Читать книгу "Полосатая жизнь Эми Байлер - Келли Хармс"

Я сижу, сжав зубы, и пытаюсь не утонуть в его комплиментах.

– Мне очень приятно, – наконец выдавливаю из себя я.

Дэниэл сокрушенно качает головой.

– У меня был такой четкий план держать тебя на расстоянии…

Я сбита с толку, у меня кружится голова, и я теряю контроль над разговором. Мне кажется, все происходит как в бреду. Дэниэл снова берет мои руки в свои, и на этот раз я не выдергиваю их.

– Я не хочу, чтобы меня держали на расстоянии. С тобой я всегда суечусь, нервничаю и думаю о сексе. Все это время я надеялась, что ты передумаешь и просто… Я не знаю… Возьмешь и поцелуешь меня.

Он пытливо заглядывает мне в глаза, чтобы убедиться, что я не шучу. Затем медленно проводит рукой по щеке, ведет к губам и берет за подбородок.

Я хочу сказать «нет», напомнить ему, что я не хочу, чтобы ему было больно, что в конце лета я уеду, вне зависимости от того, что произойдет между нами сейчас. Но слова так и не слетают с моих губ. Он беспомощно смотрит на меня.

– Мне кажется, я сейчас поцелую тебя, – шепчет он, – а переживать на этот счет буду завтра.

– Слава богу, – выдыхаю я и, не в силах ждать более ни секунды, наклоняюсь к нему и сама преодолеваю последние десять сантиметров между нами.

Глава 16

Дорогая мама,

я купила книгу, про которую ты говорила. По ней сняли фильм, если вдруг ты не знала, но на Amazon я пролистнула вариант dvd и заказала книгу, потому что я замечательная и прилежная дочь. На первый взгляд она скучная. Кто может влюбиться в парализованного? Подожди-ка, тот «друг», про которого ты написала в последнем мейле, он парализован? И твой «друг» – это твой бойфренд? Я понимаю, ты шифруешься по максимуму, но ты впервые за все лето написала слово «он», и, если это любимая книга «его» дочери, означает ли это, что ты познакомилась с его детьми? Все серьезно? Он станет моим новым папочкой? Как бы мне хотелось иметь чуть больше информации.

Кстати, про то, чтобы не говорить папе: Джо и я очень переживаем насчет лагеря. Не знаю, отдаешь ли ты себе отчет в том, что в последний раз Джо летал на самолете, когда мы все вместе ездили в Национальный парк Арки. Джо тогда было семь лет. Он не помнит, как себя вести во время стыковки, а теперь ему нужно будет долететь одному в Алабаму с пересадкой в Атланте. Он места себе не находит от волнения. Он не хочет показаться неблагодарным папе, но все, что он помнит с той поездки, – это как папа дошел до белого каления из-за наших с Джо препирательств и ушел пить пиво. А потом мы опоздали на самолет и застряли в Лас-Вегасе на ночь. Видимо, это происшествие глубоко повлияло на Джо и его восприятие перелетов.

Я втайне от всех делаю ему карту аэропорта Атланты с обозначением наиболее вероятных нужных ему выходов. Также, когда состоится наш с тобой следующий разговор, я спрошу тебя, можно ли мне подбросить Джо мой телефон, когда он будет выезжать из дома. В лагере сборной нам все равно нельзя будет пользоваться телефонами в течение дня, да и переписываться мне там не с кем. Я уверена, никто не захочет проводить время с самой младшей и самой худшей прыгуньей (это я). А если я захочу поговорить с кем-то из своих, я могу это сделать с айпада из своей комнаты.

А если у Джо будет мой телефон, мне кажется, он гораздо меньше будет волноваться и представлять себе самые ужасные варианты развития событий. Я ему сказала, что если он вдруг застрянет в аэропорту в Атланте (или Лас-Вегасе), ему просто нужно позвонить тебе, и ты зафрахтуешь для него личный самолет, который доставит его домой.

Или… еще один вариант, который мне только что пришел в голову: я могу отдать свой телефон Джо насовсем, а папа купит мне новый айфон с 3D-камерой. Он как раз только что вышел. Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Нет, в двенадцать лет не слишком рано иметь собственный телефон. Мама, ему нравится в свободное время задачи по математике решать, так что, я думаю, можно уверенно заключить, что его детство закончилось, если оно вообще когда-нибудь начиналось. Когда мне было двенадцать, у всех моих знакомых уже были телефоны, и они смеялись надо мной и говорили, что я «почти как амиш». (Я же рассказывала тогда тебе об этом?)

Так что на эту тему я тоже с тобой поговорю. Или… может, лучше просто спросить об этом папу?

С любовью,

твоя коварная (но наиумнейшая) дочь Кори, которая – будем смотреть правде в глаза – скорее всего, завтра напишет тебе уже с нового телефона.

Талия: Дэниэл? ОПЯТЬ?

Эми: Да, Дэниэл опять.

Талия: Лина, ты слышишь?

Лина: Боюсь, что да.

Талия: И что мы с ней будем делать?

Лина: Готовиться к свадьбе.

Эми: ТИХО! Он вроде проснулся.

Я второпях кладу телефон на тумбочку экраном вниз, потому что знаю, что эти двое еще долго будут муссировать тему. Но я не успела – Дэниэл перекатывается ко мне, хватает мою руку, в которой секунду назад был телефон, и перекидывает ее себе за спину. Я подвигаюсь поближе и вдыхаю запах его кожи. Он зевает.

– Ты хуже, чем мои ученики, не выпускающие телефон из рук. Неужели и правда хватаешься за него, как только проснулась?

Я собираюсь защищаться, но мне нечего сказать. Он прав. Я чувствую себя девятнадцатилетней девчонкой: только что проснулась в одной кровати с мужчиной, от которого у меня едет крыша, моя рука у него на спине, его рука у меня… пониже. Просыпаясь рядом с ним, я чувствую одновременно головокружение и сонливость.

– Ты очень красивый. Я посмотрела на тебя, и захотелось секса.

– Ты сама просто бомба. И, кстати, я очень рад, что ты все еще здесь. В прошлый раз я проснулся, когда ты выкатывала за дверь мое спящее тело.

– Да, но тот раз был ошибкой, а эта ночь – нет. Просто чтобы ты знал: я не была пьяна, я понимала, что делаю.

– В тот раз ты тоже понимала, что делаешь. Я в этом уверен. У меня пунктик насчет добровольного согласия.

Я киваю. Конечно, понимала. Мы были нетрезвы, но в тот момент я очень хотела близости. Я просто не могла предугадать, что утром все будет казаться таким странным.

– В этот раз я не в шоке от самой себя. Все было тщательно спланировано.

– Умышленное соблазнение?

– Это все из-за блузки, – я показываю на просвечивающий топ, который был на мне вчера. Сейчас он валяется в дальнем углу спальни. – Наверное, под нее нужно что-то поддевать.

– Это не из-за блузки. Это из-за того, что ты такая, какая есть.

Я улыбаюсь. Потом хмурюсь.

– А мы еще будем это делать?

– Делать что? Заниматься сексом? Я очень на это надеюсь.