Читать книгу "Мег. Первобытные воды - Стив Алтен"

– И тем не менее я не собираюсь участвовать в этой безумной затее.

– А вас никто и не заставляет. Вы просто подниметесь на палубу, чтобы вас видели, а потом спуститесь обратно вниз.

Мия помогает Джонасу надеть страховочное снаряжение ВМС.

Кто-то дважды топает у них над головой. Барри с Эваном открывают люк и сбрасывают вниз три длинных буксирных троса с карабинами на концах.

Дженни, Эван и Ди пристегивают карабины к страховочным поясам, после чего все трое с дикими воплями выпрыгивают из люка навстречу вихрю.

Барри поспешно закрывает люк, отгородившись от бури.

Джонас прикрывает глаза, сердце бешено колотится. Это просто безумие. Мне шестьдесят три года. У меня наверняка случится инфаркт еще до того, как я выберусь наружу.

Мия наклоняется к Джонасу:

– Мы следующие на очереди. Док, он готов?

– Нет, – стонет Джонас.

– Готов, – отвечает Док Шинто, проверяя страховку. – Джонас, вы никуда отсюда не денетесь, а значит, наверняка не утонете. Предоставьте Матери-Природе сделать всю работу за вас и наслаждайтесь катанием на волнах.

– Может, в таком случае вы вместо меня возьметесь за исследование впадин?

Двойной стук сверху служит сигналом, что пора подниматься наверх. Барри и Док открывают крышку люка.

В отверстие спускаются четыре троса.

Мия пристегивает один конец к своему страховочному поясу, а второй – к поясу Джонаса.

– Мия, я пас.

– Тсс. – Мия страстно целует Джонаса в губы. – До встречи в море!

Она следует за Доком и Барри навстречу буре, оставив Джонаса смотреть в расчерченное молниями эбонитовое небо. Да пошло оно все к черту! Джонас собирается задраить крышку, но трос внезапно дергается и вытягивает его через отверстие на палубу.

Главная палуба встречает Джонаса слепящей стеной дождя, которая тотчас же накрывает его с головой. Нос «Нептуна», словно морское чудовище, вздымается над поверхностью моря, и сразу опрокидывается навзничь.

Джонас, словно дельфин, выныривает из воды и скатывается вниз по мокрой палубе. Затем поднимается на ноги и обнаруживает, что очередной вал – на тридцать футов выше главной палубы – накатывает на правый борт судна.

Корабль поднимается на гребень волны, затем резко кренится, Джонас скользит куда-то назад, сила тяжести тянет его к лееру правого борта…

И тут он взмывает в воздух, истошным воплем разрывая ночь.

А потом он уже под водой.

Поверхностный слой заглушает пронзительный вой ветра до глухого рева, удушающая тьма пробирает до костей леденящим холодом. Джонас теряет ориентацию, не понимая, где верх, а где низ.

Спасательный жилет выносит Джонаса на поверхность, после чего он с размаху ударяется лицом о подошву волны.

Умудрившись поднять голову, он видит, как молния освещает силуэт «Нептуна», который находится по другую сторону мощного вала.

Джонас отплевывается и тяжело дышит, словно выброшенная на сушу рыба; он в невменяемом состоянии на грани паники, а тем временем неведомая сила вновь тащит его по черной воде.

Ухватившись обеими руками за трос, Джонас перекатывается на спину и неожиданно слышит:

– Джо-о-онас!

Повернув голову, он видит Мию, которая мчится позади него на водных лыжах. Мия плюхается на задницу рядом с ним, обнимает его левой рукой за талию, вручает ему конец буксировочного троса и надевает ему на щиколотку страховочный браслет:

– Это тебе, любимый!

После чего Мия снова встает на водные лыжи и в мгновение ока исчезает.

Джонаса подхватывает волной, еще секунда – и он, прокатившись на животе, уже смотрит с вершины водной горы на палубу «Нептуна».

Судно вновь швыряет Джонаса вперед, страховочный браслет подтягивает трос с серфбордом для больших волн. Джонас быстро вставляет ноги в резиновые кожухи и зажимает доску между ног.

Вот он уже наверху, балансирует на гребне волны, держась обеими руками за страховочный трос, серфборд разрезает бесконечный склон водяного вала. Оказавшись у подножия волны, Джонас снова взмывает ввысь и кричит, кричит во всю мощь своих легких, буквально до хрипоты.

Он садится на доску, страх потихоньку отступает, сменяясь чувством гордости.

На гребне водяного вала Джонас поднимается на ноги, он легко скользит по волне, уже не держась за страховочный трос.

Несмотря на разверзшиеся хляби небесные и волны высотой с четырехэтажный дом, Джонас Тейлор неожиданно для себя улыбается.

Сорок минут спустя на небосклоне появляется светло-серая полоска, рассвет гонит шторм куда-то на юг. Дождь постепенно ослабевает, ветер стих до отдельных порывов, ярость волн понемногу улеглась.

Измочаленного, но словно заново родившегося Джонаса Тейлора под бурные аплодисменты вытаскивают из моря.

Джонас освобождается от страховочного пояса и спасательного жилета. Мия набрасывает ему на плечи полотенце:

– С возвращением, Папаша Сорвиголова. Ну как, приятно снова почувствовать себя живым?

Джонас, по-прежнему ощущая слабость в коленках, обнимает Мию дрожащими руками:

– Это вторая самая большая глупость, которую я совершил за свою долгую жизнь. Но мне понравилось. Спасибо.

Обнаружив, что Сорвиголовы и члены экипажа столпились у правого борта, Джонас с Мией присоединяются к ним.

Стоявший у леера Коффи о чем-то спорит с Ферджи:

– Это ведь ты прикреплял буксировочные тросы!

– А ты прикреплял карабины!

– Ты хотя бы знаешь, кто это был?

– Без понятия. А кого не хватает?

Мия решительно становится между ними:

– Что за базар?

Коффи показывает ей оборванный конец троса:

– Похоже, мы потеряли одного из нас.

К ним подходит запыхавшийся Ди Хатчер:

– Капитан поворачивает судно, чтобы начать поиски. Все на месте, кроме Барри и Дока.

– Док внизу, – говорит Эван. – А Барри я не видел.

– Вот дерьмо! – ошеломленно качает головой Ферджи. – Я ведь был рядом. Мы катались на досках бок о бок. Он, конечно, крупный парень, но веревка должна была его выдержать. Как такое могло случиться?

– Нет, это исключено. – В голосе Коффи звучит неприкрытая злость. – Страховочное снаряжение лучшее из всего, что может предложить военно-морской флот. Трос способен вытянуть из моря небольшой грузовик. Нет, здесь наверняка должно быть какое-то другое объяснение.

Джонас внимательно изучает конец толстой нейлоновой веревки. Края раздерганы, словно перерезаны острой пилой.