Читать книгу "Обязательно должна быть надежда - Сергей Протасов"

В переулок заехала машина ППС. Опустилось стекло.

— Свекольников? — спросил милиционер и направил в его сторону кулак.

— Я.

— Ваш котяра?

— Мой. Спасибо.

— Держите.

* * *

В третьем часу ночи осторожный Роман Сергеевич пробрался в квартиру, разделся и прошмыгнул в комнату. Он включил ночник и опустил Кешу на кровать. Бессмысленное существо вращало ушами, ожидая решения своей судьбы.

— Сейчас я тебя покормлю, — прошептала огромная голова, изо рта которой шел неприятный запах.

Котенок вытянул шею в сторону человека, потянул воздух и сжался, прикрыв глаза. Голова этого не заметила.

— Посиди тут, я принесу молоко и блюдце. Маленькие котята всегда предпочитают пить молоко из блюдца, известный факт. Только не шуми, а то Анна Вениаминовна проснется и будет ругаться. Хочу, чтобы ты меня полюбил, — неожиданно добавил он. — Мы будем жить счастливо. Ты, я, Эдик и Анечка. Она очень хорошая, добрая и великодушная. Вот увидишь. Она тебе обязательно понравится. Будем ухаживать друг за другом, веселиться и верить в счастье.

Через несколько минут он вернулся с блюдцем и переставил приятеля на пол.

— Налетай. Знаешь, а ведь ты спас мне жизнь. Я тебе, а ты мне. Ферштейн? Я наклонился к тебе, и пуля пролетела мимо. Так следователь сказал. Если бы не ты, меня бы уже не было.

Он смотрел на крошечное существо, которое обнюхивало поверхность молока, и думал: «Наверное, мой ангел-хранитель временно воплотился в нем, чтобы спасти меня. Вместо того чтобы быть синим трупом, на лице которого не тает снег, я вот он, сижу здесь и надеюсь на лучшее. Как это странно все! Непостижимый Божий промысел вытаскивает меня из страшных передряг. Зачем я ему? Для чего? Неужели для того, чтобы нести в мир слово Божие, объяснить людям, где свет, а где тьма? Только тот, кто прошел многие страдания и не утратил веры в Господа своего, не потерял надежды на его милость, является истинно верующим, достойным счастья и блаженства. Бог постоянно испытывает нас при жизни, выбирая, кому воздать после смерти. Я обязательно расскажу об этом людям, всем, до кого смогу дотянуться. В этом будет новый дополнительный смысл моей жизни, моя миссия».

Дверь комнаты резко распахнулась. Свекольников вздрогнул, котенок метнулся под кровать.

— Что это? — злая Анна Вениаминовна доминировала в проеме. — Зачем кота принес? Что снова с твоей головой? Ты ею гвозди забиваешь, что ли?

— Это Кеша, он…

— Чтоб завтра его тут не было! Не хватало еще кошек сюда тащить. Не нравится — съезжай вместе с ним. Понятно? — она раздраженно оглядела его с ног до головы. — Всё? Кончились твои приключения? Господи, на тебя страшно смотреть!

— Думаю, да.

— Это хорошо. Звонили из больницы, Эдик в себя пришел, и с ним можно говорить, правда, пока недолго и желательно в присутствии врача. Знаешь, я думаю, тебе не надо с ним видеться. Зачем? Разволнуется, будет переживать, навредит себе. Выпишут его, и встретитесь, если он захочет, когда-нибудь потом. Договорились? Да?

Роман Сергеевич сидел, свесив голову, и молчал.

— Поезжай обратно в свою Москву, а мы тут сами как-нибудь. Я не гоню тебя, можешь жить, пока Эдика не выпишут, но только без кошек. Либо она, либо ты. Выбирай, но завтра тут должен остаться или ты, или никого!

Дверь закрылась. Через минуту из-под кровати показались круглые светящиеся глаза маленького доверчивого Иннокентия.

Глава шестая
Эдуард Свекольников

1

Смотреть на требующие ремонта пятнистые, желто-серые стены, подплесневевший в углах потолок и обшарпанные окна не хотелось, закрывать глаза — страшно. Начинались четвертые сутки, как Эдик пришел в сознание, и третья неделя, как на него было совершено покушение. Он раз за разом прокручивал в голове события февраля, пытаясь объяснить себе, что же привело его на эту койку. Получалось, все, что он ни делал, становилось шагом сюда, в больницу, и некого винить, кроме себя. Если бы, если бы, если бы! Так страшно думать об этом, когда ты уже практически инвалид. Теперь он точно знал, что надо было делать и чего точно не следовало. Чего стоило просто работать, получать чаевые, строить карьеру госслужащего? Найти хорошую девушку, жениться, может быть, получить второе высшее образование. Зачем было ввязываться в авантюру с рентой, планировать убийство Бабина? Если мечтаешь о преступлении, однажды станешь его жертвой. Судьба. Если бы он знал об этом раньше! Из разговоров врачей он уяснил всю тяжесть своего положения. Пришел в сознание — хорошо. Травмы костей черепа и головного мозга оставляют много вопросов относительного полного восстановления. Гематома в голове давит на мозг и может со временем переродиться в злокачественную опухоль. В городе за бесплатную операцию никто не возьмется. Сколько может стоить платная, ему неинтересно, тем более гарантий никаких. Зато память полностью восстановилась! А нужна она ему теперь, эта память?

Лучше не думать, лучше было вообще не приходить в сознание.

Время от времени, как вспышка, возникал образ Баженова, наносящего из темноты разящий удар. Короткий миг, спокойное лицо и сжатые в щелки глаза. «Миг, между прошлым и будущим». Зачем он напал? Непонятно. Неужели из-за денег? Эдуард ждал таблеток, размывающих сознание и позволяющих уснуть без снов. Утонуть в кисельной жиже, проживая в момент перехода ко сну несколько минут счастливого отрешенного блаженства. А на последней секунде — надежду никогда не вернуться.

Где бы найти силы жить, бороться? Вчера вечером врач, Зинаида Иосифовна, после осмотра объявила, что, если он чувствует себя в состоянии, она готова разрешить посещения. Пока не более получаса в день. Нужно понаблюдать. С кем бы он желал увидеться? Он ответил, что с матерью, но на самом деле хотел увидеть отца. Ему как воздух, как спасительный кислород требовались его бессвязные разговоры, убаюкивающие рассуждения, из которых он надеялся набраться воли для дальнейшей жизни. Он точно знал, что отец поможет ему, найдет слова, способные отвести от навязчивых мыслей о самоубийстве. Ему одному не справиться, но он не мог обидеть мать.

Дверь тихонько отворилась, плавно вошла врач Иваненко. За ее улыбкой Эдик разглядел искреннее беспокойство.

— Доброе утро! Как мы себя сегодня чувствуем, Эдуард Романович?

Он каждый раз не знал, что ответить, и отвечал про себя: «Мы чувствуем себя по-разному!» Она не понимала, о чем он думает. Плохо он себя чувствует, отвратительно! Ему страшно, обидно до слез. Впереди безнадежность, позади стыд, а сейчас отчаяние. Это если коротко. Вам интересно?

— Здравствуйте, Зинаида Иосифовна. Лучше, чем вчера.

— Хорошо. Рада, что вы держитесь молодцом. Самое главное — не падать духом и верить в выздоровление. Мы делаем все, что возможно, но многое зависит от вас. От вашего настроя.