Читать книгу "Синий мопс счастья - Дарья Донцова"

– Господи, – всплеснула рукамиЗинаида Марковна, – год!!! Ладно, не стану вас обманывать, похоже, вы неиз тех, кто рушится в обморок при сообщении о смерти. Времени уже нет. По идее,вы должны были скончаться вчера, в такой фазе не живут. Нонсенс. Мозга нет. Ниодного работающего отдела. Одно не пойму…

– Что?

– Вы ходите, видите, слышите,разговариваете…

– А не должна?

– Конечно, нет, вот, обратитевнимание, – врач принялась тыкать пальцем в экран, – здесь всепоражено. Знаете, уж извините, но…

– Что еще?!

– Но…

– Господи, что???

– Не хочу говорить.

– Раз начали, то договаривайте, –обозлилась я, – и потом, неужели можно сообщить еще более неприятнуюинформацию, чем то, что вы уже сказали?

– Да, – прошелестела ЗинаидаМарковна.

Знаете, дорогие мои, я всегда считала, чтовыражение «подкосились ноги» выдумали экзальтированные писатели. Ну каким,скажите, образом могут подломиться нормальные, нигде не травмированные нижниеконечности? Но сейчас мне стало понятно: данная фраза не красивая гипербола.Колени внезапно превратились в желе, ступни словно растеклись по полу, телостало тяжелым-тяжелым…

Я обвалилась на стул и прошептала:

– Валяйте, я готова ко всему.

– Вы мне понравились…

– Дальше.

– Поэтому хочу вас предупредить…

– Быстрее!

– Понимаете, онкология – сложнаяпроблема…

– Короче!!

– Конечно, врач обязан сделать все…

– Говори суть дела! – заорала я истукнула кулаком по столу.

– Ой, – пискнула ЗинаидаМарковна, – ладно. Вам нельзя делать операцию. Поздно. Никакого облегченияона не принесет, только измучаетесь. Мой вам совет: уезжайте из Москвы, вдеревню, куда подальше. Может, там, на чистом воздухе, в экологическинормальной среде, протянете еще немного. Хотите, довезу вас до нужной станции?Вы куда двигались: на Кольцо или в сторону радиальной?

Внезапно мои ноги окрепли. Я встала.

– Спасибо, сама дойду.

Зинаида Марковна опять схватила салфетку.

– Надо же, какая компенсация, –пробормотала она мне вслед.

Отчего-то в переходе уже было недушно. Я бодродошла до вестибюля и села на одну из мраморных скамеек. Странное существочеловек, знает, что в конце концов умрет, и великолепно живет. Впрочем, раноили поздно все задумываются о смерти. Не потому ли подавляющее количествопожилых людей начинают на исходе лет размышлять о боге? Как-то не хочетсядумать, что тебя просто зароют или сожгут. Лично мне приятней превратиться впривидение. Я поселюсь в нашей квартире, никого не пугая, изредка станусмотреть телевизор, читать детективы и приглядывать за Кирюшкой с Лизаветой. Аеще точно узнаю, чем занимаются в отсутствие хозяев собаки, а то меня терзаютсмутные сомнения: правда ли вся стая спит?

И что сейчас делать? Вот только не начать быздесь рыдать, на виду у всех.

Но отчего-то слезы не подступили к глазам, вдуше появилась мрачная решимость. Понятно, до кончины мне осталось очень маловремени. Следовательно, удваиваю, нет, утраиваю, усемеряю, удесятеряю усилия ипытаюсь разыскать цыганку. А еще надо написать завещание.

К перрону с шумом подкатил поезд, я вскочила ввагон. Поторопись, Лампа.

 

Дверь актового зала в академии оказаласьзакрытой. От досады я топнула ногой. Опять сваляла дурака. Сейчас день, самыйразгар занятий. Сергей Васильевич небось в своем вузе. В академию он заявляетсяпосле обеда, придется ждать.

Не успела я прислониться к широкомуподоконнику, как появилась тоненькая девушка в сильно потертых джинсах ипринялась прилаживать на двери зала объявление. Бумажка была написана крупным,четким, детским почерком. «Занятия в театральной студии откладываются нанеделю».

– А почему отменяют репетиции? –спросила я.

Студентка охотно ответила:

– Не знаю. Я староста, мне СергейВасильевич позвонил и попросил всем сообщить об отмене. Может, у него на работечего случилось? В прошлом году он тоже в это время к нам дней десять не ходил,потому что его студенты, из театрального, куда-то ездили, вроде на фестиваль.

– Подскажите, пожалуйста, в каком вузе онработает?

– Сергей Васильевич учит актерскомумастерству.

– Где?

– В театральном.

– Их несколько.

– Да? Понятия не имела.

Я вздохнула:

– Прямо беда.

– Может, я могу вам помочь? –участливо поинтересовалась девушка.

– Вы Нину Рагозину знаете?

– Не слишком, она с нами в спектаклеиграла.

– Вы не в курсе, где Рагозина сейчасживет?

– Нет, – покачала головойстароста, – она не из академии.

– Да знаю я, потому и ждала тут СергеяВасильевича.

– Домой ему позвоните и спросите.

– Хорошее предложение, но неосуществимое.

– Почему?

– Номер телефона мне неизвестен.

– Так я дам его, – сказаладевушка, – записывайте.

Радуясь, что удача вновь повернула ко мнеулыбающееся лицо, я выхватила из сумки телефон.

Самое замечательное, что трубку в квартирережиссера сняли сразу.

– Аллоу, – прозвучал хорошопоставленный женский голос, – вам кого?

– Позовите, пожалуйста, СергеяВасильевича.

– Его нет.

– А когда он вернется?

– Через неделю.

– Как? Ужасно! Не может быть.

– Что случилось, милочка? – проявилаучастие пожилая дама.

Ну и как объяснить приветливой старушке сутьдела? Видите ли, я собираюсь завтра умирать и поэтому очень тороплюсь завершитьрасследование.

– Может, я сумею вам помочь? –настаивала она.