Читать книгу "Галактическая империя - Айзек Азимов"

Это все благодаря кораблю!

Если бы его сразу отвели на корабль, ему не пришлось бы так долго ждать, когда восстановятся перегоревшие клетки мозга.

– Теперь не волнуйся, – тихо сказал он в темноте Валоне. – Сейчас ты почувствуешь вибрацию и услышишь шум. Это двигатели. Потом на тебя навалится тяжесть, но это всего лишь ускорение.

У флоринианцев не было подходящего слова, и Рик использовал другое, которое вспомнилось само. Однако Валона все равно ничего не поняла.

– Это больно?

– Скорее неудобно, поскольку у нас с тобой нет специальной экипировки, которая компенсировала бы перегрузки. Но все закончится быстро. Встань у стены, а когда почувствуешь, что тебя к ней придавило, расслабься. Готова? Сейчас начнется.

Рик встал у правой стены. Рокот маршевых гиператомных двигателей нарастал, вектор гравитации изменился, и вертикаль стены начала превращаться в диагональ.

Валона всхлипнула, потом замолчала, тяжело задышав. Оба они хватали ртом воздух. Их легкие в сдавленных грудных клетках, не защищенных ремнями и гидравлическими амортизаторами, с трудом старались сделать вдох. Рику удалось произнести несколько слов, не вдумываясь в их смысл, лишь бы унять страх Валоны перед неведомым. Этот страх должен был ее переполнять. Корабль – это всего только чудесный корабль, но она никогда прежде не бывала на кораблях.

– Еще, конечно, остается прыжок, во время которого мы пройдем через гиперпространство и мгновенно преодолеем расстояние от звезды до звезды. Но ты не волнуйся, мы ничего не почувствуем, – сущая чепуха по сравнению с ускорением, просто в животе чуточку дернется, и все, – бормотал он, по буквам выдавливая слова.

Это продолжалось довольно долго.

Постепенно давление на грудь уменьшилось, невидимые узы в последний раз натянулись и лопнули. Рик с Валоной, задыхаясь, повалились на пол.

– Рик, тебе плохо? – спросила она через какое-то время.

– Мне? Плохо? – Он слабо засмеялся.

Он еще толком не перевел дух, но не мог не смеяться при мысли, что ему может стать плохо на корабле.

– Лона, я долгие годы прожил в космосе. Мне случалось по нескольку месяцев не приземляться на планеты.

– Почему? – Она подползла поближе и погладила рукой его щеку, словно убеждаясь, что он никуда не делся.

Рик обнял ее за плечи, и Лона прижалась к нему, охотно принимая это изменение в их отношениях.

– Почему? – повторила она.

Он не помнил. Так было, и все. По каким-то причинам он ненавидел высаживаться на планеты. Он должен был оставаться в космосе. Почему? Еще один провал. Ладно, пока замнем.

– Такова была моя работа.

– Да, я помню. Ты анализировал Ничто.

– Верно, – с удовольствием согласился он. – Именно этим я и занимался. Знаешь, что это означает?

Рик не ждал, что Лона его поймет, но ему хотелось выговориться. Он упивался воспоминаниями, радовался, как пьяный, тому, что может вызвать их по щелчку ментального «пальца».

– Дело в том, что Вселенная состоит из сотен различных субстанций. Мы называем их химическими элементами. Железо, медь и многое другое.

– Я думала, это металлы.

– Да, металлы, но в то же время – элементы. Еще есть кислород, азот, углерод, палладий… Самые главные – водород и гелий, они наиболее простые и распространенные.

– Никогда о таких не слыхала, – задумчиво протянула Валона.

– Вселенная на девяносто пять процентов состоит из водорода, почти все остальное – это гелий. Космического пространства это тоже касается.

– Нам говорили, что космос – это вакуум, а вакуум значит, что там вообще ничего нет. Так это неправда?

– Не совсем. Там почти ничего нет. Но, как ты знаешь, я был пространственным аналитиком, то есть путешествовал по космосу, собирал микроскопические количества элементов и анализировал их, чтобы понять, сколько в них водорода, сколько гелия и всего прочего.

– Зачем?

– Сложно объяснить. Видишь ли, комбинации элементов в космосе везде разные. Где-то гелия больше нормы, где-то – натрия и так далее. Области с особенным составом текут в космосе, подобно рекам. Мы так их и называем: космические течения. Для того чтобы понять, как возникла и развивалась Вселенная, нужно разобраться в устройстве этих течений.

– И как это поможет?

– Ну, точно пока никто не знает, – замялся Рик.

Он испугался, что гигантский запас познаний, в котором теперь утопал его мозг, может внезапно закончиться, сменившись клеймом «неизвестно» из-за вопроса, заданного… Внезапно он понял, что Валона – всего-навсего деревенская девчонка с Флорины.

– Короче, – торопливо продолжил он, – мы определяем плотность… как бы тебе объяснить… ну, пусть будет – густоту космического газа в различных областях галактики. Она тоже везде разная, и нам нужно ее знать, чтобы корабли могли точно рассчитать прыжок через гиперпространство. Это похоже на… – Он умолк.

Валона напряженно ждала, но Рик молчал.

– Рик, что случилось? – хрипло прошептала она в темноте.

Он не ответил. Валона схватила его за плечи и потрясла:

– Рик! Рик!

– Лона, мы поступили глупо.

Голос принадлежал тому, старому, Рику, слабому и испуганному. Вся радость и уверенность исчезли бесследно.

– Ты о чем? Почему глупо?

В его голове отчетливо встала сцена убийства Пекаря, словно вынесенная на поверхность прочими нахлынувшими воспоминаниями.

– Нам не надо было убегать. И на корабль забираться не стоило.

Рика трясло, Валоне то и дело приходилось вытирать ладонью его покрытый испариной лоб.

– Но почему, Рик, почему?

– Потому что, если Пекарь решился среди бела дня вывести нас в город, следовательно, он не ждал проблем от патрульных. Ты помнишь патрульного? Того, который застрелил Пекаря?

– Да.

– И лицо его помнишь?

– Я лица не разглядела.

– А я разглядел. Оно показалось мне тогда странным, но обдумывать было некогда. Лона, это был не патрульный! Это был староста. Староста в мундире патрульного.

Глава 8

Леди

Сэмия Файф была всего пяти футов ростом, и все эти шестьдесят дюймов кипели от раздражения. На дюйм роста приходилось полтора фунта веса – и каждый из ее девяноста фунтов был шестнадцатью унциями чистого гнева.

Она металась из угла в угол. Темные волосы собраны в высокую прическу, каблуки увеличивали рост. Узкий, с ямочкой подбородок дрожал.

– Нет, – бормотала она, – он не должен, не может так со мной поступить. Капитан!