Читать книгу "Дверь в стене тоннеля - Николай Черкашин"

– А Карина где?

– В Москве. Выбирает свадебное платье. Не буду утомлять. Отдыхайте!

К вечеру он уже смог ходить. Вернулась Карина, сияющая, с огромными коробками. Сразу же надела роскошное белое платье и превратилась в воздушно-кружевную принцессу. Еремеев смотрел на нее и думал, что женщина, примеряющая перед зеркалом новую шляпку, выглядит не менее серьезно, чем премьер, выбирающий проект нового ракетоносца.

Потом ему самому пришлось облачаться в великолепную английскую пиджачную пару…

– Ну, мы с тобой прямо как Круз и Иден из «Санта-Барбары!» – восхитилась Карина.

– С «Санта-Марины», – поправил ее Еремеев, немало ошеломленный своим джентльменским видом…

* * *

После завтрака Герман Бариевич провел его в виварий, пристроенный к вольерам с нутриями. Они остановились перед клеткой с белыми мышами. Пушистые комочки копошились и сновали во всех направлениях.

– Вот вам типичная модель людского муравейника, – философически изрек Герман Бариевич. – Ведь для Господа Бога и мы выглядим точно так же. Теперь представим, что одна из этих мышек изменила своему Верховному Повелителю. Она – предательница. Чтобы наказать ее, Богу не надо ее долго искать и вникать, почему она его предала. Бог поступает вот так. Он говорит ей: «Умри, неверная!»

Одна из мышек сорвалась с проволочной сетки и тут же умерла.

Гербарий достал ее, раздвинул передние лапки, и Еремеев увидел крохотный U-образный шрамик, розовевший среди белой шерстки.

– Все мои ближайшие помощники помечены таким знаком. И если кто-нибудь вздумает изменить мне, я скажу «Умри, неверный!». И он разделит участь этой мышки. Не верите? Думаете мистика? Рехнулся старый хрен? Обыкновенная радиофизика.

Он вскрыл перочинным ножом мышку и извлек из груди миниатюрную металлическую таблетку.

– У вас тоже вшита такая, только чуть побольше. Она сработает как радиовзрыватель, едва я нажму на кнопку вашей судьбы. Она теперь в прямом смысле в моих руках… Только не надо обижаться и надуваться. Вы же понимаете, что все подписки о невыезде, о неразглашении в наше время совершенно бессмысленны. Вы бы на моем месте тоже никому не доверяли. Зато я могу быть с вами предельно откровенен. И вы об этом не пожалеете.

Ну а теперь сделайте мину повеселее! Нельзя возвращаться к невесте с такой физиономией, как будто вы проглотили мышонка. Завтра свадьба и завтра же ваше свадебное путешествие. Правда, оно будет носить несколько деловой характер. Но что поделаешь, даже я не могу сегодня позволить себе развлекательных поездок.

Ну, выше голову, Олег Орестович, что же вы так скисли! Мы летим завтра с вами и Кариной не в Талды-Курган какой-нибудь, а в красавицу Вену! Ах, Вена! Никакого сравнения с мрачным Берлином. – И Герман Бариевич довольно музыкально стал насвистывать «Сказки венского леса»…

Вечером Еремеев сумел дозвониться до Севастополя. Трубку снял Тимофеев!

– Ну, наконец-то! – обрадовался он. – Куда запропали? Где Карина? Когда вернетесь?

– С Кариной все в порядке. Вернуться не смогу по ряду очень серьезных обстоятельств. Перегоняйте яхту в Москву на старое место.

– Как это в Москву? Кто это интересно без тебя ее перегонит?

– Зайди в местный яхт-клуб, оплати услуги, они сами поставят ее на платформу. Укажи только адрес – станция Водники. Снимите и заберите с собой аппаратуру, плитку и все, что могут раскурочить в пути.

– Ну ты даешь… Дельф тут без тебя голодовку объявил.

– Берите с Леной билеты на самолет – и в Москву. Ветеринарный сертификат на собаку в моем «тревожном» чемоданчике. Деньги есть?

– Да осталось кое-что… Где тебя искать?

– Возвращайтесь в Хотьково. Я вас сам найду.

– Хоп!

Он положил трубку, снял рубашку, размотал бинт и подошел к зеркалу. Хирургический шов рдел зловещей литерой «U».

* * *

Стол в банкетном зальчике ресторана «Мещанская сторона» был накрыт на восемь персон: молодые, Герман Бариевич, Радик, Леонкавалло, Анастасия. Из Гродно прилетела новая еремеевская теща – высокая моложавая со вкусом одетая полька – Ядвига Леонтьевна. Еремеев из своих друзей – самых нейтральных с точки зрения безопасности фирмы – смог пригласить только одного – Леню Татевосяна, искусного армянского ювелира, в прошлом командира радиотехнической службы на той самой подводной лодке, где Олег начинал карьеру корабельного врача. Леня преподнес новобрачным оригинальный подарок: четыре серебряных перстня в виде изогнувшихся в прыжке дельфинчиков. На палец они надевались парой – рострумами друг против друга; глядя на них, возникало ощущение радостной игры…

– Я тоже подарю колечко! – перекрыл гомон общего восхищения Герман Бариевич. – Оно не серебряное, стальное. Очень скромное…

Все затихли и насторожились.

– Правда, на нем два ключика. Но они не золотые. И очень хорошо, иначе бы они гнулись в стальном замке стального автомобиля. Получайте ваш «джип» и будьте счастливы!

Оркестранты – их было четверо – переглянулись, и грянули:

Где-то за городомОчень недорогоПапа купил автомобиль…

– Напрасно вы так считаете, – шутливо погрозил музыкантам вилкой Герман Бариевич. – Последняя модель – «рейнджер-джип». Вездеход для наших дорог.

– Какого цвета?

– В цвет ваших глаз, мадам, зеленого. Горько! Очень горь-ко…

Свадьба получилась веселая, чуточку шальная. Герман Бариевич много и охотно танцевал с Карининой мамой. И всякий раз, когда он подавал руку элегантной польке с безумным разрезом платья на левом бедре, не оставлявшем сомнений, от кого невесте достались такие красивые ноги, оркестранты начинали что-нибудь медленное и томное – из давней юности танцоров.

Далеко-далеко, где кочуют туманы… Еремеев расслабился и позволил себе выпить больше обычной, весьма строгой нормы, и поэтому от всей свадьбы у него осталось в памяти только резкое впечатление: Анастасия танцевала танго с Радиком, держа безногого урода на руках, словно куклу. От этого зрелища Еремеев на минуту протрезвел, а потом все опять закружилось в пестром тумане.

Анастасия ворковала Карине:

– Счастливая! Первая брачная ночь – и в Вене.

К шести часам вечера Леонкавалло отвез их в международный аэропорт, сиявший оранжевым кристаллом в темени сентябрьской ночи.

Глава восьмая. Венские каникулы, или С чем едят бетапротеин?

За границей Еремеев был только в Египте, где в александрийском порту ремонтировалась его подводная лодка, и в Афгане. Вена покорила его еще в самолете, когда над Дунаем лайнер в вираже завалился на крыло, и в иллюминаторы ударило огнище прекрасного, как штраусовский вальс, города. Зубчатая пика Стефанского собора, подсвеченная снизу, метила в бугристый шар полной луны…