Читать книгу "Все что нужно ей - Екатерина Риз"

— Ну вот. Или забыла, как сама замуж выходила? Помню, платье на заказ шили, ни одно в магазине не подходило. Мама тогда на тебе оторвалась.

Гоша ухмыльнулся, после чего попросил дочь:

— Уведи Ваньку наверх.

Алиса брата за руку взяла, остановилась рядом с дядей, который её за косичку дёрнул. На меня оглянулась и живо поинтересовалась:

— Дядя Гриш, ты опять женишься?

— Что значит опять? — удивился тот.

А Алёна на дочь прикрикнула.

— Ты слышала, что отец сказал?

— Да ухожу, ухожу, — надулась девочка.

Как только дверь за ней закрылась, Алёна на брата набросилась.

— Ты что при ребёнке говоришь?

— Она ничего не поняла.

— Надейся. — Она снова упёрла руку в бок и на меня взглянула, но спрашивать ничего не стала, видимо, решила воспринять мою беременность, как факт. — Вы, правда, женитесь?

— Да, — сказал Гришка.

— Нет, — сказала я.

Гоша фыркнул, а Алёна нахмурилась.

— Я что-то не поняла.

— И я тоже, — поддакнул сестре Сулима, а на меня взглянул сурово.

Я же плечами пожала.

— Не помню, чтобы кто-то мне предлагал. А во-вторых, я ещё замужем, и разговоры о следующем замужестве несколько преждевременны.

— Да уж, преждевременны, — проговорил Гоша. — Это с первого взгляда заметно.

Гришка поднялся, оглянулся с раздражением, потом вспомнил о том, что он с некоторых пор обязан проявлять заботу обо мне, и посоветовал:

— Ты бы поднялась наверх, отдохнула.

Мы взглядами встретились, и фыркать в очередной раз я поостереглась. Поднялась с кресла.

— Я на самом деле устала.

Из комнаты я вышла под общее молчание. Медленно поднималась по лестнице, надеясь услышать первые слова, что Алёна адресует брату, оставшись с ним наедине, но в комнате долго молчали. Хотя, я и так знала, какой первый вопрос она ему задаст. Уверен ли он, что ребёнок его. Конечно, услышать, как Гришка кинется защищать меня, было бы приятно, но сама ситуация мне откровенно не нравилась. Я вынуждена была оправдывать себя, убеждать людей в своей честности и порядочности, для меня это было непривычно, раньше в этих качествах никто не сомневался. А теперь же я неверная жена, и к моим словам и поступкам люди относятся с настороженностью.

В комнате, в которой я уже однажды ночевала, ничего не изменилось. Я подошла к окну, несколько минут смотрела на пустынную сельскую улицу, слышала голоса снизу, но решила, что прислушиваться, а уж тем более подслушивать, не стану, у меня ещё есть гордость. Хотя, чувствовала себя незваной гостьей и уже раскаивалась в том, что поддалась на Гришкины уговоры и приехала. И даже маме в этом призналась, как только та ответила на мой звонок. Она, признаться, ахнула.

— Вернулась? Стася, как же ты…

— Если честно, выбора мне не оставили.

— Что значит, не оставили? Мы с Вовой немедленно за тобой приедем и заберём. Что это он распоряжается? — Мама вдруг сбилась и поинтересовалась: — Как его, кстати, зовут?

— Его зовут Гриша, мама.

— Вот-вот. Он тебе муж? Нет. Распоряжается он!.. Тебе покой нужен, а не его разборки.

Гришка возник на пороге комнаты, увидел меня с телефоном у уха и остановился, приглядываясь ко мне с некоторым беспокойством. Уверена, на какую-то секунду он решил, что я Серёже звоню. Поэтому я сказала:

— Мама, не надо за мной приезжать. — От Гришки отвернулась. — Я буду звонить тебе каждый день.

— Ты уверена?

— Да. Со мной всё в порядке. И отдыхать я буду, и к врачу своему схожу. Ты не переживай.

Гришка почти на цыпочках прошёл по комнате, свитер снял, а сам всё на меня косился, прислушиваясь к моим словам. А когда я телефон выключила, поинтересовался:

— Пожаловалась? Я ещё с тёщей не знаком, а ты уже на меня ей жалуешься.

— Она тебе не тёща.

— Но будет.

Я не ответила, на постель села и подушку под спину подложила.

— Как ты себя чувствуешь? — все-таки встревожился он.

— Голова болит. — Я руки на животе сложила. — Гриш, а почему ты раньше Алёне ничего не сказал?

Он плечами пожал, вроде бы равнодушно. Достал из шкафа другой свитер, полегче, и надел.

— Я не думаю, что это касается кого-то, кроме нас с тобой.

Я слабо улыбнулась.

— Тебе удалось убедить её в том, что ребёнок твой?

Он повернулся, посмотрел на меня.

— Что ты выдумываешь?

— Так да или нет?

— Я никого ни в чём убеждать не собираюсь.

Я отвернулась от него. Чувствовала горечь, и постоянно возвращалась к мысли, что можно снова позвонить маме и всё-таки попросить её меня забрать. Зачем я согласилась поехать с Гришкой? Чего я жду от него? Огромная глупость надеяться, что мы сможем с ним ужиться. Да и вообще мне неспокойно в этом доме, в этом городе…

— Настя. — Гриша на постель сел и ко мне придвинулся, накрыл ладонью мою руку, что на животе лежала. — Только не плачь, пожалуйста. Я тебе клянусь, что всё сделаю для тебя. — Он голову опустил и поцеловал меня в плечо. — Надолго мы здесь не задержимся.

Я кивнула. Просто кивнула, вроде соглашаясь с ним, но на самом деле, не могла представить, что нас дальше ждёт. Когда Сулима с кровати поднялся, я посмотрела на него, и задала себе один-единственный вопрос: он мне нужен? Ответ у меня был, вот только я самой себе не верила.

Уже через пару часов мне надоело сидеть в комнате. Отдыхать не получалось, заснуть никак не могла, крутилась с боку на бок, и только нервничала больше от мыслей, что меня одолевали. В конце концов, решилась спуститься вниз. Гришка уехал час назад в город, по каким-то своим срочным и чрезвычайно важным делам, пообещал вернуться быстро, а я не сразу решилась встретиться с Алёной с глазу на глаз. Мысленно проговаривала фразы и реплики, ответы на её вполне понятные вопросы, потом решила, что смущаться поздно и отношения всё-таки нужно налаживать, независимо оттого, что нас в будущем ждёт, и пошла вниз. Алёна готовила обед, меня увидела в дверях кухни, и, кажется, в первый момент тоже озадачилась, не зная, как себя вести со мной, потом улыбнулась.

— Отдохнула?

— С мыслями собралась.

— Тоже дело.

— Помочь с обедом?

— Да нет, я уже всё приготовила. Ты садись, не стой.

Я прошла к маленькому диванчику в углу и села. Делала вид, что не замечаю изучающего взгляда Гришкиной сестры. Алёна пытливо разглядывала меня и глубоко дышала, видимо, пытаясь смирить в своей душе недоверие и сопротивление случившемуся. Я решила ей помочь и сказала: