Читать книгу "Одинокий путник - Ольга Денисова"

Может быть, беглец не так прост, как кажется? Он не замерз по пути в Никольскую, там найти его не удалось, он прошел напрямик до Покровской слободы и не заблудился в лесу, его не сожрали дикие звери, а в довершение всего ускользнул от связавших его монахов и украл у них коня!

И если в Никольской все можно списать на везение и помощь крестьян, то добраться до охотничьей слободы через лес зимой не может ни один поселянин.

Колдун. Ему помогает колдун, нарочно явившийся с того света, чтобы отомстить Дамиану за свою жуткую смерть. От этой мысли между лопаток пробежала липкая капля пота. Архидиакон посмотрел на темные стены леса по обоим берегам, и, несмотря на сиявшее солнце, ему показалось, что из-за деревьев за ним кто-то следит. И от этого взгляда не спасет ни крестное знамение, ни молитва: над колдуном не властен ни Бог, ни Диавол, что бы там ни говорил авва, чему бы ни учило Святое Писание.

Неожиданно перед глазами появился обрывок воспоминания из раннего доприютского детства. Он почти ничего не помнил, кроме таких отдельных обрывков, но зато они были отчетливыми и подробными. Промозглый апрель, снег сошел, черная, мокрая земля покрыта сором, небо затянуто низкими сырыми облаками, и мать, теплая и большая, держит его на руках, стоя на крыльце бани. В бане не топлено, а на лавках расставлены горшки с едой, такой вкусной, что у него текут слюнки и он плачет, требуя немедленно его накормить. Дамиан не помнил своего настоящего имени, крестили его в монастыре Полиевктом.

Но в тот миг мать звала его настоящим именем и говорила что-то: он не помнил ее слов, от которых ему стало очень страшно, и если сначала он плакал от голода, то после ее слов - от ужаса.

И теперь, всматриваясь в лес по берегам Выги, Дамиан чувствовал тот же самый ужас, что на пороге бани в далеком, забытом апреле, - ужас перед силой мертвецов, рядом с которой меркла крестная сила.

И как назло из-за поворота показались высокие каменные кресты над могилами иноков, погибших во время мора. Дамиан скрипнул зубами и застонал, так громко, что послушник оглянулся на него с удивлением. Неужели им не нравится лежать на высоком крутом берегу? Они бы предпочли быть похороненными на монастырском кладбище, поближе к братии, чтобы и из могил достать оставшихся в живых. Достать ядом, который источают их мертвые тела, ядом, о котором говорил колдун. И, наверное, он был не так уж неправ. Иначе почему первыми умирали те, кто отпевал и готовил мертвецов к погребению? Тогда Дамиану показалось хорошей мыслью похоронить их на землях князя. А теперь? Теперь, когда он едет мимо и вокруг только снег и ни одной живой души, кроме послушника, которого и за человека-то можно не считать?

Он бы, наверное, снова начал молиться, потому что на лбу, несмотря на мороз, опять выступил пот: Дамиан цепенел от страха. Ему мерещилось, что снег над могилами шевелится и мертвецы вот-вот начнут вылезать на свет и вереницей потянутся на лед, перерезая ему дорогу. Но тут из-за поворота показались двое дружников, охранявших реку, и наваждение оставило его.

Солнце еще не закатилось, но уже спряталось за крутым лесистым берегом, когда Дамиан добрался до постоялого двора в Лусском торге, где и узнал бесславную историю о стычке монахов с людьми князя.

Дамиан не сомневался, что князь выдаст беглеца Пустыни, у него не было ни малейшей причины сомневаться в этом, а у князя - держать певчего у себя. Поэтому, для порядка отругав брата Авду, архидиакон решил немного отдохнуть с дороги и поужинать в теплой, вонючей избе постоялого двора (не являться же на поклон к Златояру после произошедшего с просьбой об ужине и ночлеге!). На радостях он простил двоих дружников, упустивших беглеца в Покровской слободе, выслушав их сбивчивый рассказ о кознях нечистой силы. В нечистую силу Дамиан не поверил - наверняка братья заснули, а кто-то из охотников развязал и выпустил певчего, указав ему дорогу к торгу.

Князь Златояр - опытный воин, его дружина умела не только собирать дань по окрестным деревням, но и сражаться с настоящим врагом, когда князь Новоградский призывал народ на войну против иноземцев. Его воины не упустят беглеца, они хорошо понимают силу приказа, поэтому Дамиан не спешил; однако откладывать на утро поездку к Златояру не стал.

К воротам терема, что стоял в устье Луссы, архидиакон подъехал в сопровождении десятка дружников и на этот раз стучал в ворота громко и властно, не так, как прошлой ночью.

Ворота отворились нескоро, и навстречу монахам вышли воины с факелами, меряя «братию» презрительными взглядами. Однако Дамиана их заносчивость не задела - он деловито осмотрелся и улыбнулся в усы: неважно, кто победил в стычке, неважно, как дружина князя относится к дружине монастыря. Важно, что Златояр боится отцов церкви и будет преданно блюсти ее интересы, чтобы не потерять своей власти.

- Я должен видеть князя, - посмотрев на воеводу сверху вниз, сказал архидиакон.

Но ответил ему не Путята.

- Я здесь, отец Дамиан, - раздался из темноты скрипучий голос, - я ждал тебя.

Князь, одетый в соболью шубу до пят, в расшитой золотом шапке, выступил вперед, и двое воинов держали над ним факелы, словно желали осветить его богатый наряд, столь неподходящий для позднего зимнего вечера.

- Я просил тебя о помощи, князь, и, говорят, ты изловил беглеца, который обокрал обитель.

- И что ты хочешь? - спросил Златояр, гордо задрав подбородок.

- Я хочу получить обещанное.

- Я обещал выдать тебе злодея и вора, разве не так? Злодея и вора, Дамиан.

- Да, - кивнул архидиакон, не понимая, к чему клонит князь.

- Злодея и вора, а не певца и не волхва.

- Какого волхва, Златояр? О чем ты говоришь?

Но князь не услышал его:

- Я поклялся, и ты должен помнить мою клятву: никогда больше не выдавать церкви врагов вашей веры. С меня довольно одного предательства, одного несмываемого пятна на честном имени воина. Я больше двадцати лет не сплю ночами, слыша предсмертный крик Велемира, или ты не знал об этом?

- Знал, знал, - пробормотал Дамиан, - об этом все знают. Но при чем тут вор и злодей, которого я просил изловить?

После злосчастной истории с сожжением двух волхвов, отца и сына, князь действительно принародно поклялся не вмешиваться в духовные дела церковников. Дамиан тогда был молод, но случай этот помнил хорошо, тем более что во время мора, который случился два года назад, Пустынь обращалась к Златояру за помощью, но получила решительный отказ.

- Не прикидывайся наивным, Дамиан. Или ты не знаешь, что вор и злодей, которого ты ловишь, - внук Велемира, Олег?

- Ты что-то путаешь, князь… - пробормотал Дамиан, - это певчий, бывший приютский воспитанник, я знал его с детства, его зовут…

Архидиакон осекся. Лешек. Лешек - заблудшая душа. Алексий… Олег? Да этого не может быть!

- Он сам сказал тебе об этом? - вымученно усмехнулся он.

- Нет. Я увидел это в его глазах и услышал в его песнях.