Читать книгу "Пророчество - Андрей Кокотюха"

– Почему? – вырвалось у Зарудного.

– Да потому что, кроме убитого Андрея Шполы, у нас вообще нет общих знакомых, которым я мог бы позвонить по делу! Этот телефон дал мне Никитин, аппарат считался конспиративным, и пользоваться им я мог только в крайнем случае, потому что и до того, как меня объявили в розыск, я находился на полулегальном положении. Светиться с ним я всячески избегал и правильно делал, как видишь. Так что этот мой номер знали только три человека, и все они не имели никакого отношения к полиции!

Стало так тихо, что зазвенело в ушах.

Казалось, даже ветер угомонился. Но в висках у Владимира Зарудного эта тишина отдавалась колокольным звоном. Тем не менее он быстро справился с собой и, сохраняя внешнее спокойствие, спросил:

– Ну и чего ты хочешь? Зачем позвал сюда? Ради дешевых киношных эффектов? Разоблачений, как в детективах для быдла? Обвинений, которых никто, кроме меня, не услышит и в которые, само собой, никто не поверит?

– Сейчас поясню, – ответил Горелый, переступив с ноги на ногу, ему надоело стоять на одном месте, хотелось размяться. – Просто бросаться обвинениями действительно глупо. Но сначала скажи мне, подполковник, прав я или нет, и если прав, то насколько, а главное, зачем это все? Чем и кому мешал Коля Коваленко? Тебе или депутату Воропаю, теперь уже лидеру молодой политической силы, которая, как я слышал краем уха, уже и сама в Раду нацелилась?

– Ты серьезно? – Похоже, Зарудный был искренне удивлен. – Ладно, давай доигрывать до конца. – Он тоже изменил позу, сделав при этом шаг в сторону Горелого. – Хочу отдать тебе должное, Сережа, а также возможностям банкиров и бандитов славного города Конотопа: они накопали немало такого, из чего в твоей совсем неглупой башке сложилась довольно правдоподобная картина. Придурку Коваленко и в самом деле пришлось заткнуть пасть. Платить ему – слишком жирно для него. Зачем, если есть полиция? Я поработал с мелкими засранцами из его компании, и те от всего отказались. Даже умотали из города – расползлись кто куда. Только Коля, мудак, вернулся и замутил тут бизнес. И все бы ништяк, но обанкротился он – кризис, блин. И с банком проблемы. Саша Момот – большой мастер их разруливать. Это ж наша специфика, Сережа, – давить, давить на всех, хоть ты в розыске служишь, хоть в охране банка. Но Коваленко, ко всему прочему, еще и телевизор смотрел. И какого-то рожна вдруг решил напомнить Воропаю о старой истории с изнасилованием. А то, что за поломанные пальцы ему следует тому же Воропаю «спасибо» сказать, я и тогда от него не скрывал. Ну а с коррупцией же у нас, как известно, на Майдане покончили, вот Коля и решил: теперь другие времена. Напомнил Воропаю, что дядюшка насильника все еще при власти, высоко стоит, а племянник его фамилию носит. Пресса сейчас все подряд печатает, ничего не боится. Вот он и пригрозил предать гласности то, как в две тысячи пятом в Конотопе спускали на тормозах одно громкое уголовное дело, в котором упоминались известные имена. Не знаю, как это подействовало на вельможного дядюшку, но Воропай точно штаны намочил. Потому что когда звонил мне, не говорил, а вопил как резаный: «Заткни там у себя рты кое-кому!»

– И ты, понятно, заткнул?

– Как видишь. Собрать установочные данные на Коваленко и его семью мне ничего не стоило. Даже оперсостав привлекать не пришлось: полно нештатных информаторов. А рты затыкать надо было однозначно, причем навсегда. Тот, кто не смолчал один раз, обязательно вернется к этой теме. А проблемы с властью мне ни к чему.

– Сам, что ли, в Киев мылишься, а, подполковник? Должностишка в министерстве? А иначе какая тебе от Воропая польза?

