Читать книгу "Камень - Станислав Минин"

— Лёша, а с твоим дедом на этот закрытый показ нам можно будет попасть? — сладким голосом и с улыбкой поинтересовалась Шереметьева, а Долгорукая с Юсуповой опять закивали. — Можно и друга твоего с собой взять…

— Ничего обещать не буду, но с дедом переговорю… — заверил я их.

— А в «Приюте» когда посидим? — спросила у всех сразу Инга.

Аня с Наташей посмотрели на неё осуждающе, и Долгорукая ответила подружке:

— Мы тут перед Алексеем усиленно создаём образ культурных девушек, которым не чуждо и высокое искусство живописи! А ты, Инга, опять про ночные клубы!

— Одно другому не мешает! — только отмахнулась от подружки Юсупова. — Я вот, например, весьма разносторонняя личность! — она гордо выпрямилась. — Так как на счёт «Приюта», высококультурные вы мои?

За всех ответил уже Андрей:

— Всё будет, Инга! Обязательно посетим ещё раз сие заведение!

Разговор после этого плавно перетёк в обсуждение завтрашнего дня военной подготовки. Оказалось, что вторник в этом плане был днём первого курса всех факультетов Университета. Наши девушки оказались в одной группе — новиков, а Андрей в весьма немногочисленной группе витязей.

— Леха, а я тебя в списках не видел… — обратился ко мне Долгорукий. — У тебя какой ранг?

— Витязь… — соврал я, не моргнув глазом. — Помните, я рассказывал, что в Университет сбежал от домашнего военного воспитания? — пришлось сочинять на ходу. Все присутствующие кивками головы подтвердили, что помнят. — Так вот, дед потребовал, чтобы его внук хотя бы военку проходил в одном из полков гвардии, обещал договориться. Вот я и хотел после кафе пойти на кафедру военной подготовки узнать, пришла им какая-нибудь бумага или нет. Судя по тому, что в списках меня действительно нет, договориться Главе Рода всё-таки удалось.

— Понятно… — кивнул Долгорукий. — Получается, мы тебя завтра не увидим?

— Видимо, нет. — улыбнулся я.

Зная, что мне идти на кафедру военной подготовки, девушки, тем не менее, потребовали, чтобы я их проводил хотя бы до крыльца, что я и сделал, после чего вернулся обратно в здание Университета. На военной кафедре мне ничего толком ответить не смогли, а отправили в первый отдел Университета, сказав, что в компьютерной программе стоит соответствующая отметка. На сколько я знал, в первом отделе трудились сотрудники Корпуса, именно они и должны были разрешить все мои вопросы. Однако, начальник этого отдела, представившийся мне Федором Ивановичем, заявил, что в отношении студента первого курса юридического факультета Пожарского Алексея Александровича им получены исчерпывающие инструкции — на занятия по военной подготовке не допускать ни под каким предлогом, вплоть до особых распоряжений, коих пока не поступало. Следовательно, студент Пожарский, в моём лице, на эти самые занятия и не попадёт ни в коем случае! Моя робкая попытка предложить ему позвонить «кому надо» закончилась целой лекцией на тему: «Если будет надо, то те, «кому надо», сами позвонят и скажут «что надо, а что не надо». А пока студент Пожарский может быть свободен. На прощание же меня заверили, что «если будет надо», меня найдут и сообщат об изменениях в моём учебном плане.

По дороге домой я разрывался между желанием позвонить деду и рассказать о сложившейся ситуации, и желанием оставить всё как есть, ещё и с лишним выходным на неделе. Но здравый смысл возобладал, Глава Рода такое знать обязан, тем более после таких моих объяснений отсутствия на военке университетским друзьям.

Открыв дверь в квартиру, я чуть не запнулся о ведро с водой.

— Лёшка, постой пока в прихожей, я домываю. — услышал я голос Прохора из гостиной.

Пришлось раздеться и присесть на диванчик рядом с вешалкой. Через минуту появился мой воспитатель с тряпкой в руках.

— Прохор, ты чего уборку затеял? Завтра же убирать придут.

— Это ты, Лёшка, виноват! — усмехнулся он. — Силы выше крыши, а девать её некуда! Ты же запретил… Вот и маюсь всякой ерундой. Уже и отжимался, и приседал, и упражнения на растяжку делал, ужин приготовил… Думал вечерком на территории Университета просто побегать, но решил, что могут за престарелого педофила принять, с моей-то рожей, и отказался от этой затеи…

Да, воспитатель мой был далеко не красавец, но чтоб до такой степени думать о себе так плохо…

— Прохор, может тебе бабу в Москве завести? — ухмыльнулся я. — Как в усадьбе было… Смотришь, и полегчает… — мне вспомнилась Маришка, наша повариха, с которой мой воспитатель последние года три активно дружил организмами.

Прохор замер и, такое ощущение, начал прислушиваться к себе. Видимо, получив какой-то ответ, он заулыбался и сказал:

— Устами младенца глаголет истина! Но баба-то сейчас нужна, шляпа дымит, времени на поиски и ухаживания нет.

— Давай из борделя вызовем, туда тебя отпускать нельзя. — я еле сдерживал смех.

Он посмотрел на меня скептически, но через пару мгновений тяжело вздохнул, махнул рукой и запричитал:

— Докатился Прошка на старости лет! Воспитанник уже предлагает шлюх на дом вызвать! Куда катится этот мир?.. — он сделал трагическую паузу, и заявил. — Чую, одной точно будет мало, вызовем двоих! Давай, малой, тащи свой планшет, будем кастинг проституток проводить!

Я уже смеялся не сдерживаясь, но, кинув свои вещи, на поиски планшета всё же отправился.

— Прохор, я готов! — сообщил ему, расположившись на диване в гостиной.

— Лёшка, может ты меня сначала посмотришь? — спросил он, выходя из ванной и вытирая руки и лицо полотенцем. — Я тут размечтался, а может мне и бабу-то нельзя?

— Садитесь в кресло, больной! — ухмыльнулся я. — Доктор вам сейчас всё расскажет!

Он послушно сел и приготовился к «сеансу», а я перешёл на темп и настроился на ментальный доспех Прохора. С каждым разом у меня это получалось всё легче и легче, и, закономерно, возникало два варианта: или у меня вырабатывается навык, или это всё касается настройки только моего воспитателя.

На этот раз созерцать ментальный доспех Прохора я позволил себе чуть дольше, секунд пять. Процесс формирования правильной и более сложной энергетической решетки успешно продолжался, доспех стал светится ярче, интенсивнее, появились новые тоненькие энергетические жгутики, которые слегка пульсировали, питаясь силой от её основных магистралей. По сравнению со вчера, прогресс был на лицо, недаром моего воспитателя так плющит, но до полной гармонии, как я себе её представлял, было ещё далеко.

— Ну, что, Прохор, — сказал я ему, вернувшись в своё обычное состояние, — всё настраивается и приходит в норму. Сколько осталось до конца этого процесса, сказать не могу. — я замолчал.

— Скажите, доктор! — мой воспитатель сделал умоляющее лицо. — Что насчёт женщин? А то я уже настроился…

— Не вижу противопоказаний, больной! — торжественно заявил я, и опять расхохотался.