Читать книгу "Без боя не сдамся - Дина Рид"

– Ага, – кивнул Майк. – На море едем. Бабла срубить.

«Благодарю тебя, Господи!» – Алёша вознёс глаза к небу.

– Ты чё, молишься? – хмыкнул Дарт.

– Да, – кивнул Алёша. – Благодарю.

– Прикольно, – заметила длинноногая Кэт, с любопытством рассматривая попутчика. Она была красивой и явно знала это. Из-под цветастой банданы две каштановые косы спускались на грудь, выпирающую из чёрной маечки. Кэт была увешана множеством украшений и фенечек: на груди, на запястьях, на щиколотках. Потянувшись, Кэт спросила:

– А ты сам чем занимаешься, когда не ездишь автостопом?

– Пою, – просто ответил Алёша.

– Да ладно! – удивился Майк. – А сбацай чё-нить.

– А можно ещё воды? В горле пересохло, – смутился Алёша. Ему снова протянули пластиковую бутылку.

– Ну, давай, – развернулся с переднего кресла в салон Дарт, выключив музыку.

Алёша закусил губу, соображая, что лучше спеть такой компании. Что-нибудь ро́ковое, наверное. Он завернул пробку бутылки, и пальцами начал отстукивать ритм по пластику. Закрыв глаза, Алёша негромко начал:

There’s a flame, flame in my heartAnd there’s no rain, can put it outAnd there’s a flame, it’s burning in my heartAnd there’s no rain, ooh can put it outSo just hold me, hold me, hold me…[13]

Когда Алёша закончил петь, он удивился, заметив, что машина не едет, а все без слов пялятся на него. Даже Шаман в круглых солнечных очках повернулся с кресла водителя. В наступившей тишине раздались хлопки его больших ладоней, и со всех сторон заговорили:

– Клёво! Супер! Во, чел! Масло! Будешь петь с нами?

И Шаман, приподняв очки, сказал:

– Только слышь, Алекс, больше такие рулады во всю глотку не выдавай, когда я машину веду. Мы чуть под «КамАЗ» не въехали…

Глава 17

Все средства хороши

Концерт начался позже, намного позже – то ли оттого, что были неполадки у техников, то ли потому, что кто-то из местных заправил попросил задержать начало.

Маша в причины не вникала. В гастрольной жизни и не такое случается. Конечно, не радовало то, что приходиться задерживаться, но Жанна ободряюще объявила, что от Краснодара до Ставрополя ехать чуть больше трёх часов, и обещала завтра всем дать выспаться. «Старики» для проформы побурчали немного, но на деле спокойно продолжали разминаться, разве что в гриме и полной боевой готовности. Хуже всего было местным малышам из танцевальной школы, которые томились у гримёрок, на лестнице и развлекали себя, как могли, телефонами, планшетами, попрыгушками через ступеньку и всяческой детской вознёй.

Концерт начался, и всё привычно завертелось, засверкало. Машу снова захлестнула волна безумной энергетики, сметая оставшуюся грусть. Когда же она снова увидит Алёшу? Да и что грустить?! Ведь он её любит! Любит! Любит! – хотелось Маше кричать радостно, и она лучезарно улыбалась, щедро дарила себя зрителям, влюблённая, летала над деревянными подмостками.

В перерывах между концертами и номерами Маша забегала в гримёрку и поглядывала в телефон, но Алёша пока не звонил. Маша не волновалась, чувствовала – он занят.

Один раз за сценой к ней подошла Ника. Она повернулась спиной к Маше и, подняв рукой беспощадно высветленные волосы, спросила:

– Посмотри, не расстегнулась молния сзади?

– Нет.

– Не пойму, похудела я, что ли… Платье болтается, – повела плечами Ника и вдруг спросила: – Слушай, Маш, а, правда, тот парень, что приезжал перед концертом, весь такой на христианстве подвинут? Типа даже в монастырь собирался?

– Да. – Маша поджала губы, уже собираясь жёстко пресечь праздное любопытство коллеги, но та лишь резюмировала:

– Облом. – И упорхнула к ребятам.

Маша удивилась и забыла об этом. Наверняка ей уже все косточки перемололи в труппе и ещё перемелют. Да и пусть! Машу переполняло счастье, и она готова была всем и всё прощать. Даже Юре его грубости и длинный язык. Вспомнив Катины слова о том, что он к ней неравнодушен, Маша в глубине души даже пожалела его.

А Юра как ни в чём не бывало громко шутил с ребятами, веселил публику уморительными интермедиями, и по возможности обходил Машу стороной. Лишь однажды, когда та выходила со сцены после очередного номера, он одарил её странной, победной улыбкой.

* * *

Если перед Юрой стояла цель – остальное было не важно. Все средства хороши в любви и на войне. И в жизни вообще, добавил бы Юра. Друзьям он всегда заявлял с самодовольной усмешкой: «Я – продажная сволочь» и считал это своим достоинством. Впрочем, умение вовремя «продаваться» уже многое принесло ему, простому парню с улицы. Кроме Маши. Юра был убеждён: женщина может считать, что влюбилась, чудачествовать, кричать о свободе и заявлять о своих правах, но на самом деле она стремится подчиняться более умному и сильному мужчине – тому, кто её выбрал. По-настоящему. Навсегда. А значит, надо было приучить её к себе и, в конце концов, заставить почувствовать, кто главный.

Он терпеливо дожидался, пока она «отойдёт» от своих взбрыков и игры в искупление грехов. И казалось, всё складывалось удачно – гастрольный тур станет прекрасным поводом переступить наконец затянувшуюся черту «дружбы», но внезапный соперник смешал карты. Теперь в Юре проснулся спортивный азарт – он получит Машу. И точка. Перед первым концертом Юра нежно подкатил к спортивной блондинке:

– Как настроение, звезда моя?

– Норм. Что, Юрка, прокатила тебя Александрова? – хмыкнула Ника, разогревая мышцы.

Юра прижал палец к губам:

– Тссс. Тут всё не так просто, – и широко осклабился, – никому не говори, но это игра.

– Какая ещё игра? – хрипловато поинтересовалась Ника. – По-моему, тебя откровенно послали.

Юра подошёл к Нике и приобнял её за талию:

– Детка, как тебе объяснить… У кого-то в голове мысли бродят извилистыми путями, у кого-то прямой дорогой. Шаг вправо, шаг влево – расстрел.

– Это у Машки, что ли? – захихикала Ника.

Юра с таинственным видом кивнул:

– Угу, у Машки. Так вот. Она мне проспорила и должна была за это охмурить фаната…

– А зачем фанатов охмурять? Они и так на всё готовы, – скривилась Ника.

– Угу. Но тут, понимаешь, я выбирал, кого. Чёрт знает почему, ткнул просто пальцем, и Машка кинулась завоевывать пацана. Как? Ты сама видела в Ростове.

– Да уж, с места в карьер. Все просто обалдели. Хотя он ничего такой, хорошенький, – оценила блондинка. – Я бы с ним тоже замутила.