Читать книгу "Стрекоза для покойника - Лесса Каури"

Она отобрала у девочки кота – тот продолжал висеть сосиской и казался очень довольным – и следом за ними зашла в дом.

Бабайка тут же взял Алусю и Димыча в оборот: выдал тапки, потащил мыть руки и показывать комнаты. Из глубины то и дело раздавались восторженные взвизги девочки, узнающей старых знакомых – вещи и предметы интерьера.

Гаранин проводил их глазами и остался на крыльце. Лука запустила Вольдемара в дом, притворила за ним дверь и встала рядом с ведьмаком.

После вчерашнего снегопада земля прикрылась пуховым платом, а на деревьях повисли тяжелые комья. Воздух, как всегда за городом, был прозрачен и безумно вкусен. Его, холодный, свежий, хотелось не вдыхать, а кусать. Здесь царили покой и безмятежность, перелетали со старой яблони на другую синички… Но надолго ли этот покой, когда смерть по пятам идет за приехавшими сюда людьми?

– Лич нам здесь не страшен, – будто отвечая на безмолвный вопрос Луки, ответил Яр, – дом старый, место прикормленное, древнее – от духа защитит. От других не сможет…

– От других? – испугалась девушка. – От того ведьмака?

– Нежить бывает не только бестелесная, – поморщился Гаранин, но будто оборвал себя, не желая дальше рассуждать на эту тему, – пойдем в дом. Надо поесть и Алусю устроить. Там ей какие-то уколы делать.

После сытного обеда, приготовленного Михал Кондратьичем – и ведь знал, что приедут! – измученную насыщенным утром Алусю уложили спать, но перед этим Димыч сделал ей необходимые инъекции. В неярком освещении второго этажа, где для нее застелили кровать, ранее накрытую полиэтиленом, она выглядела почти здоровой, даже щеки порозовели. Лишь сильная худоба да платок-бандана на голове указывали на болезнь.

Вольдемар, успевший за время обеда не только слопать куриную грудку напополам с Алусей, но и облазить дом снизу доверху, улегся в ногах девочки, однако спать не стал. Прижмурив глаза, внимательно прислушивался к происходящему.

– Лука, – позвала Алуся, когда брат, уложив и поцеловав ее, ушел вниз, – посиди со мной, пока я не усну?

– Давай, – улыбнулась та, – заодно мне посуду не мыть!

Девочка прыснула, а потом посерьезнела.

– Все очень плохо? Яр никогда такого не делал – не крал меня из больницы! Его за это накажут?

– Все плохо, – честно призналась Лука, – но мы все с тобой, тебе не надо бояться.

– Я не боюсь, – покачала головой та, – я уже давно ничего не боюсь. Знаешь, если меня не станет, я бы хотела, чтобы это случилось здесь…

Лука сглотнула ком в горле. Смерть для тех, с кем она постоянно ходит рядом, не пугающая неизбежность – обыденность.

– Спи. – Она наклонилась, поцеловала девочку в макушку и вдруг вспомнила, как ее так же целовала мама… то есть Валентина Игоревна. – Спи и ничего не бойся! С таким братом я бы тоже ничего не боялась!

– А с таким парнем? – хитро улыбнулась Алуся.

Повернувшись на бок, прикрыла веки, легко вздохнула…

– А с парнем – тем более, – тихо сказала Лука и перевела взгляд на кота.

Вольдемар смотрел на нее, жмурясь. В мудром взгляде голубых глаз читалось однозначное одобрение.

* * *

Лука спустилась вниз. Димыч под руководством домового мыл посуду, и она невольно залюбовалась аккуратными движениями алхимика. Повезет с таким мужем девушке, что сумеет оценить его и полюбить всем сердцем!

Яр чем-то шумел в кладовке.

Только сейчас Лука осознала, как устала за прошедшую ночь. Сдержала невольный зевок, кинула взгляд на кровать Гаранина: она казалась самым желанным местом в мире.

«Прилягу на полчасика!»

Когда она проснулась, за окнами темнело. Димыч подбрасывал в печь полешки, сидя на корточках, а с крыльца доносился напряженный голос ведьмака, бросающего короткие фразы.

С сильно бьющимся сердцем Лука поспешила на улицу.

– Это не твое дело! – зло говорил Яр в новенький смартфон, купленный после той ночи, когда его старый приказал долго жить. – Не надо лезть в нашу с ней жизнь, для нее ты вообще никто! Я сказал – нет!

Он осторожно опустил телефон, словно боясь и его раскокать о перила крыльца. Мощные плечи под тканью футболки бугрились – так были напряжены.

Подойдя сзади, Лука обняла его и прижалась щекой к спине. Если бы она могла снять с него это напряжение, заставить позабыть прошлое и подарить душе мир, она бы это сделала! Вот только нельзя помочь человеку, который не хочет, чтобы ему помогали!

– Звонил… отец, – с трудом выговорил Гаранин, – требует вернуть Алусю в больницу…

– Он может ее забрать? – испугалась Лука.

Яр покачал головой:

– Не имеет права, однако может сообщить, где мы находимся…

– Думаешь, он сделает это?

– Не знаю. – Он за руку вытащил Луку вперед и теперь сам обнял сзади.

Приятно было стоять на морозе, спиной прижимаясь к его горячему крепкому телу.

– А он вообще знает, что происходит?

Гаранин вздохнул:

– Наверняка.

– Тогда он в курсе, в какой опасности ты находишься?

– В курсе.

– И ничего не делает?

Яр развернул ее к себе лицом.

– Я тебе отвечу один раз. И больше не надо вопросов на эту тему. Ему все равно, понимаешь? Он не человек, а кусок льда, без эмоций, без чувств. И всегда таким был! Идем в дом!

На пороге их встретил встревоженный Хотьков, вытирающий руки кухонным полотенцем.

– Что-то случилось?

– Ничего, но нам нельзя здесь оставаться!

Неожиданно Димыч улыбнулся:

– Никогда не думал, что окажусь в бегах! Жизнь казалась такой размеренной…

Где-то далеко залаяла собака. А затем лай сменился коротким воем и смолк.

Гаранин резко развернулся в ту сторону. Затем посмотрел на Луку по-звериному суженными зрачками.

– Разбуди Алусю. Димыч, ей нужно делать уколы?

– В девятнадцать ноль-ноль.

– Сделай сейчас. Кондратьич, собери нам припасов в дорогу!

Домовой появился прямо из воздуха. Глядя вдаль, схватился за обросшие кудрявой бородой щеки и покачал головой.

Из-за забора поднялся, будто всплыл с глубины, туман. Странный, седой и вязкий. Но через преграду перебраться не смел – клубился над ней, будто гневался.

– Сколько их? – спросил Гаранин домового.

Тот прищурился.

– Пятеро. Резво шагают, собаки! Видать, кто-то сильный их гонит!

Яр выругался, посмотрел на растерянного Димыча и испуганную Луку и вдруг рявкнул:

– Вы еще здесь? Быстро наверх!