Читать книгу "В Обители Крыльев - Мари Бреннан"

Ответ я узнала позднее. Между тем Фу с Сухайлом также было чему удивляться: каким, ради всего святого, образом, мне удалось остаться в живых?

Только теперь мне удалось стряхнуть с себя оцепенение и оглядеться. Сестры, что и неудивительно, не бросились наверх вслед за мной. Но как мне, скажите на милость, объяснить свое появление, не сославшись на дракониан?

Должно быть, пока я, воссоединившись с мужем, была потеряна для всего прочего мира, меж ними состоялся недолгий спор. Оглянувшись, я увидела Рузд, укрывшуюся неподалеку среди камней и не сводившую с меня глаз. Стоило мне встретиться с нею взглядом, я поняла ее вопрос без слов. Конечно, не будучи сестрами, мы не достигли той же степени взаимопонимания, какой я восхищалась выше, но за зиму, общаясь и вербально, и иными способами, успели неплохо изучить друг друга, и этого оказалось довольно.

Сердце забилось в груди с такой силой, что биение пульса отдалось на языке. Я согласно кивнула.

Выступив из-за камней на солнце, Рузд выпрямилась во весь рост.

– Вот, – сказала я, мимоходом порадовавшись твердости собственного голоса. – От смерти меня спасли дракониане.

* * *

Склон горы над границей вечных снегов – отнюдь не лучшее место для долгих бесед, и вскоре мы все решили подыскать нечто более удобное (естественно, не покидая западного склона седловины).

О существовании крылатых драконоглавых гуманоидов Сухайл с Фу знали не первый месяц. К тому же археологические познания и знакомство с моими драконоведческими достижениями вполне позволяли Сухайлу сделать из сего факта определенные выводы, не говоря уж о том, что долгой мритьяхаймской зимой времени для этого у него имелось в избытке. Но, как я не столь уж давно убедилась на собственном опыте, одно дело – найти замороженное тело погибшего существа, и совсем иное – встретиться с его живой и здоровой соплеменницей лицом к лицу (и даже не с одной, а с тремя, так как вскоре к Рузд с явной неохотой присоединились Каххе и Зам).

Все это время я едва находила в себе силы хоть ненадолго оторвать взгляд от мужа. Как и для меня, минувшая зима не прошла для него бесследно. Многие годы родные пытались заставить его стать имамом – согласно поговорке, «отпустить бороду», так как аманианские предстоятели на молитве не бреют лиц. Скорее всего, к религиозной жизни Сухайл был склонен не более чем прежде, однако бороду отпустил: мритьяхаймской зимой дополнительная растительность на лице вовсе не помешает, хотя я надеялась, что он не намерен отныне носить ее вечно. Мало-помалу я поняла, что вид его бороды немало забавляет Зам, не устававшую дивиться моим волосам, однако о способности мужчин нашего вида отращивать волосы и на подбородке даже не подозревавшую.

Но в первые моменты встречи нам было не до забавы: все мы никак не могли оправиться от множества различных потрясений. Взгляд Сухайла блуждал между мной и драконианками, словно неимоверное облегчение и жгучее любопытство наперебой тянули его к себе. Когда же я начала объяснять ситуацию своим спасительницам, на лице его отразилась до боли знакомая отстраненность, означавшая, что он с головой погружен в лингвистические размышления.

– Ты был прав, – сказала я, прервав объяснения. – Их язык действительно родственен лашону и ахиатскому. Уверена, не пройдет и недели, как ты освоишь его куда лучше, чем я.

Пестрая смесь языков создавала немало трудностей. К тому, что я нередко бормочу про себя по-ахиатски, мои спутницы-драконианки давно привыкли, но ширландский был им совершенно незнаком, и это заставило их немало понервничать. В ширландском им слышался некий шифр, используемый затем, чтобы у них не осталось ни малейшей надежды понять, о чем мы таком говорим. Однако то был единственный язык, на коем я могла разговаривать с Фу, а, говоря между собой, они с Сухайлом то и дело переходили на йеланский, каковым много пользовались во время совместной зимовки. Считая драконианский, в разговоре путались, то и дело сталкиваясь лбами, ни много ни мало четыре языка, из-за чего беседу нередко приходилось прерывать, дожидаясь, пока очередное понятие не преодолеет всей необходимой цепочки переводов звено за звеном.

Первым делом мне требовалось объяснить сестрам, кто эти люди. Это особых затруднений не вызвало – ведь они помнили мой рассказ о том, как я попала в Обитель, и, кажется, Рузд с Каххе были за меня рады, а вот Зам сии материи были по большей части безразличны. Однако после этого вопросы градом посыпались на меня с обеих сторон. Отчего Сухайл с Фу вернулись? Много ли в Обители дракониан? Нет ли поблизости, по ту сторону седловины, и других людей? Где я жила всю зиму? Можно ли верить, что эти двое не проболтаются об увиденном раньше времени? Нельзя ли взглянуть на драконианский город?

– Довольно! – в конце концов воскликнула я (честно сказать, даже не помню, на каком языке, но смысл возгласа поняли все).

Прижав ладони к гудящей голове, я умолкла, приводя в порядок мысли, а затем повернулась к драконианкам и сказала:

– Пока вам ничто не угрожает: их всего двое, а что делать дальше – еще обсудим. Только позвольте мне вначале объяснить им, как обстоят дела. Думаю, они сбиты с толку еще сильнее, чем вы.

Заручившись согласием сестер, я, признаться откровенно, начала управлять ходом разговора в манере деспотической до самодурства. То был единственный способ остаться в здравом уме, так как обе стороны продолжали перебивать меня новыми и новыми вопросами. К тому времени, как первоначальное любопытство каждого было в достаточной мере удовлетворено, дело шло к полудню, а в горле так пересохло, что проглоти я хоть все снега со склонов Гьяп-це – и то не утолила бы жажды.

После того как я умолкла, наступила тишина. Наконец Сухайл отпустил мою руку (которую не выпускал с самого момента встречи – разве что ненадолго, когда это потребовалось для перехода в более укромное место) и поднялся на ноги. Ближе всех из сестер к нему оказалась Каххе, и он, слегка разведя руками, обратился к ней.

– Вы позволите? – сказал он, не забывая об учтивости, пусть даже Каххе не могла понять его слов.

Я перевела просьбу мужа, объяснив ее суть, и Каххе согласно кивнула. Сухайл обошел драконианку кругом, изучая ее с откровенным изумлением и любопытством. Вернувшись к отправной точке, он начал процедуру, знакомую мне с первых дней жизни в доме сестер – принялся указывать на разные предметы и называть их по-дракониански, основываясь на собственных попытках реконструкции древнего языка. Я было решила помочь, но муж с нежной улыбкой отмахнулся.

– Ты и без того уже наговорилась до хрипоты, – сказал он. – А я не могу упустить возможности поучиться у них самих.

Возможность поучиться у сестер представилась бы ему и без этого – ведь нам еще предстояло решить, что делать дальше, однако сей темы пока никто не поднимал. Приняв от Рузд бурдюк с водой, я села рядом с Фу. Тот большей частью наблюдал за происходящим молча да вертел в руках небольшой круглый камешек.

– Спасибо, что вернулись за мной, хоть и считали меня погибшей, – сказала я.