– А этого тебе, Горелый, никогда не понять. Поэтому и объяснять не буду. Хочешь уловить суть – слушай. Так вот, тупо убить Колю мне было не с руки. Я ведь до последнего не хотел его мочить – Олеся должна была только предупредить его, как следует напугать. Люди боятся необъяснимого, это тебе не тупые угрозы по телефону: «Заткни хлебало, иначе башку оторву!» А Коваленко поперся в полицию заявление писать. Потом почему-то передумал, сдуру позвонил мне – надо, мол, встретиться… Ты только представь, Горелый: этот дятел настолько утратил чувство реальности, что начал меня – меня! – шантажировать! Говорит, мол, знаю, что вы теперь начальник уголовного розыска, но это меня не остановит, я все о вас выложу, все вы одна банда! Ну не детский сад?

– Как он на тебя вышел?

– Без проблем, Сережа. Я, как только он в город вернулся, встретился с ним в приватной обстановке, напомнил о себе, телефончик оставил. Он ведь знал, что я из полиции и не на последней должности. Не заморачивался я никогда такими, как Коваленко, ясно тебе?

– Мне другое ясно. В тот день в дежурной части, когда Коваленко шел заявление писать и на нас с Андреем наткнулся, ты как раз Шполе звонил, меня разыскивал. И Шпола назвал при Коваленко твою фамилию и должность. Потому-то Николай и сдал назад. На фиг это заявление, если оно по-любому к тебе попадет? Толку все равно не будет. Но он кое-что сообразил и попытался использовать последний шанс – отыграться хотя бы за поломанные пальцы, самому себе собственную значимость продемонстрировать. Впрочем, ни на что он особенно не надеялся, хотя и стыдился малодушия, которое проявил в той ситуации. Как же так: в стране борьба с коррупцией, а он, пострадавший от нее, молчит? Примерно так же и покойный Гена Корсак действовал, доказывал себе: я тоже кое-что могу! И оба, наивные, сложили головы. И оба погибли от твоей руки.

– Красиво излагаешь! – сказал Зарудный. – Хотя на самом деле все выглядело иначе. Осточертел мне этот Коваленко со своим, как ты выразился, желанием что-то значить. Влепил я ему пулю в башку, пистолет, само собой, выкинул. Остальное тебе известно.

– А зачем ты труп к дому подбросил? Что, не мог Коваленко просто исчезнуть? Наглядная агитация?

– И это в том числе. Если бы он просто исчез или его тело обнаружили бы где-нибудь за городом, эффект, согласись, был бы не тот. – Зарудный явно гордился собой. – Оставалось дело закрыть – и в архив. Тем более что речь шла о каком-то пророчестве, а у нас с нечистой силой связываться не любят. Но тебе, Горелый, все-таки свербело в одном месте. Вдова Коваленко тебе Олесю сдала. Вот и пришлось продолжать спектакль с пророчествами, а дело мало-помалу сворачивать.

– Ты намеренно послал по следу Бородули именно Шполу?

– А кого ж еще? Ты же сам подключил его к этой теме, Горелый! С Галиной я работу провел анонимно, она и так каждого куста боялась.

– Погоди, ты, что ли, и голос менял, артист?

– А то! – Зарудный немедленно продемонстрировал свои способности, заговорив глухо и утробно, словно из бочки: – Ну а кое с кем из людей Момота тоже пришлось работу провести. Среди болванов, вообразивших себя крутыми охранниками, всегда найдется хоть один трус, который испугается наезда со стороны начальника угрозыска. Кому охота со мной ссориться?.. – Голос подполковника зазвучал нормально, при этом он приблизился к Горелому еще на шаг. – Бородулю тоже я накрутил, и тоже анонимно. Предупредил: подозревают и разыскивают. Но не полиция, а бандиты. Он поверил – рыло ведь в пуху, я же его «послужной список» предварительно изучил, прежде чем включить людей Никитина в схему.