Читать книгу "Фридрих Барбаросса - Юлия Андреева"

В общем, ну его к лешему. Прослушал очередное донесение и занялся более злободневным — подготовкой похода на Сицилию.

Что есть Сицилия? Морская держава. Стало быть, и брать ее сподручнее с моря. Райнальд рекомендовал просить помощи у Гении и Пизы. Загвоздочка, Генуя меня терпеть не может, кроме того, оба города находятся в многолетнем конфликте.

Пришлось позволить шпиону-генуэзцу спереть у эрцканцлера письмо, из которого можно было узнать, что в случае отказа генуэзцев помочь нам в покорении Сицилии мы с чистой душой посодействуем Пизе покорить Геную. Там быстренько взвесили и обмерили огромную Империю и маленькую Геную и решили, что лучше уж они будут воевать вместе с Пизой и всей Империей против Сицилии, нежели допустят, чтобы с ними обошлись так же, как с Миланом. В общем, в результате и помирили бывших врагов, и флотом обзавелись.

Райнальд доволен, аж сияет, а рядом с ним недавний знакомец, граф де Труа, раззявленным ртом ворон ловит, удивляется. И я бы удивился, если бы такое дело впервые видел. Едва эрцканцлер свой отчет закончил, де Труа слова просит. Не по правилам, конечно, у всякой церемонии свой порядок, и после доклада Райнальда моя ответная речь, но коли человеку невтерпеж… Дозволяю.

У графа щеки огнем пылают, уши тоже, не говорит — восклицает! Давно я такой щенячьей радости не видел. Немцы — в большинстве своем люди серьезные, основательные. Итальянцы, вот эти куда горячее будут. Но этот всех за пояс заткнул, восторженно, откровенно, по-мальчишески, вдруг предлагает добровольно и с величайшей радостью принести вассальную клятву, став имперским ленником со всеми своими немалыми бургундскими владениями. Бывают же удачные дни!

Потом пообещал договориться с Людовиком VII, чтобы тот принял сторону Виктора IV и отверг Александра.

Стоим с Райнальдом и реально глазами лупаем, не ожидали ничего подобного. Чтобы практически малознакомый человек вдруг вложил в наши руки эдакий рычаг давления на своего короля, потому что, с одной стороны, любимая жена короля, с другой — шурин, который реально может перейти со всеми своими владениями под руку к другому сеньору, нанеся немалый урон в хозяйстве.

В общем, мы его под белы рученьки да за праздничный стол, а чем черт не шутит, дело настолько невероятное, что вполне может сработать.

На следующий день любезный граф отбыл в сторону Франции, пообещав обернуться как можно шустрее, мы же продолжили подготовку к войне. Собственно, флот предоставляли Пиза с Генуей, это их проблема. Ломбардцы собирали сухопутные отряды. Оставалось поднять немцев, а с этим никто в Империи лучше меня не справится. Но едва я перешел через Альпы и посетил несколько крепостей, последовал срочный вызов в Павию. Оказалось, что пока я ездил от города к городу, наш невероятный союзник, умудрился не только добраться до Франции и вернуться обратно, но и заручился особыми полномочиями от своего короля. Согласно которым он имел право вести переговоры от имени Людовика о проведении церковного собора, куда должны были явиться оба папы для окончательного решения своей участи.

Представлялся быстрый способ разделаться наконец с лишним папой, и ради такого дела можно было отложить войну. Райнальд быстро сообразил, что, коли сам Людовик пишет о необходимости явки обоих пап, стало быть, пусть возьмет на себя обязательство лично доставить туда Александра. Почему эту сложную задачу следовало возложить на короля Франции, а не на императора, понятно, папа не стал бы общаться с отлученными от церкви. Не положено сие.

Мы решили, что и я, и Людовик изначально дадим клятву, что будем соблюдать решение собора вне зависимости от того, понравится оно нам или нет.

Все начнется с официальной встречи на мосту через Сону. Сначала идут герольды, возвещая друг друга о прибытии своих господ, потом два государя и два папы. Далее, собственно, сам собор. Местом проведения избран Сен-Жан-де-Лоне, на границе двух королевств. Император и король открывают собрание, а далее черед клира. Мы демонстративно умываем руки и ждем готового решения. Никто ни на кого не влияет, никто ни к чему не подстрекает. Все вышеизложенное мы записали на пергаменте и вручили его любезному графу. Добавив, что, если его сеньор не явится в назначенный день и час или не приведет сидящего у нас всех в печенках Александра, весь христианский мир будет считать его человеком без чести. При этом Райнальд добавил, что, по правилам, пообещавший и не явившийся на собор король не только запятнает свое имя, но и должен будет отдать самого себя в заложники. Последнее мы не писали, хотя полностью разделяю мнение эрцканцлера, нам собирать князей да королей, срывать с места папу, тратить колоссальные деньги на прокорм всех этих господ со свитами, а если после окажется, что все это в пустую? И как мы будем при этом выглядеть?

Как выяснилось позже, посылая к нам своего шурина, Людовик понятия не имел, как далеко тот может пойти. Теперь же он попал в страшную западню, ему предлагали выполнить обещания, которые он не давал, и если сам король не страшился явиться на встречу с имперцами, как бы он притащил туда Александра, который откровенно провозглашал, что никакой светский суд не вправе его судить.

А дальше все пошло и вовсе наперекосяк, вместо того чтобы честно написать мне о том, что де Труа превысил свои полномочия, и он, Людовик, не собирается выполнять обещаний, которых не давал, король Франции предпочел избрать выжидающую позицию. Меж тем к месту всеобщего сбора поспешили короли и князья, естественно, каждый со своей дружиной. Так что в самом скором времени около французской границы собрались немалые вооруженные силы, так что Людовик запаниковал не на шутку. «Барбаросса с самого начала планировал вторжение во Францию!»

И пошло-поехало. Первым делом Людовик действительно бросился к Александру III в надежде уговорить его явиться на собор, два дня почти непрерывных переговоров не принесли ничего. В результате, как это и было запланировано, король Франции прибыл к означенному мосту 29 августа 1162 года.

На мост вышли Райнальд Дассель со стороны Империи, и сразу трое — архиепископ Турский, епископ Парижский[121] и аббат монастыря Везелэ от Франции. Я стоял недалеко от моста, в компании Виктора IV и де Труа, недоумевая, отчего на другой стороне моста не наблюдается Людовика с Александром или хотя бы одного Людовика. По правилам церемонии, посланники должны были обменяться взаимными клятвами и сообщениями о приезде их государей.

Вернувшийся Райнальд был в бешенстве, по его словам, король Франции только вчера получил на руки договор, и ему требуется еще неделя для улаживания необходимых формальностей.

— Врет, — одними губами шепнул де Труа.

— Ясное дело, врет.

Было противно топтаться на месте. На глазах у имперцев из их императора делали дурака. С другой стороны, чем можно ответить на подобное оскорбление? Только силой оружия. А вот пойдут ли в военный поход собранные на мирный собор князья? Не готовы они для похода. Вот если бы вероломные французы устроили засаду, тогда другое дело, а так… в праздничной одежде, не оставив распоряжений дома…