Читать книгу "Как Китай стал капиталистическим - Нин Ван"

Роль местных органов власти фактически состояла в предоставлении организационных услуг – в сведении воедино всех факторов производства. Как мы вскоре увидим, это не означает, что местные органы власти обладали особыми знаниями, а потому могли более выгодно использовать производственные ресурсы. Возможно, в учебниках экономики производственная функция и означает, что мы можем просто накопить факторы производства и ждать, пока они автоматически преобразуются в продукцию, но в реальности такого не бывает. Трансформация факторов производства в товары и услуги происходит в рамках структуры производства, в которых эти факторы организуются и координируются различными механизмами, в том числе безличным механизмом ценообразования, контрактами и внедоговорными личными отношениями (например: Ooase, Wang Mng 2011). В этой огромной, но плохо изученной области решающее значение имеет организация. Альфред Маршалл считал организацию «особым фактором производства» (Marshall 1920: 115). Но для слаборазвитых экономик характерен дефицит организации. Действительно, они испытывают более острую нужду в организации, чем даже в капиталовложениях. В Китае этот вакуум заполнялся местными органами власти, которые до сих пор имеют гигантские возможности мобилизации ресурсов.

Когда повсюду в Китае стали возникать промышленные парки, которые должны были привлечь инвестиции в регионы, местным органам власти пришлось убеждать инвесторов, что подконтрольные им парки имеют все необходимое для успешного ведения бизнеса. Сделать это было непросто, учитывая огромное разнообразие фирм, пожелавших обосноваться в промышленных парках. Некоторые просто хотели воспользоваться дешевой рабочей силой и не слишком строгим регулированием, а также рядом других преимуществ: в конце 1990-х годов центральное правительство предоставляло значительные налоговые и прочие льготы компаниям, инвестировавшим в слаборазвитые западные районы Китая. Отдельные иностранные компании или компании из прибрежных районов искали местных партнеров, чтобы расширить бизнес. Некоторые фирмы представляли собой стартапы, разработавшие перспективные бизнес-планы или новые технологии, но испытывавшие нехватку капитала или квалифицированных управленческих кадров.

В результате промышленные парки предлагали разные услуги разным фирмам. Одни фирмы нуждались просто в доступе к трудовым ресурсам и местным поставкам; другим нужны были банковские кредиты и менеджеры высшего звена. Местные власти активно содействовали фирмам, особенно тем, которые могли способствовать увеличению налоговых поступлений в местный бюджет или дать «эффект перелива» – поддержать и улучшить репутацию парка или привлечь в него новых обитателей. Таким фирмам помогали найти поставщиков, нанять квалифицированных сотрудников (порой даже в других городах) и получить банковские кредиты. После того как фирмы перебирались в парк и приступали к работе, местные власти были рады отправить их в самостоятельное плавание.

11

О середины 1990-х годов между местными органами власти и фирмами в Китае сформировался новый тип отношений. В 1980-х местные власти часто бывали активными или пассивными владельцами государственных и коллективных предприятий, что привело к возникновению явления, известного как «местный корпоратизм» (ОІ1992; Lin Nan 1995). К середине 1990-х годов, по мере того как число нерентабельных госпредприятий росло, местные органы власти начали отзывать заявления права на долю в капитале местных фирм. Это в корне изменило характер отношений между местными органами власти и фирмами, находящимися в их юрисдикции. В случае, когда некоторые частные фирмы принадлежали местному правительству, ему было трудно или даже невозможно справедливо вести себя по отношению к ним, особенно к тем, что конкурировали с его собственными предприятиями. К середине 1990-х годов менее одной трети государственных предприятий получали хоть какую-то прибыль. Финансовое положение госпредприятий в собственности у местных органов власти (провинциального уровня и ниже) было гораздо хуже, чем у находившихся в собственности центрального правительства. На уровне уездов рентабельным оставался лишь небольшой процент государственных предприятий. Когда государственные предприятия стали финансово обременительными, местные власти решили развивать промышленные парки в качестве нового источника дохода. Неудивительно, что, когда в 2001 году Государственный совет КНР призвал к «трансформации правительственных функций», местные органы власти от всей души поддержали инициативу. Они сразу же начали рекламировать себя в качестве поставщиков услуг для бизнеса, а не в качестве органов надзора или регуляторов, покончили с волокитой и уменьшили вмешательство государства в экономику.

В условиях обострения конкуренции за инвестиции местные чиновники быстро поняли, что самая выигрышная стратегия продвижения промышленного парка – не привлекать в парк множество разнородных фирм, а подчеркнуть его отличие от других таких же парков, сосредоточив внимание на нескольких отраслях, обещающих рост производства в долгосрочной перспективе. Смена стратегии придала новое измерение региональному развитию в Китае: им стала экономика локализации. Хотя локализация производства представляет собой обычное явление в процессе индустриализации, конкуренция между китайскими регионами добавила неожиданные повороты в знакомый сюжет. Например, Кремниевая долина в Соединенных Штатах Америки стала любимым местом для новых стартапов в компьютерной отрасли. Основатели Facebook, выпускники Гарварда, предпочли Бостону Кремниевую долину. В условиях рыночной экономики предприниматель – особенно новичок в отрасли – по вполне понятным причинам постарается основать свою фирму в промышленном центре, чтобы воспользоваться различными преимуществами от соседства крупных компаний и в свою очередь внести вклад в дальнейшее развитие центра. Эффект обратной связи усиливает экономику локализации.

Однако в Китае экономика локализации отличается некоторыми особенностями. Экономика локализации не обязательно означает, что промышленность будет сосредоточена только в одном месте. Огромные размеры Китая способствуют тому, чтобы вновь возникающие, преисполненные амбиций промышленные парки бросали вызов общепризнанным промышленным центрам. Казалось бы, на протяжении всей экономической реформы по всему Китаю систематически происходило дублирование инвестиций. Многие эксперты критиковали это явление, видя в нем серьезное свидетельство низкой эффективности китайской экономики. Но в действительности все обстоит гораздо сложнее. Следует понимать, что явление это отнюдь не новое. О тех пор как Мао Цзэдун в середине 1950-х провел децентрализацию управления, китайская экономика отличалась высокой степенью фрагментации. Возможно, фрагментация достигла апогея в 1960-х годах, когда каждая административная единица – от провинции до уезда – была вынуждена создавать всеобъемлющую и самодостаточную структуру производства. Однако повторные инвестиции, являвшиеся результатом инициированной Мао политики самодостаточности, отличались от повторных инвестиций, обусловленных региональной конкуренцией. В настоящее время в Китае действует общенациональный рынок для большинства потребительских товаров, поэтому все фирмы независимо от их месторасположения должны подчиняться общей рыночной дисциплине. Это резко отличается от политики Мао, направленной на повышение экономической самодостаточности каждого региона, благодаря чему фирмы были надежно защищены от конкуренции друг с другом.