Читать книгу "Шарады любви - Джейн Фэйзер"

— Это к вам, миледи, — сказал дворецкий, обращаясь к Даниэль.

Она взяла карточку, прочитала ее и вернула слуге:

— Передайте шевалье, что я сейчас выйду.

— В гостиную?

— Да. Спасибо, Бедфорд.

Даниэль улыбнулась дворецкому. Тот с трудом выдавил на губах некое подобие ответной улыбки и вышел.

— К вам гость? — спросил Джастин, наливая два бокала вишневого ликера и протягивая один из них Питеру; Даниэль редко позволяла себе пить вино по утрам.

— Это шевалье д'Эврон, — ответила она. — Мне кажется, вы с ним как-то встречались, Линтон.

— Не помню. Но наверное, вы правы.

Граф лукавил. Он отлично помнил, как его представляли длинноносому французу с худым вытянутым лицом. Джастин заметил тогда неестественную напряженность в его подтянутой фигуре, которая передавалась, как показалось Линтону, и Даниэль. По этой или по какой-то другой причине француз ему не понравился. Он решил тут же выкинуть из памяти воспоминание об этой встрече, тем более что знакомство Даниэль с шевалье было также мимолетным.

И все-таки граф подумал, что случайные знакомые редко наносят визиты по утрам без каких-то серьезных причин. Решив не придавать этому значения и утвердительно кивнув жене, Джастин повернулся с каким-то вопросом к Питеру.

Поднимаясь по лестнице в свою гостиную, Даниэль недовольно хмурилась. С д'Эвроном у нее были лишь короткие встречи на нескольких светских раутах. Иногда, при крайней необходимости, они обменивались чисто деловыми записками. Видимо, очень важные причины могли заставить шевалье нанести подобный визит.

— Доброе утро, шевалье, — приветствовала она гостя по-французски, входя в гостиную и плотно закрывая за собой дверь.

Д'Эврон стоял у окна и рассеянно смотрел на улицу. Услышав скрип отворяемой двери, он обернулся и учтиво поклонился Даниэль:

— Доброе утро, графиня.

— Не хотите ли бокал вина?

— Нет, спасибо.

— Садитесь, пожалуйста.

Даниэль села на обитый парчой стул и знаком указала шевалье на другой, стоявший напротив.

— Что-нибудь случилось?

На прямой вопрос тут же последовал столь же откровенный ответ:

— Я к вам, графиня, и вот по какому делу. Мне нужна помощь. Ваше положение в обществе может в значительной мере повлиять на почти безнадежную ситуацию. Вы графиня, английская леди, а я простой француз, который мало что может сделать.

Даниэль молча кивнула. В высших кругах английской аристократии существовало большое предубеждение против французов, и вполне возможно, что шевалье д'Эврон столкнулся в местном обществе с проявлениями того же высокомерия, с каким там относились к большинству его соотечественников.

— Насколько я понимаю, на этот раз речь идет о чем-то более важном, нежели просто деньги? — спросила Даниэль, так как до сих пор ее помощь французским эмигрантам была чисто финансовой: она одалживала им деньги и обеспечивала клиентурой. К покровительству графини Линтон прибегали французские парикмахеры, ювелиры, модистки и всякие мелкие ремесленники, лишившиеся родины и пытавшиеся начать новое дело в Англии. Но существовали и другие категории беженцев, чьи проблемы Даниэль была не в силах решить. Вот им-то и старался всеми силами помогать шевалье д'Эврон.

— Графиня, в Стиплгейте живет одна французская семья. В страшной бедности. Муж нашел работу сапожника, а жена устроилась где-то прачкой. Но сейчас она…

Тут шевалье немного покраснел и замолчал.

— Продолжайте.

