Читать книгу "Из любви к искусству - Андрей Воронин"

Они быстро нагнали желтый «запорожец» и сели ему на хвост. Водитель «запорожца» явно не был профессиональным киллером: он даже и не думал петлять по городу, заметая следы и проверяя, нет ли за ним погони, а просто как ни в чем не бывало гнал по прямой, словно возвращался из гостей или с дачи, где занимался уборкой картофеля. Он не заметил слежки даже после того, как свернул с оживленной магистрали на тихую улочку, где, кроме его «запорожца» и «жигулей» преследователей, не было ни одной движущейся машины. Самсон даже немного заволновался, решив, что либо они погнались не за той машиной, либо водитель «запорожца» далеко не так прост, как кажется, и старательно заманивает их в ловушку. Вот как заедет в темный двор да как вынет из-под сиденья автомат – тут, как говорится, и сказочке конец…

«Запорожец», не включая указателей поворота, нырнул в темный двор. Самсон стиснул зубы и свернул следом. Это было рискованно, но Петрович платил им с Борисом именно за риск. Умнее было бы немного подождать на улице, но за это время желтый «запорожец» мог проехать квартал насквозь, выскочить на параллельную улицу и безнадежно потеряться в путанице московских дорог. Поэтому Самсон лишь немного притормозил, переключился на вторую передачу и вполз во двор следом за машиной Перельмана.

Человек, за которым они следили, как раз выходил из машины. Телогрейки на нем больше не было, так же как и трикотажной маски. Самсон с удивлением заметил, что на его переносице поблескивают очки, и расслабился: очкариков он всерьез не воспринимал. Перельман был прав, полагая, что очки превращают их обладателя почти что в человека-невидимку, от которого никто не ждет никаких неприятностей.

Самсон медленно проехал мимо «запорожца» и, как только его водитель скрылся в подъезде, ударил по тормозам. Они выскочили из салона, перебежали узкую подъездную дорожку и тихо вошли в подъезд как раз вовремя, чтобы услышать, как наверху звенят ключи и щелкает отпираемый замок. Борис бесшумными прыжками взлетел по лестнице и, вытянув шею, посмотрел вверх.

Наверху хлопнула дверь. Борис удовлетворенно кивнул оставшемуся внизу Самсону и махнул рукой: пошли. Самсон с сомнением почесал в затылке, но в конце концов тоже кивнул и стал подниматься по лестнице. Борис был прав, время терять не стоило. Похоже, они имели дело со стопроцентным лохом, с дилетантом, которого шустрая журналистка просто довела до ручки. Возможно, она мимоходом раскопала какой-то его мелкий грешок, а может быть, просто не захотела лезть к нему в постель. Самсон очень сомневался в том, что за этим нападением стоит что-то серьезное, но ему и в голову не приходило ослушаться отданного Петровичем прямого приказа.

Шедший впереди Борис остановился и указал на нужную дверь. Самсон коротко мотнул головой, предлагая напарнику отойти в сторонку и не торчать перед дверным глазком. Борис шагнул вправо и прижался к стене рядом с дверью. Самсон снова почесал в затылке, прикидывая, что сказать хозяину квартиры, решил, что это не так уж важно, и ткнул толстым указательным пальцем в кнопку дверного звонка.

* * *

Перельман вздрогнул всем телом. «Неужели за мной? – подумал он. – Так быстро?»

Стараясь не шуметь, он повернулся к двери лицом и прильнул глазом к окуляру глазка. Он увидел искаженное выпуклой линзой абсолютно незнакомое лицо, на котором застыло туповатое сердитое выражение. Лицо было круглое как блин, с маленькими темными глазами и со здоровенным синяком на левой скуле. Немного ниже лица виднелся воротник темной рубашки, но не синевато-серой, как у милиционера, а скорее темно-коричневой. В общем, на руководителя группы захвата этот тип был совсем не похож, хотя кто знает, на кого они похожи, эти руководители групп захвата? Сериалы про ментов – это одно, а настоящие менты – это совсем другое, хотя те же сериалы вовсю пытаются убедить зрителя, что менты – это не особая раса и даже не национальность, а точно такие же люди, как и все остальные…

Звонок повторился – нетерпеливый, резкий. Пошел ты к черту, подумал Перельман. Нет меня, и весь разговор. Хотя свет в прихожей горит, и это отлично видно и через глазок, и через кухонное окно. И соседи наверняка слышали, как я хлопнул дверью… И потом, всю жизнь в квартире все равно не просидишь. Да и не дадут отсидеться, просто вышибут дверь, да еще и бока намнут, чтобы не умничал…

– Кто там? – осторожно спросил он.

– Конь в пальто! – грубо ответил стоявший на лестничной площадке круглолицый человек. – Где тебя носит, хозяин? У соседей снизу в хате воды по колено, вот-вот потолок рухнет, а он где-то гуляет! Открывай, сантехник я!

– С-сантехник? – переспросил Перельман. Это уже напоминало какой-то водевиль. Он сам полдня изображал сантехника И вот, пожалуйста… Вряд ли милиция стала бы работать так топорно, повторяя его собственный незатейливый прием. Так что скорее всего это действительно сантехник… – А что случилось?

– Твою мать! – прорычал сантехник. – Весь стояк залило, вот что случилось! Над тобой сухо, а под тобой мокро до первого этажа. Трубу у тебя прорвало, вот что случилось! Открывай, пока я ментов не вызвал! Позовем слесаря, взломаем дверь, тогда тебе мало не покажется!

Перельман совсем растерялся. В квартире было тихо, вода нигде не шумела, но, с другой стороны, мало ли в каком месте могло прорвать старую ржавую трубу? Он хотел сходить и проверить все самолично, но его остановила угроза сантехника вызвать милицию. Его упорное нежелание открыть дверь работнику аварийной службы покажется участковому подозрительным.., или не покажется?

«Сантехник» опять надавил на кнопку звонка и на сей раз не стал убирать палец. Непрерывное электрическое дребезжание давило Перельману на уши, сверлило невыспавшийся перевозбужденный мозг, не давало думать. Сейчас ему хотелось только одного: сделать так, чтобы это дребезжание прекратилось.

Он повернул барабанчик замка, приоткрыл дверь, и в то же мгновение Самсон, который на самом деле был вовсе не штангистом, а боксером-разрядником, нанес ему свой коронный удар в подбородок. Перед глазами у Михаила Александровича полыхнуло полотнище ослепительного белого пламени, челюсти лязгнули. Он отлетел к противоположной стене, ударился о нее лопатками, приложился затылком и обрушился на пол, потеряв сознание.

Первым, что он ощутил, придя в себя, была тупая боль в затылке. Еще ничего не понимая и не помня, что с ним произошло, Перельман попытался потрогать затылок и с изумлением обнаружил, что не может пошевелить рукой. Вторая рука тоже отказывалась работать, хотя он чувствовал, как напрягаются мышцы, пытаясь преодолеть сопротивление непонятной силы, которая удерживала на месте его конечности.

– Смотри-ка, – услышал он смутно знакомый голос, – очухался.

Перельман напрягся и вспомнил, кому принадлежал этот голос. Он слышал его, когда беседовал сквозь дверь с «сантехником». Потом он открыл дверь, и тут что-то произошло – что-то неожиданное и, судя по результатам, очень скверное.

Ощущение большой беды окатило его, как ведро ледяной воды, разом вымыв из головы обморочную муть. Он даже вздрогнул, будто на него и впрямь плеснули водой. Происходило что-то непонятное и жуткое. Оставалось только выяснить, что именно.