Читать книгу "Майя. Загадки великой цивилизации - Дэвид Дрю"

Ничего кроме жалости не вызывает картина несчастий и полного запустения, когда кучки земледельцев продолжали копошиться среди величественных развалин, стараясь хоть как-то себя прокормить, однако не следует забывать, что эта картина не была всеобщей. Например, к югу от Тикаля, на берегах озера Петен-Ица и возле более мелких озер восточнее, еще оставались участки плодородной земли, дававшие достаточные урожаи, а также острова и полуострова, которые можно было защищать от вторжения врагов. Поэтому там продолжали существовать такие города, как Топоште и Тайясаль, население в которых жило вплоть до конкисты. В настояще время на руинах Тайясаля находится город Флорес, в связи с чем эта территория практически не подвергалась археологическим исследованиям, однако, судя по всему, этот город в «постклассический» период постоянно расширялся и ко времени «посещения» его Кортесом в 1525 году превратился в столицу довольно грозного и вполне процветающего государства. В отдаленных районах продолжали существовать другие поселения. Наиболее заметным из них является город Ламанай на севере Белиза. О нем известно больше всего еще и потому, что в этом городе проводила раскопки экспедиция Королевского музея Онтарио под руководством Дэвида Пендергаста. Так вот, в этом городе никакого «коллапса» не случилось. Он располагался на берегу обширной лагуны в верховьях реки Нью-Ривер, где всегда имелось значительное количество продовольствия, способное прокормить большое население. Кроме того, Ламанай являлся крупнейшим центром по выращиванию какао, поэтому особое значение здесь имели еще и сухопутные торговые пути, причем, некоторые из них существуют до сих пор. В самом городе товары перегружали на каноэ и доставляли по реке на север, к морю. Таким образом, единая сеть оживленных торговых путей связала практически весь Юкатан. В IX в., когда все вокруг рушилось и приходило в запустение, Лaманай переживал период процветания. Продолжалось храмовое строительство, воздвигались новые резиденции властителей, по-прежнему проводились религиозные церемонии, а гробницы правителей и знатных майя заполнялись доверху изделиями из нефрита и тому подобными сокровищами. Остается неясным, каким образом городу удалось справиться с наплывом беженцев, которые непременно должны были устремиться сюда из регионов, охваченных кризисом. В любом случае, в то время как их коллеги по соседству лишались своих тронов, вожди Ламанай смогли обеспечить эффективное и гибкое управление подданными. Примерно к 1100 году из крупных поселений здесь остался только этот город-государство, и еще за несколько лет до появления испанцев правителей продолжали хоронить в усыпальницах. Правда, к тому времени центр города находился уже в другом месте, а постройки являли собой лишь тень прежнего великолепия. В конце XVI века среди остававшихся еще жителей города, просуществовавшего более трех тысяч лет, появилась христианская миссия.

И все же вышеприведенный пример представляет собой исключение, подтверждающее правила, по которым развивалась катастрофа цивилизации майя. В подавляющем большинстве городов-государств разразился всеобъемлющий кризис, охвативший все стороны экономической и общественной жизни. Масштабы катастрофы оказались настолько велики, а разорение столь жестоким, что в течение всех последующих десятилетий не было предпринято ни одной попытки возродить хоть какое-то поселение. И даже спустя несколько веков, когда здесь появился Кортес, тропический лес еще не полностью восстановил повреждения, нанесенные ему неразумным хозяйствованием человека.

Конец и начало

Создается впечатление, что с падением классической цивилизации майя на юкатанских равнинах одновременно исчезли миллионы человек. Существует два варианта ответа на вопрос, что же с ними случилось. Согласно первому, причиной массового исчезновения людей послужила внезапно увеличившаяся смертность вследствие войн или болезней (а детская смертность даже в лучшие времена достигала 60 %). Действительно, эта причина могла привести к тому, что численность населения стремительно сократилась в течение столетия. Второе более или менее реалистичное объяснение заключается в том, что после катастрофы (война, пожары, болезни и прочее) население попросту разбежалось в считанные недели в более безопасные районы — высокогорье Гватемалы и Чьяпаса, на океанское побережье и Северный Юкатан. Именно здесь процветали Ушмаль и Чичен-Ица в тот самый момент, когда умирали и исчезали города на лесных равнинах. Хотя свидетельств о бегстве людей на север собрано недостаточно, многие ученые сходятся во мнении, что оба предположения верны. Все-таки то, что произошло на южных равнинах Юкатана с сильными городами-государствами, — это не постепенный упадок, или регресс: это было бегство в прямом смысле слова, после чего Северный Юкатан стал последним прибежищем, последним очагом великой майяской цивилизации.

Однако и с Северным Юкатаном все не так просто: о классической эпохе местных городов нам известно больше, чем о постклассическом периоде от 900 г. до испанской конкисты. Главная причина заключается в том, что царские династии пали, и поэтому прервалась славная традиция записывать династическую историю на стелах. Монументальные письмена, относящиеся к IX–X в., еще встречаются, но редко, и содержат в себе очень мало значимой информации. Потребность что-то фиксировать и увековечивать майя теперь начали воплощать в сделанных из коры книгах, а не в камне. Ученые усматривают эту метаморфозу в завершении единоличного управления и появлении коллективных форм руководства, когда царскую особу уже не требовалось увековечивать в камне.

Фолианты, раскрывающие историю майя той эпохи, до нас, к сожалению, не дошли — их уничтожили костры Диего де Ланда, полыхавшие по всему Юкатану. Нам остается только судить о майя со слов конкистадоров, пытавшихся добросовестно описать «их древности и их науки». Одним из таких источников являются для нас книги «Чи-лам Балам». Наряду с мифами и легендами, услышанными де Ланда лично от майя, в книгах содержатся исторические выводы и обобщения. Кстати, свое название книги получили от реального персонажа — писца, или даже мудреца, чье имя фонетически произносится «Чилам Балам», что означает «Вещатель Ягуар» (считается, что именно он предсказал приход испанцев).

Книги «Чилам Балам» начали писать сразу же после испанского вторжения на языке майя в латинской транскрипции. Их писали местные писари — ученики приходских миссионерских школ, овладевшие испанской грамотой. Из известных на сегодня книг «Чилам Балам» около десяти принадлежит различным католическим приходам на севере Юкатана. Другие книги находятся у современных майя как семейные реликвии.

Каждая книга имеет и свое собственное название. Наиболее известные из них — «Тисимин», «Мани» и «Чумайель» — написаны в XVIII — начале XIX в. Книги соотносятся с календарным циклом в 260 лет, который разбит на 13 частей, или катунов. Каждый катун, таким образом, продолжался 20 земных лет. Катунная система отсчета времени наиболее часто использовалась для астрологических предсказаний, а по мере выхода из широкого употребления системы долгого счета стала употребляться как основной календарь. Что касается литературного языка, которым написаны тексты книг, то он чрезвычайно сложен и метафоричен; имеются даже ссылки на библейские сюжеты. В книгах довольно сложно отличить миф от реальности, так же, как интерпретировать пророчества и предсказания. Приведем для наглядности отрывок из книги «Чумай-ель»: