Читать книгу "Жуткое - Блейк Крауч"

Он начинает расти.

Сначала медленно.

А потом все быстрее.

Он поглощает все, до чего дотрагивается, как пламя, распространяющееся из центра киноэкрана. В нем исчезают и деревья, и туман, и все еще летящая в бездну машина, и Гранту кажется, что весь мир – это просто покров, скрывающий слепящий свет.

Исчезает все, кроме одного.

Кроме нее.

Она плачет под ним в снегу.

Его куда-то тянет, но он сопротивляется, стараясь спуститься.

А потом он оказывается рядом с ней.

Это самый чувственный момент его существования.

Совершенно ничем не ограниченное общение.

Сознания с сознанием.

Времени мало, но он пользуется каждым мгновением, наслаждается каждым словом.

Его отрывают.

А потом…

– Папа, ты здесь?

– Здесь.

– Тут так светло…

– Не закрывай глаза. Просто смотри. Несмотря ни на что.

– Я ничего не чувствую.

– Это пройдет. Продолжай смотреть.

Свет везде, он касается всего. Грант чувствует, как его тело улетает от него, словно песок, сдутый ветром. Боль, и старая, и новая, исчезает.

Свет начинает дробиться. Сжимается до величины светящихся точек. Им несть числа.

– Это звезды?

Пейдж. Голос не ее, но это она.

– Некоторые – да.

– И мы летим туда?

– Если хочешь. Мы можем лететь, куда ты захочешь.

– А мы можем увидеть маму?

– Конечно. И всех остальных.

– Я не понимаю.

– Потом поймешь.

Все точки света вдруг вытягиваются в их сторону, как будто кто-то зовет их.

Дети колеблются, а звезды проносятся мимо, как каскады воды.

Отец подталкивает их вперед.

– Вперед же, они нас ждут. Вам нечего больше бояться.

Послесловие,

в котором Блейк и Джордан рассказывают друг другу о работе над «Жутким»

Блейк: Практически для всех, кроме меня, «Жуткое» – это их первое знакомство с Джорданом Краучем. Хм. Как-то это не так звучит. Может быть, представишься?

Джордан: Привет, я младший брат.

Блейк: Младше на шесть лет.

Джордан: Что-нибудь еще?

Блейк: Хотелось бы.

Джордан: Привет. Я красивый младший братец. Окончил университет Северной Каролины в Вилмингтоне в две тысячи седьмом году и получил диплом по литературному творчеству и английской литературе. Это мое первое законченное произведение. Живу я в Сиэтле, штат Вашингтон, и когда не размышляю над гипотетическими вопросами интервью, то работаю шестеренкой Министерства национальной безопасности. Привет, Америка.

Блейк: А чем ты занимаешься по жизни?

Джордан: Продажами.

Блейк: Ты всегда был одним из первых читателей моих книг, потому что у тебя великолепный нюх на сюжеты и при этом ты не зацикливаешься на мелочах изложения. Наверное, я хочу сказать, что у нас с тобой одинаковые ДНК (подумать только) в том, что касается выбора крупных сюжетов. А еще тебе удалось внести некоторые решающие изменения в мои тексты за все время моей деятельности. И наверное, самым лучшим примером этого будет мой исторический триллер «Абандон. Брошенный Город». Я действительно не знал, как закончить ту книгу, а ты предложил мне просто фантастическую идею… Не хочу сейчас говорить об этом подробнее, чтобы не испортить удовольствие тем, кто ее еще не читал. Эпилог – полностью твоя заслуга. Мне в принципе нравится коллективное творчество, и, несмотря на тот факт, что ты еще не написал ни одного романа, мне всегда нравилось то, что ты пишешь, поэтому наша совместная работа – вполне естественна. А еще прошлой осенью ты ошарашил меня классной идеей…

Джордан: Чтобы раздать всем сестрам по серьгам, должен сказать, что идея принадлежит моему близкому другу Бобу. Мы знаем друг друга целую вечность, а соображает он раза в два быстрее меня и поэтому иногда предлагает довольно интересные сюжеты. «Монстр-в-спальне» впервые появился в нашем телефонном разговоре в начале две тысячи одиннадцатого года. В момент его рождения речь шла о двух охотниках, засыпанных снегом в хижине, в спальне которой обитает нечто. А потом мы с тобой все испортили.

Блейк: Ну да, я сразу же запал на этот твой рассказ. Простая идея, но я о подобном никогда не слышал. И возможно, это стало для меня мотивом написать историю, подобную которой я никогда даже не пытался написать: историю с привидениями (хотя сейчас наши читатели уже знают, что «Жуткое» только замаскирована под нее). С самого начала меня в этой идее привлекло то, насколько она была компактна во времени и пространстве и как мало в ней было действующих лиц. Она напоминала пьесу. Мне показалось, что у нее колоссальный потенциал. После первого разговора я вновь вернулся к ней через месяц (она здорово захватила меня) и спросил, не собираетесь ли вы с Бобом положить ее на бумагу. Ты ответил отрицательно, и тогда я спросил, не хочешь ли ты сделать это со мной.

Джордан: Здесь и думать было не о чем. Классная идея, которую стоило записать, и мне было очень интересно посмотреть, как сможешь ты. Но идея сделать это вместе с тобой заставила меня посмотреть на все по-новому.

Блейк: Я написал уже десять романов и целую тонну рассказов и повестей. Я сотрудничал с полудюжиной разных людей. Ты же написал несколько рассказов в колледже и после него, но это было твое первое столкновение и с романной формой, и с соавторством. А теперь давай без обиняков. Как тебе этот процесс? Хороший, плохой и злой?[32] Кстати, прежде чем ты ответишь, тем, кому интересно, могу сообщить, что сначала мы писали, словно в GoogleDocs (одновременно в один и тот же документ), а потом работали над сценами в одиночку и делились написанным. А еще потратили около месяца на разработку характеров и на создание синопсиса из 5000 слов, который позже служил дорожной картой (хотя нам позволялось двигаться в объезд, что мы и делали довольно часто).

Джордан: Прежде всего я должен сказать, что согласился, зная, что это мой золотой шанс чему-то научиться. Что бы ни случилось, ценность этого опыта перевесит все синяки и шишки, которые ждут меня в будущем, – это я хорошо понимал. Я не считаю даром небес то, что я люблю писать и что у меня есть брат, который на этом построил свою карьеру. Но, отбросив излишнюю скромность, признаюсь, что самым сложным было не наступить тебе на пятки и в то же время умудряться вносить свой вклад в историю. Это было так, словно мы с тобой снова живем в одной комнате. Иногда клаустрофобия появлялась в тексте, и тогда я смотрел, как ты вычеркиваешь что-то, что мне так нравилось, думая: «Ты что, шутишь надо мной? Это же лучшая часть!» Но только так можно внести свой вклад в совместное творчество. Мы оба под разными углами смотрели на работу друг друга, и, надеюсь, это сработало.