Читать книгу "Судьба династии - Александр Широкорад"

Теперь у Арвида не было выбора. Ранним утром 22 июня 1908 года противники прибыли на лужайку Крестовского острова в имении князя Белосельского. По решению полкового суда дуэль должна была состояться на пистолетах на расстоянии пятнадцати шагов, три выстрела каждый.

Отсчитав шаги, противники встали друг напротив друга. Раздалась команда «Стрелять!», и одновременно громыхнули два выстрела. Николай выстрелил вверх, а Мантейфель — в Юсупова. Николай получил смертельную рану в бок и скончался на месте дуэли.

Весь Петербург сочувствовал семье Юсуповых. На следующий после дуэли день на панихиду по Николаю прибыли большинство августейших особ, находившиеся в столице: греческая королева Ольга Константиновна, греческий принц Николай, великие княгини Мария Павловна, Елена Владимировна, Елизавета Маврикиевна, Мария Георгиевна, Ксения Александровна, великие князья Владимир Александрович, Константин Константинович, присутствовали и Николай, Георгий и Александр Михайловичи.

После смерти Николая Феликс остался единственным наследником огромного состояния Юсуповых. И сразу же за ним начали охоту дочери и маменьки не только в Москве и Петербурге, но и в Париже и Лондоне. При этом ни дочек, ни мамочек не смущали слухи о «нетрадиционной ориентации» Феликса.

В своих воспоминаниях Ф.Ф. Юсупов пытается свести свои увлечения лишь к страсти переодеваться в женские платья. По его версии, к переодеванию его склонила «простая» девушка Поля, жившая в Петербурге недалеко от них. В её крошечной квартирке они и «проводили вечера в компании со студентами, артистами и веселыми девицами».

В отличие от родительского дома, «созданного для балов и приёмов», «скромная Поленькина гостиная с самоваром, водкой и закуской означала свободу и веселье». Именно Поля первой предложила Феликсу переодеться в женское платье: «В два счёта она одела и раскрасила меня так, что и родная мать не узнала бы». В таком необычном наряде Феликс вместе с братом и весёлой компанией студентов впервые отправился слушать цыган. «Прежде я не слыхал цыган, — вспоминает Юсупов. — Вечер стал для меня открытием. Знал я, что хорошо поют, но не знал, что так чарующе. Понял я тех, кто разорялся на них. А ещё я понял, что в женском платье могу явиться куда угодно… Поленька наряжала меня умело: все её платья шли мне необычайно».

Как писала Елизавета Красных, биограф семьи Юсуповых: «Николай всячески поощрял переодевания брата. Так, вместе являлись они на маскарады в Париже, перед одним из которых переодетый Феликс покорил сердце короля Эдуарда VII. Николая это очень забавляло и в насмешку над чопорным «высшим обществом» он спровоцировал младшего брата попробовать себя певицей в кабаре «Аквариум» в Петербурге. Организовав двухнедельный ангажемент, Николай и Полина обеспечили Феликса платьем-хитоном из тюля. Из всех воспоминаний современников только в воспоминаниях самого Феликса сохранилось описание этой авантюры, которая потом неоднократно ставилась ему в укор в подтверждение его извращённого вкуса и многократно цитировалась.

Первое выступление прошло блестяще, и азартные молодые Феликс, Николай и Поля, насмехаясь, перебирали многочисленные записки и цветы. Веселью сумасшедшей троицы не было предела, но трюк с переодеванием вскоре был раскрыт, и безвестная певица исчезла с афиш «Аквариума» после семи выступлений. Поведение детей возмутило родителей, но, несмотря на скандал дома, Николай и Феликс не отказывались от своего увлечения костюмированными балами. Во время одного из них Феликс, переодетый женщиной, был приглашён четырьмя молодыми офицерами на ужин в известный петербургский ресторан «Медведь». Устроившись в отдельном кабинете, под цыганскую музыку и шампанское один из разгорячённых офицеров сдернул маску с прекрасной незнакомки. Изловчившись, испугавшийся Феликс, оставив шубу, бросился бежать на улицу, на извозчике помчался на Поленькину квартиру: «И полетела ночью в ледяной мороз юная красавица в полуголом платье и бриллиантах в раскрытых санях. Кто бы мог подумать, что безумная красотка — сын достойнейших из родителей!»»[125]

По Петербургу циркулировали слухи о связи Феликса Юсупова с великим князем Дмитрием Павловичем, внуком императора Александра II. Какие-то намёки на сей счёт проскальзывали и в письмах Феликса к матери. «Если портсигар не найдут, то надо сделать следствие, потому что я знаю наверно, что его найдут в доме. Вели осмотреть ванную. Вчера Дм. Павл, [великий князь Дмитрий Павлович] опять хотел сделать пи-пи в мою ванную и у нас из-за этого произошла драка. Может быть, в это время портсигар и завалился куда-нибудь». В память об этом случае долгое время в переписке княгини Юсуповой с сыном Великого князя звали «Портсигар»»[126].

С юных лет Феликс увлекался спиритизмом. Ещё при жизни брата они с Николаем вызывали духов и, по признанию самого Феликса, «наблюдали вещи удивительные». Продолжалось это до тех пор, пока массивная «мраморная статуя не сдвинулась и рухнула» перед остолбеневшими братьями. И тогда братья дали друг другу обещание дать знак с «того света», когда один из них умрёт первым, тому, кто останется жив. Обещание это вскоре забылось, но зимой 1908/1909 года этот случай вспомнился. В одном из своих краткосрочных посещений особняка на Мойке среди ночи неведомая сила подняла Феликса с постели и заставила пойти к комнате Николая, запертой со дня его смерти. «Вдруг дверь открылась, — вспоминает Феликс. — На пороге стоял Николай. Лицо его сияло. Он тянул ко мне руки… Я бросился было навстречу, но дверь тихонько закрылась! Всё исчезло».

Феликс был вхож в скандальную компанию Марии Головиной, более известной как Мунька. Видимо, Мунька и познакомила в 1909 году Феликса с Григорием Распутиным. Через 50 лет Феликс так описывал эту встречу: «Открылась дверь из прихожей, и в залу мелкими шажками вошёл Распутин. Он приблизился ко мне и сказал: «Здравствуй, голубчик». И потянулся, будто бы облобызать. Я невольно отпрянул. Распутин злобно улыбнулся и подплыл к барышне Г., потом к матери, не чинясь, прижал их к груди и расцеловал с видом отца и благодетеля. С первого взгляда что-то мне не понравилось в нём, даже оттолкнуло… Манеры его поражали. Он изображал непринуждённость, но чувствовалось, что втайне стесняется, даже трусит».

Феликс признавал, что «странный субъект» произвёл на него «неизгладимое впечатление», но, несмотря на все уговоры Муньки прислушиваться к словам Распутина, не пожелал продолжить с ним знакомство.

В 1908 году Феликс Юсупов несколько раз посетил царскую чету в Царском Селе. Николаю, а ещё более Александре не нравились увлечения Феликса, но сказать об этом прямо не позволяли ни этикет, ни тогдашние приличия. Поэтому Александра Фёдоровна важно заявила:

— Всякий уважающий себя мужчина должен быть военным или придворным.

На что Феликс рискнул возразить:

— Военным быть не могу, потому что война мне отвратительна, а в придворные не гожусь, потому что люблю независимость и говорю то, что думаю. Я вижу своё призвание в разумном управлении имениями и многочисленными землями, заводами. Правильное управление всем — тоже своего рода служба Отечеству. А служу Отечеству — служу Царю!