Читать книгу "Время генома. Как генетические технологии меняют наш мир и что это значит для нас - Джон Луома"

В 2013 г. в журнале Biological Psychiatry была опубликована статья про возможность передачи стресса из поколения в поколение. Исследователи из Хайфского университета в Израиле ранее показали, что если подвергнуть самок лабораторных крыс даже небольшому стрессовому воздействию, то это приведет к изменениям в поведении потомства. Воздействие заключалось в том, что крысам постоянно меняли температуру в клетке, где они жили, в то время как контрольную группу содержали в стабильных условиях. Эти эксперименты проводили с 45-дневными грызунами (для крыс это подростковый возраст).

Аспирантка Хиба Зайдан вместе с одним из авторов первого исследования, профессором Михой Лешемом, повторили этот эксперимент, обратив внимание на ген CRF-1, про который известно, что он экспрессируется в мозге при стрессе. Ученые обнаружили, что до спаривания этот ген был более активен в яйцеклетке стрессированных самок по сравнению с нестрессированными. Затем исследователи проверили ДНК в тканях мозга крысят сразу после рождения. Оказалось, что и в этом случае в стрессированной группе экспрессия CRF-1 была выше.

На третьем этапе, когда крысята выросли, ученые подвергли некоторых животных из каждой группы потомков тому же воздействию, которое было в первом эксперименте. В результате у самок (что удивительно, не у самцов), чьи матери были стрессированы, экспрессия CRF-1 была заметно выше. Авторы отмечают, что «если раньше мы видели проявление этого эффекта только на поведенческом уровне, то сейчас у нас появились доказательства влияния и на генетическом уровне», по меньшей мере у грызунов.

Указывая на «сходство организмов» грызунов и людей, ученые предполагают, что их исследование может отражать и то, что происходит с детьми, чьи матери подвергаются различным стрессовым воздействиям{106}.

Еще раньше, в 2012 г., Майкл Скиннер из Университета штата Вашингтон и Дэвид Крюс из Техасского университета в Остине опубликовали в журнале Proceedings of the National Academy of Sciences статью, в которой было показано, что воздействие на беременных крыс широко используемым фунгицидом винклозолином усиливает стресс-реакцию не только во втором поколении, но даже и в третьем.

И хотя Скиннер уже много лет изучает эпигенетическое воздействие загрязняющих веществ, пестицидов и других химикатов, он говорит, что «мы и подумать не могли, что стресс-реакция может зависеть от условий среды, в которой жили ваши предки».

Крюс добавляет, что «мы сейчас являемся этим третьим поколением людей, со времени начала химической революции, которые подвергаются воздействию химикатов», поэтому «эксперименты на животных как раз и моделируют эту ситуацию»{107}.

Хорошо известно, что продукты питания или химические вещества, с которыми сталкивается мать, могут повлиять на здоровье ребенка. Но сейчас происходит смена парадигмы. Предположительно, экологические и даже психологические условия, а также личный опыт родителей могут повлиять не только на их ребенка, но и на последующие поколения. Если это так, то нам надо думать не только о том, как среда, в которой мы живем, воздействует на нас, но и о том, как это повлияет на будущие поколения.

Глава 12

Эра геноцентризма

Олдред Скотт Уортин был талантливым, энергичным человеком, стремившимся к знаниям всю свою жизнь. В 1891 г. он получил медицинское образование, а уже в 1893-м защитил докторскую диссертацию. Это было неслыханное достижение для тех лет, и оно позволило Уортину попасть в узкий круг маститых ученых и мыслителей. Уортин стремился добиться профессионального успеха в амбициозной, энергичной и быстро развивающейся американской медицинской науке, которая пыталась конкурировать с европейской, и в 1894 г. стал руководителем лаборатории патологической анатомии в Медицинской школе Мичиганского университета.

Благодаря его тщательному подходу к осмотру и обследованию пациента в мировую медицину вошло понятие симптом Уортина. Это специфический скрипучий тон, который врач может услышать при прослушивании сердца и легких пациента с помощью стетоскопа{108}. Он указывает на перикардит – воспаление тканей, окружающих и защищающих сердце. Вместе с коллегой Уортин разработал гистологическую окраску, которую впоследствии назвали «окраской по Уортину – Старри», эту химическую реакцию до сих пор используют для выявления бактерий спирохет, которые вызывают сифилис{109}. Уортин – автор многих научных работ и нескольких выдающихся учебников по патологической анатомии. Его научные интересы простирались от венерических заболеваний до роли лимфоузлов в иммунной системе. Во время Первой мировой войны он был одним из основных советников правительства США по вопросам воздействия отравляющего горчичного газа, одного из первых видов химического оружия, которое использовали как страны Антанты, так и Союз центральных держав. Уортин и сэр Уильям Ослер из Университета Джонса Хопкинса считаются двумя величайшими медиками конца XIX – начала XX в.

Кроме того, Уортин был всестороннее образованным человеком. Он изучал естественные науки в Индианском университете, до того как поступил в Медицинскую школу в Мичигане. Но еще раньше он влюбился в музыку. Уортин окончил консерваторию в Цинциннати по классу фортепьяно и скрипки и гастролировал по Европе, исполняя музыку во Фрайбурге и Вене. Во время путешествия по Калифорнии, уже на закате своей медицинской карьеры, он описал новый вид улиток, который потом был назван его именем. Еще он был заядлым садовником и судил ботанические выставки в Детройте. Помимо огромного объема научных публикаций, Уортин написал несколько книг по философии, искусству и музыке.

В 1926 г. он писал о важности ежедневной физической нагрузки для врачей: «Даже если у доктора на почве сидячего образа жизни не разовьется варикоз, то, поскольку появление автомобилей снизило общую активность, у успешного врача появится лишний вес, некоторая дряблость, легкая синюшность и преждевременная лысина»{110}.