Читать книгу "Царь призраков - Дэвид Геммел"

– Коррин и правда значил для вас так много? – спросил бригант.

– Коррин? – ответил Магриг с ядовитой усмешкой. – Нет. Он был упрямым дурнем. Но вы думаете, я тоже глуп? Это не конец притеснениям, а только начало новых зол. Твоя магия и твои чары! – Голос его перешел в шипение. – От такой силы ничего хорошего не бывает. Только мы не позволим тебе занять ее место.

– Но я совсем не хочу занять ее место! – сказал Утер. – Поверь мне, Магриг, Пинрэ принадлежит вам.

У меня есть своя страна.

– Я бы и поверил тебе. Но ты уже один раз солгал. Ты сказал мне, что мы свободны служить тебе или уйти, и тем не менее в тени притаились лучники легиона. Мы были бы все сражены. Довольно лжи, Берек. Умри!

Еще не договорив, он ринулся на Утера. Принц отпрыгнул, и его меч нанес удар снизу вверх почти против его воли. Клинок вошел в бок Магрига, пронзил ребра и вышел наружу обагренный кровью. Остальные пинрэйцы тоже бросились в нападение. Первого сразил Прасамаккус – стрела пробила ему висок, второго убила Лейта.

– Остановитесь! – крикнул Утер громовым голосом с такой властностью, что воины замерли на месте. – Магриг ошибался. Я не замышлял никакого предательства! И говорю я так не из страха: по-моему, вы знаете, что мы можем перебить вас всех. Так прекратите это безумие!

На миг казалось, что он убедил их, но внезапно стоявший впереди метнул кинжал, и Утер едва успел уклониться от просвистевшего у его уха клинка. Лейта вонзила гладий в грудь ближайшего к ней врага, а Прасамаккус застрелил еще одного. Оставшиеся двое кинулись на Утера, он отразил удар первого и, повернувшись на пятке, ударил локтем в лицо второго. Меч Кунобелина рассек ему шею, и голова скатилась на пол. Лейта прыгнула вперед и блистательным ответным ударом пронзила горло последнего.

В наступившей тишине Утер попятился от трупов; страшная тоска тисками сжала его.

– Он мне нравился, – прошептал принц, глядя на мертвого Магрига. – Он был, хорошим человеком.

Почему он решился на такое?

Бригант отвернулся, пожимая плечами. Сейчас было не время говорить о Круге Жизни, о том, что поступки человека неизбежно приводят к расплате. С той самой минуты, когда Утер в ярости убил Коррина, Прасамаккус ждал минуты, когда пинрэйцы попробуют отомстить.

Это было столь же неизбежным, как приход ночи на смену дня.

– Почему? – повторил Утер.

– Этот мир безумен, – сказала Лейта. – Постарайся забыть.

Они вышли из холодной каменной комнаты и медленно спустились во двор. Там ждал Дегас, примерно сорок беременных женщин и одна успевшая стать матерью. Некоторые женщины плакали, но это были слезы облегчения. Два дня назад в темницах Серпентума их было заперто шестьдесят.

– Странная крепость! – сказал Дегас, невысокий, но могучего телосложения легионер. – Есть еще трое ворот, но они никуда не ведут – за ними только чернота и лютый холод. А совсем недавно вдруг исчезли все фонари и статуи. Ну все! Осталась только сама крепость, но по стенам уже пошли трещины.

Он еще не договорил, как надвратная башня начала оседать.

– Надо уходить, – сказал Утер. – Люди все здесь?

– Да, все римляне, но твоя охрана?

– Они не придут. Надо поскорее увести женщин.

Стена у них за спиной покачнулась, огромные камни заскрипели друг об друга, начали смещаться, пока легионеры помогали женщинам встать и выводили их из пасти ворот. Когда они все оказались на равнине, Дегас оглянулся.

– Матерь Митры! – воскликнул он. – Смотрите!

Мощная Железная крепость превращалась в пыль, утренний ветер колыхал густые ее облака. Из леса выбегали легионеры, их приветственные крики оглашали ночь. Легионеры подхватили Утера и на плечах понесли его в лагерь. Когда над равниной взошло солнце, крепость исчезла. Теперь там виднелось только большое кольцо черных камней. Утер оставил Северина и остальных, подошел к выходу из лагеря и посмотрел на лагерь пинрэйцев, окутанный тишиной. Подчиняясь порыву, он покинул защиту валов и один направился туда, где сидели вожди пинрэйцев. Они угрюмо поглядывали на него, а некоторые потянулись за оружием. Сидели они в круге, а сзади стояли воины, словно на арене.

Утер мрачно улыбнулся.

– Завтра, – сказал он, – я покину Пинрэ. И теперь в нашей победе нет радости. Несколько дней назад мне пришлось убить человека, которого я считал своим другом. Сегодня я убил другого, которого уважал и думал, что он возглавит вас, когда я уйду. – Он обвел взглядом лица перед ним. – Я явился сюда помочь вам, и у меня нет желания править вами. Моя родная земля далеко отсюда. Коррин Рогер умер, потому что не мог совладать с ненавистью в своем сердце; Магриг умер, потому что не мог поверить, что в моем сердце ненависти нет. Сегодня вечером вы должны выбрать нового вождя – царя, если хотите. Ну а я больше никогда сюда не вернусь.

Ни слова не было произнесено, но их ладони уже не лежали на рукоятях мечей. Утер смотрел на них – на Бальдрика, с которым отправился в горы на поиски магического камня. В глазах Бальдрика была только холодная злоба. Рядом сидели Хогун, Кэрл и Рьял.

Они не сделали ни единого движения, но их ненависть не смягчилась.

Утер печально побрел в лагерь. Еще совсем недавно, возвращаясь с Бальдриком, он рисовал себе их поклонение. Теперь, чувствовал он, ему был преподан хороший урок. За время своего недолгого пребывания в Пинрэ он освободил целый народ, рискуя собственной жизнью, только чтобы заслужить их неугасимую ненависть.

Загадка для Мэдлина…

У входа его встретил Прасамаккус, и принц похлопал его по плечу.

– Ты тоже меня ненавидишь, мой друг?

– Нет. И они – нет. Они боятся тебя, Утер; они боятся твоей силы и твоей доблести, но больше всего они боятся твоего гнева.

– Я не испытываю гнева.

– Но испытывал в ту ночь, когда убил Коррина.

Это было кровавое деяние.

– Ты думаешь, я поступил не правильно?

– Он заслуживал смерти, но тебе следовало собрать людей Пинрэ, чтобы они его судили. Ты убил его слишком холодно и велел выбросить его тело воронью.

Гнев у тебя взял верх над рассудком. Вот чего не мог простить Магриг.

– Если бы не ты, я бы лежал сейчас мертвым, я это не забуду.

Прасамаккус весело усмехнулся.

– Знаешь, что говорят умные люди. Утер? Гнев королей долог, их благодарность коротка, и это нерушимый закон. Так не обременяй меня ни тем ни другим.

– И даже дружбой?

Прасамаккус положил руку на плечо Утера. Жест был трогательный, и Утер почувствовал – совершенно правильно, – что он никогда повторен не будет.

– Я думаю, мой государь, что у королей друзей не бывает, только верные подданные и враги. Секрет в том, чтобы уметь различать, кто есть кто.