— Она, графиня, оказалась… в деликатном положении и больше не может оставаться на тяжелой работе. Случилось так, что как раз в это время ее муж сильно повредил руку, и хозяин сапожной мастерской его уволил. А у них маленькие дети. Вдобавок домовладелец грозится выгнать всю семью на улицу за неуплату аренды… прямо сегодня.

— В таком случае мы должны заплатить за аренду, — просто ответила Даниэль.

Ей не надо было просить денег у мужа, коль скоро Линтон предоставил супруге право распоряжаться его банковскими счетами по своему усмотрению. Это было своеобразным нововведением. Если бы о финансовых взаимоотношениях супругов Линтон узнали в обществе, многие бы сильно удивились. Но Джастин считал абсурдным ограничивать в деньгах жену, взявшую на себя не только ведение всего домашнего хозяйства, но и управление поместьем в Дейнсбери. Тем более что делала она это с завидным умением. Джастин никогда не требовал от Даниэль отчетов о произведенных затратах, а ей и в голову не приходило испрашивать разрешения графа, когда надо было срочно оказать денежную помощь кому-либо из соотечественников.

— Боюсь, что этого будет недостаточно, — продолжал шевалье. — Домовладелец явно хочет от них отделаться. Считает, что дети доставляют ему лишнее беспокойство. Говорит, что мог бы получать от одного съемщика такую же плату, как от этой семьи в пять человек. Заметьте, что очень скоро их будет уже шесть, и если они окажутся на улице, то найти для многодетного семейства новое жилье будет очень трудно. Или вообще невозможно.

— Какая свинья! — воскликнула Даниэль, вскочив со стула. И она забегала по комнате, удивляя не знавшего ее истории шевалье самыми изысканными выражениями парижских улиц. Внезапно заметив растерянность на лице гостя, Даниэль остановилась. — Боже мой, что я говорю! Извините меня, шевалье!

Бедняжка испуганно посмотрела на дверь, как будто опасалась появления на пороге взбешенного мужа. Шевалье, перехвативший этот взгляд, не смог сдержать улыбки: сейчас Даниэль скорее напоминала нашалившего ребенка, чем графиню, принадлежавшую к высшей знати английской столицы. И он поспешил ее успокоить:

— Пожалуйста, графиня, не извиняйтесь. Я же все отлично понимаю!

— Вы — да. Но, боюсь, милорд такого никогда не поймет, — проворчала Даниэль. — Он может оценить мои чувства, но не выражения.

Шевалье молчал, не зная, что ответить. Но Даниэль уже взяла себя в руки:

— Хорошо. Мы должны вместе поехать к этой скотине. Я имею в виду домовладельца. Думаю, нам удастся его заставить или уговорить отказаться от такого бесчеловечного шага. По крайней мере, на время беременности матери семейства. А потом, если они не будут возражать против жизни в провинции, я поселю их всех где-нибудь у нас в Дейнсбери.

— Но как к этому отнесется ваш супруг, графиня? — с сомнением спросил шевалье.

Даниэль в ответ досадливо махнула рукой. Она была твердо уверена, что Линтон не станет возражать против появления в его владениях несчастной семьи французских беженцев.

— Едемте, шевалье. У вас есть экипаж?

— Я крайне благодарен вам, графиня, за готовность помочь. Но… вы не хотели бы переодеться?

Даниэль рассмеялась. Причем так громко, что ее смех услышал поднимавшийся по лестнице граф. Джастин тут же заключил, что шевалье д'Эврон оказался для его супруги куда более приятным собеседником, нежели он думал. Но Линтон все же не стал заходить в гостиную Даниэль, а прошел прямо к себе. Ему надо было срочно переодеться: сменить официальный костюм, в котором он утром нанес визит матушке, на бриджи, охотничью куртку и высокие сапоги для верховой езды. Граф хотел днем прокатиться вместе с женой верхом по Гайд-парку, это успокоило бы любителей почесать языки, которые стали, как опасалась вдовствующая графиня Линтон, невольными свидетелями утренней верховой прогулки его супруги.