Читать книгу "Естественное убийство. Невиновные - Татьяна Соломатина"

– Но эта же Алина была беременна от него! – возмутился Сеня.

– Что не делало ни её саму, ни её ребёнка для Корсакова «моим». Плохо ты, Семён Петрович, знаешь особенности маний. А уж если мания одобряется и поддерживается… В общем, Насте Корсаковой самой в гуру податься – был бы толк. С Алиной Решетовой и вовсе проще простого. Она была очень внушаема, как все неудачники, как все лишённые амбиций и самоуважения люди. Она так увлеклась благорожановскими идеями, что была готова хоть в сугроб рожать, если так скажет Стамбульская.

А Жанна Стамбульская, получив от Насти круглую сумму, в свою очередь, пообещала выслать «на дело» одну из самых опытных духовных акушерок, умеющих доводить домашние роды до конца. В данном случае – до нужного Насте Корсаковой и её мужу и отцу конца.

Я сразу понял, что в доме был кто-то ещё. Скорее всего – женщина. Почему раскардаш? Почему из гардеробной выкинуты почти все яркие цветастые тряпки? Неужто блондинка, – кем бы она ни была – перед тем как залечь в ванну, решила принарядиться? Или труп блондинки уже после того, как истёк кровью, решил, что выглядит недостаточно презентабельно – и перелопатил чуть ли не весь имеющийся в наличии гардероб? В доме была какая-то женщина. Охранники элитных посёлков уже давным-давно мало обращают внимания на снующих туда-сюда таджиков. И что-то неясно скребло, когда я приехал. Визуальный пустячок, отпечатавшийся в сознании. Что-то не имеющее отношения к делу. Так казалось на тот момент. Ну какое отношение ко всему этому могла иметь бредущая в сторону шоссе тётка, укутанная с ног до головы в цветастое тряпьё? Да и тряпьё какое-то не такое… В гардеробе Алины Решетовой, приобретённом на деньги Насти Корсаковой, таджикских тряпок не было. А вот всяческих индусских, индонезийских, малайзийских и прочих «островных» – навалом. И вполне цивильно одетая «духовная акушерка», когда поняла, что пора сваливать, для маскировки нацепила на себя что нашлось. Привезла её Настя Корсакова на машине. А уходила та, замаскировавшись под таджичку, спешащую по хозяйским делам. Охранник в будке при шлагбауме просто не заметил её. Как не заметил и Настю Корсакову, ушедшую буквально сразу после того, как она доставила к своей «подруге» Алине «духовную помощь».

– Но как? – воскликнул Соколов.

– Очень просто. Охраннику, разумеется, непозволительно покидать пост, но когда из одного из особняков раздаётся гневный телефонный звонок, мол, что это такое, у меня тут какой-то бомж прямо сквозь кружевную ковку забора на английский газон мочится! – то охранник срывается и козликом скачет к одному из особняков. Там, разумеется, нет никакого бомжа. Но о том, что он, вопреки правилам, покидал свою будку, а попался, как дурак, на розыгрыш каких-нибудь скучающих мерзких мажоров, он сообщать не собирается. Да его никто и не спрашивает. Кроме, разве что, частного детектива. Для представителей официальных органов дело очевидно. Незачем тратить и без того не резиновое время на ненужные детали.

– А где сама Настя Корсакова?

– Сама Настя Корсакова в настоящий момент в Англии, лежит в одной из самых лучших акушерских клиник, готовится к родам. И улетала она тогда, когда, по официальной версии, Настя Корсакова была ещё жива, – ответил Северный Соловецкой.

– Дикость какая-то! Но её же вычислят!

– И что?

– Как что? Она убила эту Алину Решетову!

– Алёна, она никого не убивала.

– Ну, не убивала, а способствовала! Это, можно сказать, заказное убийство! Эта «духовная» наставница и…

– Какая духовная наставница? Никто ничего и никого не видел. Никто ничего ни про кого не знал.

– А Стамбульская? Что будет Стамбульской?!

– Опять вынужден произнести это слово: «ничего». Ты сама мне говорила, что она – непотопляемый крейсер. Кроме того, дорогая Алёна Дмитриевна, мои парни крутили труп блондинки и так, и сяк – никаких ядов, никаких сильнодействующих лекарственных средств, никаких травок из арсенала народной медицины. Ничего инициирующего. Смерть наступила в результате массивной кровопотери и неизбежно последовавшего геморрагического шока. Сбоя всех органов и систем. Ну да кому я рассказываю, акушеру-гинекологу?

– Но Корсакова, по твоей версии, отвалила Стамбульской круглую сумму. За что?

– А ни за что. У Стамбульской, видно, такая схема: дают бабки – бери! А убивать не обязательно. Можно, например, просто не оказать помощь. Довериться естественному ходу событий. Умрёт – деньги отработаны. Выживет – предоплата не возвращается. Неплохой приработок на голом месте. Да и нечасто ей такие «заказы» поступают. Мрут у них всё больше по тем самым, естественным, причинам. Как и мёрли бабы в родах от веку, ну да кто их считал? В данном конкретном случае было, скорее всего, оговорено, что нужно и приплод уничтожить. Но, видно, ребёнка утопить у той бабы, что там присутствовала, рука не поднялась. Одно дело – не оказать помощь, а другое дело – убить. Совершенно разные интересные дела по глубине эмоционального проникновения в душу. Убийцами, Алёна, не рождаются. Убийцами становятся чаще всего по неосторожности, по глупости, по болезни. И очень редко кто делает убийство своей профессией. Концепция «Благорожаны» – на всё воля божья. Такая индульгенция, в том числе и самим себе – в подобных случаях. НА ВСЁ воля божья, понимаешь? Например, на то, чтобы просто оставить ребёнка на кафельном полу. Настя позвонила папе. Папа организовал последующее, как и было договорено. Олег, обнаружив новорождённого, ничего умнее не придумал, как засунуть его в коробку из-под обуви. Потому что в доме был охранник. Хотя легче было просто опустить младенца в ванну к покойной уже матери. Но Плотников не смог взять этот психологический барьер. Слаб характером. В коробку – вроде как не убил. Опустить в воду беззащитное тельце – убийство. Человек напихан пакостью, комплексами, противоречиями…

– Но она же, Настя Корсакова, типа, теперь по документам умерла, да? И типа как она теперь там, в Лондоне?

– Сеня, Настя Корсакова умерла, да здравствует Лизи Беннет, например. Гражданка Великобритании. Или Дженис Смит, США. Для них это не проблема. Думаю, что всё было подготовлено заблаговременно. Что имеем? Мертва какая-то блондинка. Да, все трупы уникальны – для патологоанатома и судмедэксперта по, извини, техническому описанию, а не по имени-фамилии-личности. И Плотников, и Корсаков могут сказать: «Ошиблись!» И никто им, кроме состояния аффекта, ничего не сможет инкриминировать. А как в доме вашей дочери оказалась мёртвая девка? Знать не знаем сами! Куда смотрит милиция?! За что мы платим охране? Никому из милых участников этой милой истории ничего невозможно вменить в вину. Вот хоть у следователя спроси!

Все повернулись к следователю. Он мирно спал в кресле глубоким сном праведника.

– У них очень тяжёлая работа! – извинился за старого приятеля Северный. – А в этой стране ещё и практически бесконечная.

– Бессмысленный и жестокий фарс! – зло резюмировала Алёна.

– Вся жизнь, Алёна Дмитриевна, бессмысленный и жестокий фарс. Ну, разумеется, кроме отдельно взятых моментов вроде хорошей литературы, отменного спиртного и единственной, неповторимой госпожи Соловецкой!