Читать книгу "Лишние дети - Маша Трауб"

– Смотри, что у меня есть, – сказал Стасик. Он выложил передо мной на стол любимый Юлин фломастер, рисунок принцессы, оборванную наклейку медведя со шкафчика и остаток ее мыла.

Я смотрела на эти вещи, которые Стасик вытащил из мусорной корзины.

– Надо их похоронить, – сказал Стасик.

– Может, отдать ее маме?

– Мама здесь больше не появится. Они уже все забрали.

Мы со Стасиком зарыли Юлины вещи за верандой, у самого забора. Рядом с черепахой. Поскольку цветов еще не было, я собрала палки, ветки и положила сверху холмика, как велел Стасик. Самую большую палку он воткнул в землю. Мы каждый день во время прогулки приходили к холмику и рассказывали Юле о происшествиях. О том, что наболело, и о том, что нельзя рассказать никому. Если кто-то и был духом, живущим в нашей группе, то это точно Юля.

Чтобы нас отвлечь или просто так – не знаю, – Зинаида Петровна решила все же провести выпускной утренник. Но не ограничиваться стихами и песнями про первоклашек и школу, а поставить спектакль. И тогда я впервые порадовалась, что играю не главную роль, а как всегда не пойми что. Проталину. Костюм мне сделала сама Зинаида Петровна: здоровенный, неровно вырезанный кусок картона. И где только она его достала? На картон она приклеила веревки и привязала мне на спину. На проталину я точно была не похожа. Даже Зинаида Петровна это поняла. И сделала мне из картона ободок на голову с надписью «Проталина». Собственно, моя роль заключалась в том, чтобы переходить из одного конца зала в другой. Стасику досталась роль зайца, который менял шкурку с белой на серую. Уши ему выдали из новогоднего спектакля, белую шкуру изображал белый пуховый платок самой Зинаиды Петровны, а серую – соответственно, серый платок, который я точно видела на тете Кате, но воспитательница сказала, что она из дома его принесла и нечего задавать «глупые вопросы». Платок она заматывала на Стасике крест-накрест, и он становился похож на очень больного мальчика с картинки из книжки про войну. А если Зинаида Петровна завязывала платок двумя концами под шеей Стасика, то он походил на рыцаря, но никак не на зайца. Так что мы на заднем плане представляли странное зрелище – мальчик в пуховом платке и девочка с куском картона за спиной.

– Уши, – сказал Стасик.

– Что уши? – не поняла Зинаида Петровна.

– Уши у меня белые останутся? – уточнил Стасик.

– А где я тебе серые найду? – раскричалась воспитательница.

Светке досталась роль главного подснежника, и она хвасталась, что бабушка шьет ей специальный костюм, чтобы получился лучше всех. И она будет самым красивым подснежником.

Ленка получила роль Весны-Красны.

Наконец, настал день выступления. Светка действительно принесла роскошный костюм. Просто шикарный. Длинное белое платье, расшитое цветами. Венок из белых цветов. Ленкин костюм Весны-Красны казался на фоне костюма подснежника бедненьким и простеньким. Ленка расплакалась от зависти. Зинаида Петровна поджала губы, которых у нее и так не было от природы – две тонюсенькие линии, которые она усердно подрисовывала карандашом, плюя изо всех сил на грифель. Но когда она злилась, губы на лице и вовсе исчезали.

– Света, отдай свой костюм Лене, – велела она.

– Не отдам, – ответила Светка. – Бабушка придет на представление. Она для меня шила.

Тут даже мы со Стасиком стали прислушиваться, поскольку Светка впервые в жизни возразила воспитательнице. И впервые отказалась делиться с Ленкой, которую слушалась безоговорочно.

Видимо, Зинаида Петровна испугалась присутствия на празднике бабушки – автора костюма и ушла в кладовую. Через минуту она появилась с нарядом, оказавшимся лучше Светкиного. Это было что-то невероятное – сверкающее платье, венок весь в цветах, ленты. Даже туфельки под цвет платья, и новые, кипенно-белые колготки. Настоящие, капроновые, а не обычные, спадающие с ног белые гольфы, в которых стояли все, включая меня и Стасика. Мы все ахнули, увидев роскошное платье – ярко-алое, шелковое. Как у настоящей принцессы. И венок. Такой красоты мы в саду еще не видели.

– Надевай это, – велела Зинаида Петровна.

Ленка тут же сняла летний сарафан с пришитыми бумажными цветами и облачилась в платье. Она стала такой красивой, что даже Стасик не мог отвести глаз. Туфельки на крошечном каблучке, белые, с бантиком на носке, Ленка обувала так, словно была Золушкой.

– Хорошо, – довольно объявила Зинаида Петровна, игнорируя Светкины слезы. Теперь уже ее костюм казался простеньким и бедненьким. Ленка ходила королевной и все время бегала в туалет, чтобы рассмотреть себя в зеркале. Завидовала ли я ей? Конечно, как и все девочки в группе. Но то, что Ленке достанется главная роль и самый лучший костюм, было заранее понятно, так что я не удивилась. Светка продолжала безутешно рыдать.

Зинаида Петровна объявила всеобщую готовность и повела нас в актовый зал, где уже собирались и рассаживались родители.

– А можно в туалет? – спросила Ленка. От волнения она забыла сходить.

– Терпи!

Кто спросил про костюм? Кажется, Стасик. А может, и Светка, которая продолжала страдать. А может, Таня Кислицына. Мне кажется, это была все-таки Таня. Она умела так задать вопрос, что казалась дурочкой с переулочка. Таня внешне походила на ангелочка – светлые волосы, голубые глаза. Но она точно не была дурочкой, просто привыкла прикидываться глупышкой. На нее никогда не сердились и не ругались – что взять с милой очаровательной девочки, которой достались куриные мозги?

– А чей это костюм, Зинаида Петровна? – Танечка округлила глаза и улыбалась.

– Юлин. Она должны была быть Весной, – ответила воспитательница.

– Юля ведь умерла, да? Разве Лена может его надеть? – Таня улыбалась как полоумная.

– Может, конечно. Теперь костюм принадлежит садику.

– Но это же костюм умершей Юли. Разве вы не должны его отдать ее родителям? Лена же не сможет выступать в костюме умершей девочки?

Зинаида Петровна пыталась что-то ответить, но не нашла, что сказать. А Ленка стала сдирать с себя прекрасное платье.

В итоге у нас не получилось выпускного утренника. Никто так и не смог выйти на сцену. Я сняла с себя картонное обмундирование и сидела рядом с Ленкой, у которой тряслись руки так, что она даже венок не могла содрать с головы. Зинаида Петровна что-то объясняла родителям, лишенным детского спектакля.

Нам оставалось провести здесь меньше месяца. Для меня детский сад уже закончился. Со смертью Юли. Школа меня уже не пугала. Как и всех нас. Мы, поколение детей, выживших с Зинаидами Петровнами и Еленами Ивановнами, оказались живучими, циничными, проблемными и яркими одновременно. Поколение лишних детей.

Стасик ушел в другую школу. Как и Ленка со Светкой. Только я из всей группы пошла в местную, по прописке. И когда одна девочка, моя одноклассница, назвала меня Ретузой, я только улыбнулась в ответ. Девочку, кстати, тоже звали Леной.