Читать книгу "Ночь сурка - Инна Бачинская"

…Стелла видела, кто ударил его в мастерской. Она солгала, не желая выдавать мужа. Оттого ее испуг, чувство вины, страх, извинения. Это будет стоять между ними… Глупая, подумал Федор, неужели она не понимает, что это неважно, что ничего не закончилось…

Пришли Саломея Филипповна и Андрей Сотник, поздравили Рубана с воскрешением. Принесли подарок — Андрей протянул ему черного лохматого щенка.

— Ты извини, сосед, — сказала Саломея Филипповна. — Покаяться хочу. Это я подсказала Федору объявить твою кончину, чтобы стало ясно, кто есть кто. Вроде сработало. Зла не держи. Это тебе от нас, Альма разродилась. Четыре кобелька и девка. Между прочим, ее в солнцестояние благословила каменная баба. Имя придумай сам.

— Спасибо! — обрадовался Рубан, прижимая к себе щенка. — Нора! Конечно, Нора. Как ты, Андрей? Память вернулась?

— Вернулась, Леонард Константинович, уже нормально. Простите меня, недоработка вышла…

— Это ты меня прости, парень. Слава богу, жив остался…

Андрей Сотник уехал в тот же день; перед отъездом он сходил посмотреть на перевернутый джип, спустился вниз и долго стоял там…

* * *

…Они стояли у двух занесенных снегом холмиков. Бедные венки из лозы с красными и белыми бумажными цветками слабо угадывались под снегом; сияли свежим деревом кресты, на которых были коряво выписаны их имена.

— Глупая девочка, — сказал Рубан. Он устал, стоял, тяжело опираясь на палку. — Моя маленькая любимая кукла. Боялась вернуться…

— Вернуться? — переспросил Федор.

— Боялась вернуться в нищету, отталкивала локтями соперников, боролась, как могла… по своему недалекому разумению. Ей бы поговорить со мной… да и я, старый дурак, депрессия, сопли… упустил девочку, виноват. Ее нет, а я воскрес… никому не нужный, неприкаянный… и в чем тут промысел Божий? Нет уже ни желаний, ни смысла… Несправедливо. Почему жизнь такая несправедливая, а? И непонятная. И непредсказуемая. Скажи, как философ, что-нибудь жизнеутверждающее!

— Гаудеамус игитур, ювенес дум сумус[8]! — брякнул Федор, не зная хорошенько, что сказать. Да и что тут скажешь? Некоторые вопросы не требуют ответов, так как их просто нет.

Рубан рассмеялся:

— Ты прав, Федя.

Нагнувшись, он положил срезанные Лизой из вазона на кухне ярко-зеленые веточки герани на один холмик, потом на другой…

…Капитану Астахову удалось выяснить, что Лидию Рубан действительно видели несколько раз в «Белой сове» — ее узнал на фотографии бармен; он также показал, что она была с завсегдатаем Лешкой Гавриловым по кличке Гаврик — мелким жуликом и аферистом. На красочной витрине под стеклом среди десятков фотографий посетителей удалось обнаружить фотографию Лидии и Алексея Гаврилова с датой того рокового дня. По словам Артура, Лидия, добрая душа, проникшись трудной судьбой пасынка, готовила мужу сюрприз, чего он допустить не мог. Сидя в машине, он поджидал Лидию…

А Гаврилов спустя неделю был арестован за угон автомобиля и залетел на два года. Освободился пару месяцев назад, а спустя две недели умер, отравившись некачественным алкоголем. В свете последних событий было открыто производство по умышленному его убийству…

В ходе следствия было также доказано, что Зою убила Марго: на колье жертвы и мобильном телефоне Ивана Денисенко были найдены отпечатки ее пальцев, а на платье, том самом, черном, в котором застрял сломанный ноготь Зои, нашли следы ее же губной помады и слюны…

* * *

…Спустя примерно полгода после описанных здесь событий Федору позвонил Иван и с ходу закричал:

— Федя, это же охренеть! Ты не поверишь, Рубан снова женился! Знаешь, кто пятая?

— Наташа-Барби, — сказал Федор первое, что пришло на ум.

— Уже знаешь? — разочарованно сказал Иван. — Дим ушел в запой. Еще бы! Родной папашка вставил фитиля! Ребята обвенчались в храме Спасителя в прошлое воскресенье, почти никого не было. Надо бы поздравить молодых! — Иван хихикнул. — Мишка суетится, готовит выставку Мэтра, поднял и оттащил в ремонт тачку. До смерти рад, что простили и на свободе — журналист не стал раздувать, спустил на тормозах. Взялся резать памятники девчонкам, белый мрамор, ангелы, розы… все путем. Я тоже поучаствовал финансово, а как же. А ты чего смурной? Может, сбежимся, обсудим, чего подарить?

— Давай, — согласился Федор.

…Они сбежались в маленьком ресторанчике близ центрального парка — «Детинце». Здесь было полутемно и прохладно. Иван был громогласен, слегка нетрезв и растрепан, румяная его физиономия лоснилась от пота.

— Во старикан дает! Снимаю шляпу! Гигант! — вопил Иван в совершеннейшем восторге. — А Димка лузер! Давай, Федя, за Мэтра! — Он выпил, с размаху поставил стакан и утер лицо салфеткой. — Чертова жара! А как ты?

— Нормально. Через неделю улетаю на Кипр.

— Ага, класс! А вообще как? — Ивана распирало от желания спросить про Стеллу, но он постеснялся — прущий напролом обычно, он испытывал сейчас странную робость.

— Стелла уехала, — сказал Федор.

— Насовсем? А ты?

Федор усмехнулся:

— А я остался, как видишь.

… — Почему? — спросил он в их последнюю встречу. — Я же все понимаю, ты не могла иначе.

— Могла! Я испугалась, понимаешь? Если бы не ты, я бы промолчала. Я не понимаю себя. Я ненавижу себя. Ты никогда не забудешь… Мы оба не забудем.

— Останься, — попросил он. — Все зависит только от нас…

Она помотала головой:

— Я молчала, я боялась, что он меня ударит или бросит. Я собиралась жить с ним, как будто ничего не случилось, лишь бы все оставалось как есть. Я не понимаю, как я могла быть такой… таким ничтожеством, понимаешь? Слабым запуганным ничтожеством. Я не стою тебя, Федя, пожалуйста, не мучай меня… — Она заплакала.

… — Слушай, а давай и я с тобой! — загорелся Иван, не замечая молчания Федора. — Можно захватить Дима, а то он подраскис… конечно, опять новая мачеха! — Иван заржал. — Возьмем тачку, покатаемся по острову, опять же кабаки, музеи, местное винцо на пляжике, прекрасный пол в бикини. Отдохнем пучком, три свободных чувака… как тебе, а?

Воодушевленный Иван принялся развивать тему отдыха, которая нравилась ему все больше и больше; он кричал и размахивал руками…