Читать книгу "Диверсант. Дорога домой - Алексей Юрасов"

Убийца или маньяк, ну да там, наверху, разберутся, перестал хрипеть и кулем свалился к ногам разведчика.

Хороший удар!

Рольф усмехнулся, наклонился над телом и вытащил клинок, предварительно вытерев его об одежду мертвеца.

Всё!

Настроение явно улучшилось! Злость, нервозность исчезли… Здорово! Но пора и честь знать!

Нужно возвращаться к себе, а то ещё лейтенант поставит на уши всю охрану. А завтра и так тяжёлый день. Рольф скользнул обратно в темноту, из которой ещё недавно вышел на свет.

* * *

Нас подняли ни свет ни заря.

Утро началось с лязганья металлической двери, и знакомый, ставший уже практически родным, бугай охранник, войдя в камеру, коротко приказал:

– Подъём, доходяги! Выйти в коридор, встать к стене, руки за спину!

Мы подчинились, на нас застегнули наручники и повели знакомыми коридорами. Вскоре оказались на улице. Моё сердце бешено колотилось, и я вздохнул с облегчением, когда возле здания увидел грузовик. Рядом стоял ещё один автомобиль – джип. Возле него курили трое.

– Куда мы едем? – щурясь от солнца, спросил я у охранника.

Видимо, у него было хорошее настроение, поэтому он даже обошёлся без тычка. Просто промолчал.

Я переглянулся с Павлом.

Нас и ещё шестерых заключённых погрузили внутрь. С нами залезли двое охранников с автоматами. Они проводили нас в маленькую камеру, закрыли за нами решётку и спокойно расселись по бокам от выхода. Затем один из них хлопнул рукой по стенке грузовичка, и тот спустя несколько секунд заурчал двигателем.

Нас качнуло, и мы едва не повалились на пол.

– Куда нас везут? – Один из заключённых подошёл к решётке и посмотрел в сторону сидящих бандеровцев.

Те проигнорировали вопрос, продолжая общаться друг с другом. Но мужчина не успокоился:

– Куда нас везут?! Это незаконно! Меня задержали без всяких причин! Я не виновен!

– Заткнись! – Один из охранников повернулся в его сторону.

– Но…

Бандеровец направил на заключённого автомат.

– Ещё одно слово, и пристрелю.

Мужичка словно ветром сдуло. Больше он не пытался не то что заговорить, а, по-моему, даже дышал с перерывами. Так мы ехали около часа.

– Что-то долго! – Павел подтвердил мои начавшиеся опасения.

Я ничего не ответил, лишь с нарастающей тревогой наблюдал за действиями охранников. Те всё так же разговаривали между собой и не обращали на нас никакого внимания. Наконец грузовик остановился.

– На выход! – Один из конвойных поднялся, отпер дверь, второй спрыгнул на землю, контролируя наши действия.

Мы покинули тесную камеру и оказались на улице.

– Это не делянка! – Павел с испугом вертел головой по сторонам. – Коля, это не делянка!

– Да слышу я!

И приказал себе успокоиться. Хотя какое, к чёрту, спокойствие! Непонятные действия националистов меня пугали так же, как и всех. Сердце колотилось словно бешеное.

Я нагнулся, имитируя, что поправляю штанину. Пока выпрямлялся, огляделся.

То, что это было совершенно другое место, а не то, которое описывал мне Павел, было понятно даже самому бестолковому. Никакой вырубки. Ни приготовленных, ни помеченных деревьев, ни заготовок…

Мы находились на небольшой полянке, куда вела единственная дорога, кругом шумел лес, щебетали птицы. И никаких звуков работающей техники или ударов топоров не было слышно и в помине.

Я пробежался глазами по округе. Автомобиль, охрана, странная машина. Заметил, как из того самого джипа, который я видел во дворе тюрьмы, к нам подошли двое, обвешанные оружием.

– Это все? – спросил один из них, толстый бородатый мужик лет сорока пяти.

– Да. – Сержант Ольшак неожиданно показался сбоку. – Как договаривались.

– Отлично! Приятно иметь с вами дело. – Мужчина протянул бандеровцу чемоданчик.

– Благодарю вас, господин Озборн.

Я тем временем с тревогой вслушивался в их разговор, совершенно не понимая, что здесь происходит. Да судя по всему, не я один.

Сержант повернулся в нашу сторону.

– Ну что, доходяги! Вот сейчас и выясним, кто из вас самый везучий. – Ольшак кивнул одному из охранников. – Сними с них наручники!

Тот подошёл к нам и выполнил приказ. Я принялся растирать онемевшие за долгое время дороги руки. Кажется, до меня стало доходить, что будет происходить дальше. Моя спина вмиг стала мокрой от пота.

Ублюдки!

– А теперь слушайте внимательно, собаки! Господин Озборн приехал в наши края, чтобы хорошо отдохнуть от тяжёлой работы и приятно провести время! Его самое любимое занятие – это охота! И он щедро платит тем, кто помогает ему расслабиться. Ваша задача одна! Продержаться как можно дольше, удовлетворив тем самым нашего уважаемого гостя. Победителю, последнему оставшемуся в живых, достанется свобода! Вопросы есть? – Сержант обвёл нас глазами.

– Я не совсем понял, что нам нужно делать? – Один из заключённых набрался смелости, выходя из строя.

Ольшак повернулся к нему и нехорошо улыбнулся.

– Бежать! Только бежать! Ваша фора полчаса. Время пошло!

– Но это…

Автоматная очередь прервала слова мужчины.

– Вы что, совсем тупые?! – Ольшак передёрнул затвор. – Я сказал бежать!

Заключённые вздрогнули, но почти сразу же прыснули в разные стороны.

– Я не…

Павел попытался что-то сказать, но я не дал ему договорить, потащив за собой в ближайшие кусты. Времени на споры и уговоры не было. Потом сам допрёт, что здесь происходит. К тому же где-то недалеко слышны были собачий лай и звук приближающихся моторов.

Нужно как можно быстрее уходить!

Всё это напомнило мне мой побег из немецкой армии. Только там я был один, а здесь со мной Павел. И его бросать нельзя!

Мы словно стадо кабанов ломились сквозь кусты и небольшие деревья, чувствуя, как кончается время. Сколько пробежали, не знаю, лай постепенно стих, шума двигателей слышно не было. Павел совсем сдал, и я решил дать ему передохнуть.

– Стой! – прижался я к стволу дерева, стараясь выровнять дыхание. Воздуха в лёгких отчаянно не хватало, и казалось, что я сейчас сдохну!

Мой напарник повалился на землю, его трясло, и почти сразу его вырвало желчью.

– Я больше не могу! – простонал он. – Что вообще здесь происходит?!

– Охота.

– Какая ещё охота? – Глаза Павла расширились от удивления.

– На людей! – выпрямился я и стал оглядываться кругом. – Какая же ещё! Нас объявили дичью.