Читать книгу "Terra Nova. А над баобабами закаты, словно кровь - Виталий Федоров"

Да и вообще, наплевать мне, кто он. Хоть румынский цыган из Осло, хоть эскимос с Папуа – Новой Гвинеи. Лишь бы зал купил. Вроде бы заинтересован. Неделю почти уже ходит, присматривается.

– Многолюдно сегодня, да, Витали?

– Да, Йон. Я же говорю – с тех пор как заработал аэропорт, бизнес прибавляет с каждым месяцем.

– Однако ты его продаешь.

Опять двадцать пять. Ну сколько можно уже?

– Здоровье дороже. Переоценил я свою устойчивость к жаре. Поеду на Север.

– Ну да, ну да…

Гаденько так улыбается, сволочь. Мол, «я-то знаю». Прикладом бы ему врезать по наглой чернявой морде, с разворота. Чтоб зубы брызнули. Хотя, с другой стороны, – слышать-то он наверняка о моих неприятностях что-то слышал, Кейптаун не такой большой город, но если бы знал, что я должен продать зал – продавливал бы по цене куда сильнее.

«Норвежец» проводил внимательным взглядом Дженни, спешащую с выигрышем к удачливому игроку (мозг автоматически открыл мне нужное «досье»: Осей-Акото, работорговец из Малколм-Экс, ВИП-клиент, любит бурбон). Надо отдать должное Осену – он вовсе не провожает похотливым взглядом пятую точку Дженни (хотя там есть что проводить), а с вполне деловым любопытством оценивает ее работу. Ну оно и понятно – был бы он придурком, откуда бы у него деньги? Нет, всякое бывает, конечно, но в этом мире такое всякое бывает куда реже, чем в том. Так, надо бы… ага, сами сообразили. Сэм спешит к толстому негру с бурбоном за счет заведения.

Осен подождал, пока Осей-Акото не начал запихивать выигрыш в купюроприемник, после чего довольно цокнул языком и повернулся ко мне:

– А неплохо персонал работает, совсем неплохо.

Состряпав на морде лица удовольствие от заслуженной похвалы, солидно киваю.

– Конечно. Хорошо обученный персонал – это половина успеха. Я все-таки не первый год в игровом бизнесе. На Старой Земле сам с оператора когда-то начинал.

Ну тут я приврал, конечно, не был я никогда оператором, ну да ладно.

– И все-таки, Витали, шестьсот тысяч – это слишком много за игровой зал. Соглашайся на пятьсот. Полмиллиона экю! Отличные деньги. Окажутся у тебя на счете в течение двух дней, я с Томом насчет кредита предварительно договорился.

Я знаю, хе-хе. Вчера только с ним пиво пил, и с Майком заодно. Ян опять на границе где-то пропадает.

– Йон, у меня чистая прибыль за прошлый месяц – тридцать одна тысяча. В этом месяце дела еще лучше обстоят, сам видишь. Меньше чем за двадцать месяцев ты все окупишь.

Чернявый «норвежец», впрочем, поддаваться не собирается:

– Ты же не можешь гарантировать, что такой поток клиентов будет постоянно? Не можешь. Да и новые заведения постепенно открываются.

Киваю:

– И это очень хорошо, что они открываются. Я же тебе рассказывал, как это работает. Чем больше в округе заведений, тем…

Честно говоря, уже самому хочется отсюда свалить, все равно куда. Не люблю находиться в подвешенном состоянии. Согласиться, что ли, на полмиллиона?

Не, черта с два. Деньги лишними не бывают. Поторгуюсь еще.

Родезия, Кейптаун, Санрайз-бульвар, паб «Черный лев»

– И что, когда?

– Завтра. Всё уже подписали, осталось перевести деньги, и зал переходит к Осену. Харрис ему кредит дает, четыреста тысяч, ну и сто пятьдесят – его личных.

Ян цокнул языком:

– Неплохо, совсем неплохо. Ты сколько вложил: сто пятьдесят?

– Около того, чуть поменьше.

Не будем пускаться в излишние подробности, хе-хе.

– Четыреста штук срубил, на ровном месте! Круто!

Нет уж, позвольте. Шутливо-оскорбленное выражение на моем лице не столь уж и наигранно.

– Что значит «на ровном месте»? А бизнес сам по себе создался, что ли? Если бы не мои знания и связи, это все обошлось бы вдвое дороже, а денег бы приносило вдвое меньше.

Ян в схожем шутливо-виноватом тоне оправдывается:

– Ладно-ладно, не кипятись. Я же не говорю, что не заслужил: еще как заслужил. Что делать дальше собираешься?

Э-хе-хех… Хороший вопрос.

– Да черт его знает. В раздумьях пока. Скорее всего, попробую игровой бизнес где-то в другом месте.

– Ну а поедешь-то куда?

– Пока что в Нью-Рино. Уже взял билет на воскресенье, через Форт-Линкольн летим. Завтра получаю деньги, вечером устраиваю отвальную: ты приглашен, кстати; субботу отсыпаюсь и собираюсь, ну и всё.

– Смотри не попади там… В Нью-Рино много народу с деньгами подается, и есть те, кто на таких специализируется. Разводят, впаривают всякую хрень, а то и просто грабят. У Тома вон поспрашивай, он тебе расскажет.

Киваю:

– Спрошу. У самого-то какие планы?

Ян пожимает плечами:

– Да какие у меня планы… Служба, семья, погулять иногда, пока Катарина не видит.

Ага, помню я тех молодух в охотничьем лагере. Кажется, Ян себе аж двоих в домик уволок. Из деревни пришли подработать. Мужья в курсе, конечно, но особо не заморачиваются – семейный бюджет важнее.

– …будем потихоньку Междуречье дальше отжимать. И Нигер еще на запад подвинем. Дел хватит, короче.

Без всякого притворства вздыхаю:

– Да, хорошо тут… Жизнь кипит, все растет, закопай в землю экю – завтра выкопаешь два…

Ян, судя по физиономии, пытается придумать некую утешительную фразу, но не справляется с задачей и вместо этого делает глоток пива. Затем, правда, возвращается к утешениям:

– Жизнь – сложная штука. Зато денег срубил.

– Это да…

– Четыреста штук поднять за первые полгода – я по пальцам одной руки могу пересчитать знакомых, кто такого добился. И сам к ним не отношусь.

Ну будем реалистами – не в моих невероятных коммерческих талантах дело. Оказался в нужном месте в нужное время с нужной суммой денег и нужными знаниями – вот и результат. Второй подобный фокус где-либо провернуть вряд ли получится.

– …и вообще – интересно провел полгода. Разве нет?

Не могу сдержать улыбку:

– Это да. Какой только хренью не занимался, с твоей подачи в основном.

Ян, в противоположность мне, вдруг погрустнел:

– Да, весело было… Жаль, что так получилось.

Это да, жаль. Только все наладилось…

– Сам-то как думаешь: правда насчет того суданца? Ну насчет девушек в смысле?

– Да хрен его знает, – отвечаю с абсолютной искренностью. – Слова одних против слов других, и проверить нельзя. Может, меня развели, а может – ваши не особо заморачивались чистоплотностью.