Читать книгу "Бронеходчики. Гренада моя - Константин Калбазов"

Представили они все так, словно Слащева заподозрили в связи с противником. Но на деле причина была в растущем авторитете России. Ну и в личности самого генерала, слывшего превосходным и знающим командующим. Это в полной мере проявилось в весенних оборонительных боях, когда он ложными отступлениями и короткими контрударами выпил из националистов ведро крови.

Левые потерпели сокрушительное поражение в России и намеревались взять реванш в Испании. Поначалу у них получалось вполне неплохо, но потом случился мятеж. Власть в республике сосредоточилась в руках Народного фронта, в основе своей состоявшего из левых партий. Однако когда в дело вступила Россия, один за другим начали звучать тревожные звоночки, прочащие поражение левых.

Само по себе мирное сосуществование императора и оппозиции в России уже являлось угрозой. Пусть в Думе заседали отщепенцы, пошедшие на сговор с царизмом, но для всего мира они были коммунистами, анархистами, эсерами. А потому нельзя допустить роста влияния роли Российской империи. Хотя в то же время невозможно и отказаться от ее помощи.

По крайней мере, пока не удастся добиться более решительной поддержки со стороны Франции. Они вроде и готовы помочь, но в то же время, в отличие от тех же русских, опасаются вкладываться в проигрывающую сторону, ибо это автоматически означает убытки. Им нужны гарантии победы республиканцев, то есть успехи на фронте.

Однако все, что до этого дня демонстрировало правительство, успехом назвать было сложно. Нельзя до бесконечности хвастаться разгромом итальянцев под Гвадалахарой. Нужно другое, не менее значимое событие, способное показать силу республиканцев. И это должен быть кто угодно, но только не Русский добровольческий корпус. Его успех будет означать упрочение позиций России, ее роли и авторитета, а также более тесное сотрудничество правительства с русскими.

Но Григорию всего этого знать не полагалось. Более того, если он вдруг окажется болтливым, то высказанное им суждение сработает на руку контрразведке корпуса. Необходимо внушить заговорщикам, что они в безопасности, а их противники пошли по ложному следу.

– А при чем тут Хадраке? Стреляли ведь вроде милиционеры.

– Ряженные под милиционеров интернационалисты, – возразил капитан. – Получается, ноги растут оттуда. Так-то.

– И еще один вопрос. Как так получилось, что, выпивая со мной на равных, ты остался трезвым? – решил все же выяснить Азаров.

– Это так важно? – хмыкнул Егоров.

– Не я набиваюсь тебе в друзья.

– Верно. Ладно, выдам свой секрет. Перед застольем выпиваешь грамм пятьдесят постного масла. Все. Можешь пить, не опасаясь сильного опьянения. Но сразу говорю, метод весьма рискованный. В качестве побочного эффекта можно заполучить сладкую смерть.

– Это как?

– Масло покрывает стенки желудка тонкой пленкой, которая препятствует усвояемости его содержимого. Но она постепенно рассасывается, и тогда начинается резкая атака алкоголя. При этом человек моментально пьянеет и, если выпито слишком много, засыпает навсегда. Норма у каждого своя, так что лучше все же не злоупотреблять.

– Отравление алкоголем?

– Именно. Ну что, мир? – протягивая руку, в очередной раз предложил Егоров.

– Мир, – пожимая ее, ответил Азаров.

– Вот и ладушки.

Вообще, секрет был в другом. Игнат все же предпочел менее рискованный метод. В частности, он всякий раз кривился, словно выпивал редкостную гадость. На деле же, пока занюхивал кулаком, успевал слить спиртное через резиновую трубочку во фляжку, укрытую под одеждой. Разумеется, что-то оставалось, но это скорее уже пары.

– Как думаешь добираться до Хадраке? – спросил капитан, когда с противоречиями было покончено.

– На перекладных, как же еще-то. Вроде завтра в Толедо убывает колонна грузовиков, все еще продолжают вывозить имущество. Вот с ними до Толедо, там до Мадрида и дальше.

– Отставить Толедо. Мне тут перепал трофейный «стенли». Четырехместный старичок еще десятого года выпуска, но аппарат рабочий. По прямой выдает порядка сорока пяти километров. В горку, конечно, не так резво. Одной заправки хватает километров на восемьдесят. Но, учитывая рельеф, думаю, не больше пятидесяти. Предполагаю, что часов за шесть добежим до места. А там каждый своей дорожкой.

– Уж не из-за все еще встречающихся окруженцев, выбирающихся к своим, я тебе понадобился? – поинтересовался Григорий.

Он вовсе не был настолько добродушным. Просто не видел пользы от дальнейшего противостояния с капитаном. Сделал себе зарубочку на память, и ладно. Полностью же доверяться контрразведчику он и не подумает. Не те эти ребята, чтобы располагать к подобному отношению.

– Вот напрасно иронизируешь, Гриша. Они, между прочим, порой постреливают. И весьма удачно. Как правило, выйти к своим стремятся те, кто предан генералу Франко. Остальные предпочитают сдаться, и желательно русскому корпусу.

– Согласен. Итак, когда выезжаем?

– Ты все еще в расположении батальона?

– Пока на улицу не выбросили.

– Тогда завтра в пять утра я за тобой заеду – и в путь.

– Не рано?

– Раньше никак нельзя. В четыре еще темно, – разочарованно развел руками Егоров.

– Игнат.

– Ну что «Игнат»? Сам посуди. Путь неблизкий, в дороге может случиться все что угодно. А что не так-то?

– Да я месяц уж мечтаю только об одном – выспаться наконец.

– Понимаю. Но посоветовать могу только пораньше лечь спать.

– Ладно. Договорились, – безнадежно вздохнул Григорий.

Расставшись с контрразведчиком, поспешил в свою палатку. Пока суд да дело, нужно завершить обмен автомата на карабин. Точное и скорострельное оружие для средних дистанций может прийтись как нельзя кстати. Как показывает практика, броненосник, оказавшийся на поле боя вне брони, не такая уж и несусветица.

Когда уже готовился отойти ко сну, припожаловали солдаты его взвода и трое, на время боев причисленные к его машине. Бронетяжники решили отблагодарить своего командира за то, что провел их сквозь горнило сражения с минимальными потерями. Да еще и так, что каждого из них представили к солдатскому кресту, а экипаж Уткина – так и вовсе к двум.

Потом немного посидели с Рощиным. Помянули павших. Вспомнили добрым словом Пастухова, принявшего со своими парнями страшную смерть. Ну и пожелали друг другу, чтобы чаша сия их непременно миновала. И только изрядно набравшись, Григорий наконец забылся коротким сном.

Ровно в пять Егоров остановил свой «стенли» у палатки, в которой все еще квартировал Азаров. Весьма интересный автомобиль, своим обликом походящий на большую игрушку. Кузов ярко-красного цвета, с черными крыльями и подножками, коричневая кожа сидений. Спереди короткий капот с полукруглой мордой, без радиаторной решетки.