Читать книгу "Сила притяжения - Анастасия Малышева"

- Ну-ну, как знаешь. Повеселись сегодня хорошенько.

С этими словами мама вышла из комнаты. Через минут двадцать мой телефон завибрировал – Настя прислала сообщение о том, что они с Саб ждали меня внизу. Одевшись, я поспешила к ним.

*****

Юлиан

Если вы не знаете, как испортить самые важные отношения в своей жизни – спросите меня, я подскажу, что нужно делать в таких случаях. Как оказалось, в этом я спец.

Аня отказывалась со мной разговаривать. Её можно было понять, и будь ситуация иной, я бы даже поддержал её. Если бы на моём месте был любой другой человек. Но она отказывалась видеться именно со мной, и это не давало мне спокойно жить.

На занятиях Дачнук теперь садилась с кем угодно, но только не со мной, в кафетерии садилась за другой стол, куда затем уходили и Сабина с Настей. Женская солидарность во всей, мать её, красе. Получалось, что невольно я разделил наш дружный клан, который был вместе с пелёнок. Никто, конечно, вслух этого не произносил, но я прекрасно понимал, что ребята об этом думали.

Первую неделю я честно пытался. Звонил, писал, караулил её возле дома, сидел под дверью в надежде, что она сменит гнев на милость и даст мне объясниться. Но Нюта была упрямой девочкой и стояла на своём. Её родители смотрели на меня с жалостью – это говорило о том, что им Аня не сказала о причине нашей размолвки. Меня этот факт несказанно радовал – не хотелось даже представлять, что бы со мной сделал дядя Андрей.

В общем, после недели бесплодных попыток я сдался. И разозлился. На себя, на ситуацию, на Аню. Посмотрел на себя в зеркало – и меня передёрнуло. Я как будто похудел, осунулся и был сам на себя не похож. Это вот так бывает, когда любишь? Может, тогда нафиг это всё? Подумал я – и ушёл в загул. Никому ничего не сказал, и просто на несколько дней пропал. Занялся тем единственным, что умел – знакомился девушками. А что – официально я был свободен, любимая девушка упорно отвергала все мои попытки достучаться до неё. Мне было тоскливо, и я пытался хоть как-то заполнить ту пустоту, что она оставила после себя. По моей вине.

Сразу скажу, пока вы не начали ненавидеть меня ещё больше – ничего не вышло. Я пытался. Не один раз. Но каждый раз это всё было не тем. Прикосновение губ вызывало дрожь непринятия, чужая кожа под пальцами ощущалась как-то неправильно, дыхание было чужим, а громкие пошлые стоны – слишком наигранными и от того омерзительными. Я пытался снова вернуть те самые ощущения познанного рая – и терпел сокрушительное фиаско. Потому что отказывался признать одну простую истину – он остался там, в объятиях Ани.

От этого меня ломало ещё больше. Так сильно, что в какой-то момент это заметила мама. В один из тех редких вечеров, когда я решил остаться дома, наедине со своими мыслями и гитарой. Наигрывая какую-то только пришедшую в голову мелодию, я и не заметил, как она вошла и села рядом со мной.

- Тебя что-то тревожит? – прямо спросила женщина, которая подарила мне жизнь.

В этом была она вся – никаких хождений вокруг да около, всегда только прямые вопросы в лоб. Думаю, за это отец любил её так сильно – мы ведь по природе своей не любили и не понимали намёки. А тут – всё как есть, без догадок и сломанной головы в попытках обуздать эту невероятно сложную женскую логику.

- Да так, - покачал я головой, - Ничего особенного.

- Это как-то связано с Аней? Она совсем перестала к нам заходить, - не оставляла мама попыток.

Пришлось кивнуть и с неохотой добавить:

- Мы вроде как поссорились.

- И что ты натворил?

Подняв на неё взгляд, я спросил:

- С чего ты взяла, что это я виноват?

Мама пожала плечами с самым невозмутимым видом:

- Потому что я тебя знаю. Ты умный мальчик, и добрый, но иногда можешь творить лютую дичь. Это у тебя явно от отца, - с усмешкой добавила она.

Хмыкнув, я взъерошил волосы на затылке и всё же признался:

- Я кое что натворил. А потом сделал вид, что это не было. Думал, что Аня не знала об этом. А он знала. И получается, что я её обманул и предал.

- Хм…вот как. Косяк, я так понимаю, существенный? – уточнила мама.

- Очень.

- Поговорить с ней пробовал?

- Пытался. Тотальный игнор.

- Нужно сделать ещё одну попытку. Ты ей небезразличен, рано или поздно она сдастся.

Увы, я не был настроен также оптимистично, как моя мама. Мне не верилось, что Данчук сменит гнев на милость. И даже на концерт, который должен был пройти уже на следующий день, не придёт. Хотя, Меридов, вон говорил, что Аня обещала там быть – ради других ребят. Конечно, не ради меня.

- Я не могу этого исправить, - негромко обронил я.

Маму мои слова, кажется, разозлили. Как я это понял? О, всё просто – по лёгкой затрещине, которой она меня наградила.

- За что?! – возмущённо выдохнул, потирая голову.

- За то, - отозвалась она невозмутимо, - Кто ты вообще такой? Я не воспитывала слабака. Нет, это другой мальчик. Мой сын – сильный, умный, ловкий, и он не пасует перед трудностями. Что я тебе говорила о невозможном?

Вздохнув, я сказал:

- Невозможно – значит, попробуй ещё раз.

- Вот именно. А если и в этот раз не выйдет – ты предпримешь ещё одну попытку. И ещё одну. И так до тех пор, пока не будет результата. Вот так нужно бороться за то, что тебе действительно дорого, Юлиан. Именно так ты учился играть на гитаре, и на фортепиано. Стирая пальцы в кровь, до мозолей, просиживая ночь за ночью над инструментом. Потому что это было важно для тебя. Не заставляй меня думать, что мой сын победил в борьбе за свою музыку, но проиграл войну за девушку.

- Но я воюю не за неё, а с ней, - заметил я.

Мама пожала плечами:

- Это неважно. Если она тебе дорога – надо бороться. Вот как я тебя воспитывала. Так что – хватит уже сопли на кулак наматывать. Ты Юлиан, мать твою, Кораблёв, и ей придётся с этим считаться.

- Эм…мам, ты же понимаешь, что моя мать – это ты, и ты сейчас саму себя вплела в ругательство? – осторожно уточнил я, едва сдерживая улыбку.

- Неважно! – отрезала она, - Главное, чтобы ты мысль мою уловил, а уже с ругательствами я как-нибудь сама разберусь. Понятно изъясняюсь?

- Более чем, - кивнул я поспешно, - Мне даже почти страшно стало. Бедный папа, он же с тобой спальню делит.

- Поверь – ему не на что жаловаться. Но это тебя уже не касается. Всё. Сопельки утёр – и в бой. Чтобы я больше этого нытья не слышала.

- Есть, мэм, - хмыкнул я, а после добавил, - Спасибо. Правда.

- Поблагодаришь, когда всё исправишь и придёшь домой, держа Аню за руку.

Поцеловав меня в макушку – я на это, как всегда, шутливо поморщился и притворно громко вздохнул – мама вышла. А я, отложив гитару, задумался. Что ещё можно сделать для девушки, которая как будто в танке от меня закрылась?