Читать книгу "Рокоссовский. Командующий Парадом Победы - Кирилл Константинов"

Однако все эти достижения давались самому Рокоссовскому непросто. Для того, чтобы обеспечить себе возможность трудиться в спокойной обстановке, в атмосфере всеобщей любви и уважения, ему необходимо было быть не только военным, но и политиком.

В тех условиях – политиком хитрым, пронырливым, расчетливым. Таким, чтобы поляки не видели в нем сталинского наместника, а в СССР не подозревали в излишней лояльности к польскому руководству. Но Рокоссовский был полководцем и встревать в политику не хотел, да и, вероятно, не стремился. У него была задача – построить новое Войско Польское. И маршал со всей душой взялся за дело. Он понимал, что этим послужит и своей первой и своей второй родине. В ходе этой работы он по-прежнему регулярно выезжал в войска, инспектировал строящиеся объекты, присутствовал на учениях. И, как во время войны, стремился подсказать, направить своих подчиненных, не сковывая их инициативу. Многие любили его за это.

Впрочем, были и те, кто ненавидел Рокоссовского. Причем не только со стороны поляков. Между маршалом и представителями МГБ возникали серьезные разногласия, которые доходили до открытых и серьезных конфликтов. Эмгэбэшники стремились отслеживать все процессы, происходящие в польской армии, и даже влиять на них. Рокоссовский же не мог допустить, чтобы во вверенном ему ведомстве распоряжались посторонние люди. Поэтому он резко возражал против деятельности этих товарищей.

Со стороны польских коллег он также нередко сталкивался с проявлениями вражды. Бывало, когда он выезжал в войска, из выстраивавшихся перед ним шеренг раздавались оскорбительные выкрики, призывавшие его возвращаться в СССР. Есть сведения и о покушениях на Рокоссовского.

Разумеется, что в обстановке постоянного давления и беспокойства работать ему было чрезвычайно тяжело. Однажды, уже по возвращении в СССР, он произнес такую фразу: «Я самый несчастный маршал Советского Союза. В России меня считали поляком, а в Польше – русским…» И все-таки он сумел сделать очень многое.

Знаменитый XX съезд внес свои коррективы в политические расклады. Почувствовав возможность освободиться от навязчивого влияния СССР, многие польские политики заговорили о необходимости проведения либеральных реформ. Сторонники В. Гомулки требовали от руководства СССР отзыва своих представителей из силовых ведомств. Разумеется, советские власти не могли пойти на такую сдачу своих позиций. Начались народные волнения. 28 мая в Познани столкновения между манифестантами и силами внутренних войск, а также армейскими частями привели к гибели нескольких десятков человек. Ситуация накалилась до предела. В октябре 1956 года заговорили о возможности государственного переворота. Некоторые части Войска Польского стали подтягиваться к Варшаве. При этом советские танковые дивизии, дислоцированные на территории Польши, также начали выдвигаться к столице, следуя приказу министра обороны СССР Жукова.

В это же время в Варшаве проходил VIII пленум ЦК ПОРП. Его участники, в числе прочего, должны были определить состав руководящих органов государства. Узнав о движении танков, делегаты пленума потребовали остановить танковые колонны и вернуть их к местам постоянной дислокации. Крайним для поляков вновь стал Рокоссовский. В тот же день он был выведен из состава Политбюро ЦК ПОРП.

Под серьезным давлением со стороны обновляемых польских властей советское руководство вынуждено было пойти на уступки. 22 октября Хрущев направил правительству Польши послание, в котором выразил согласие на отзыв представителей вооруженных сил СССР из Войска Польского. Рокоссовский вынужден был покинуть страну, которой он, по сути, создал боеспособную армию. 13 ноября он подал в отставку. Ее с готовностью удовлетворили. Через несколько дней маршал уже был в Москве.

Константин Константинович не умел плести интриги, просчитывать сложные расклады; он был талантливым военным, умелым организатором. И то, как с ним поступили, расценил как измену, удар в спину, плевок. Когда Рокоссовский с женой покидали Польшу, он сказал Юлии Петровне, что никогда больше не приедет в эту страну. Какую же горечь должен был испытывать этот человек, когда превратности судьбы в очередной раз отвратили его от своей родины, которую он в душе так любил! Маршал сдержал свое слово. Уехав из Польши в 1956 году, он лишь несколько раз бывал там проездом. И, несмотря на последующие приглашения польских руководителей, больше никогда уже туда не вернулся…

По возвращении домой Рокоссовский был назначен заместителем министра обороны СССР Жукова. Советская армия переживала очередной этап модернизации. Появление новых видов вооружений влекло за собой необходимость изменять подходы к методам управления войсками. И Рокоссовский вновь с головой окунулся в работу. Впрочем, и здесь его ждали нелегкие испытания. В 1957 году обострились отношения между Хрущевым и Жуковым. На министра обороны посыпались всевозможные обвинения. На октябрьском пленуме ЦК КПСС последний был, по сути, уничтожен как политическая фигура. Рокоссовскому было предложено выступить в числе прочих с обличительной речью. Он отказался сделать это. На трибуне он, по сравнению с другими, достаточно мягко говорил о том, что ошибки Жукова были обусловлены и тем, что его товарищи вовремя не указали ему на них. Поэтому на всех присутствующих лежит часть вины за допущенные им просчеты. Этим выступлением Рокоссовский вновь показал себя человеком, до конца верным собственным принципам. Он не стал добивать упавшего коллегу. Многие же другие высшие офицеры, например маршалы Конев и Соколовский, в своих выступлениях не стеснялись валять Жукова в грязи…

Был самый разгар оттепели. Хрущев попросил Рокоссовского выступать в печати с обвинениями в адрес Сталина. Однако Константин Константинович отказался делать это. Сейчас трудно сказать, какие именно причины побудили его воздержаться от таких выступлений. После этого отношения между маршалом и генсеком испортились окончательно. Рокоссовский был понижен в должности и в октябре 1957 года отправлен командующим войсками Закавказского военного округа. Уже в 1958 году его все же вернули обратно в Москву.

Отныне Рокоссовский становится главным, а потом – с апреля 1962 года – генеральным инспектором министерства обороны. В его обязанности входила проверка боеспособности армии, контроль за подготовкой войск. Вскоре Рокоссовского избрали кандидатом в члены ЦК КПСС. Он также стал депутатом Верховного Совета СССР. С новыми должностями появились и новые обязанности. Однако этот пожилой, но все еще очень энергичный человек успевал справляться с делами.

Теперь он постоянно находился в Москве. Это был, наверное, единственный период в жизни, когда ему не приходилось, что называется, сидеть на чемоданах. Рокоссовский мог больше времени проводить с семьей. Рядом с родными он становился не героем-маршалом, не требовательным начальником, а самым что ни на есть обыкновенным, любящим мужем, отцом, дедом. Константин Константинович много времени проводил с внуками: играл с ними, наставлял. Дети были к нему очень привязаны.

В доме Рокоссовских нередко бывали гости. В основном приходили боевые друзья маршала: Малинин, Казаков, Орел и другие. Константин Константинович не любил одиночества ни в работе, ни в праздники! За столом было весело, и расходились все поздно.