопку – сенсорный пульт находился на двери мобиля с его стороны. Отъехала панель и в углублении оказался мини-бар. Стаканы, громадная бутыль с чем-то крепким и… Саморазогревающийся термос, в каких клерки обычно носят кофе на работу.

Сняв крышку и наполнив её исходящей паром тёмно-коричневой жидкостью, Соломон осторожно подал кофе Мирону. Салон мобиля наполнил просто божественный запах.

Мирон сделал большой глоток. Горячий, как лава, напиток прокатился по внутренностям. Руки потеплели, в голове немного прояснилось и даже почти перестало болеть плечо.

Может, они и добавили в кофе какой-нибудь наркоты, – подумал он. – Ну да я только за. Сейчас – это самое оно…

– Ладно, хрен с вами, – сказал он осипшим после горячего голосом. – Отвезите меня к Платону. Хочу плюнуть в его свинячьи глазки.

Негры переглянулись. Затем Соломон вздохнул. Погладил острую грань модуля…

– Это и есть Платон, бро. Он и так с тобой.

Мирон зачем-то тоже пощупал модуль. Железный ящик был холодным, твёрдым и абсолютно, мать его, мёртвым.

А память уже подбрасывала нужные файлы…

– Что ты несешь? – спросил он, на самом деле, уже понимая, что Соломон хотел сказать. Просто сейчас, в эту самую минуту, было необходимо, чтобы нужные слова произнёс кто-то другой.

– Платон – и есть Акира, Мирон.

Негр первый раз за всё знакомство назвал его по имени. В его голосе было что-то знакомое. Ускользающее, но очень, очень знакомое…

Так говорили на похоронах. О мёртвом отце. Таким тоном приносили соболезнования соседи и немногие друзья отца – те, что осмелились прийти.

Значит, Платон тоже умер?

Да нет, не может быть, – подумал Мирон. – Я же разговаривал с ним несколько часов назад…