Читать книгу "Анна и французский поцелуй - Стефани Перкинс"

Дэйв тащит меня на пятый этаж. Этаж Сент-Клэра. Я и забыла, что они соседи. Его комната оказывается самым американским местом в Париже. Стены обклеены дешевыми плакатами: «99 пивных бутылок на стене», «Косяковое безумие», красотка с буферами в белом бикини. Ее декольте присыпано песком, и она надула губки, словно готова воскликнуть: «Ну разве можно в это поверить?! Песок! На пляже!»

На неубранной кровати Дэйва валяются девчонки. Майкл прыгает сверху, и девчонки визжат и колотят его. Я топчусь в дверях, пока Дэйв не затаскивает меня к себе на колени. Мы сидим в его рабочем кресле. Входит еще один парень. Пол? Пит? Как-то так. Одна из девчонок, с темными волосами и в облегающих джинсах, призывно потягивается, демонстрируя проколотый пупок Полу/Питу. Только не это.

Все разбиваются на пары и разбредаются кто куда. Эмилия оказывается одна и, окинув меня напоследок стервозным взглядом, уходит прочь. Язык Дэйва у меня во рту, но расслабиться я не могу – слишком много слюней. Его рука заползает мне под рубашку и останавливается на талии. Опускаю взгляд на его вторую ладонь и понимаю, что его кисти не намного больше моих. Это руки маленького мальчика.

– Мне нужно отлить.

Майкл Рейнард вскакивает, роняя свою девушку на пол. Я жду, что он выйдет, но происходит нечто иное. Я не верю своим глазам: он расстегивает штаны – прямо перед всеми нами – и мочится в душ Дэйва.

И все молчат.

– Ты не собираешься его остановить?

Но Дэйв мне не отвечает. Голова его откинута назад, рот открыт. Он что, заснул?

– Все писают в душе, – кривит губы Майкл. – А ты что, занимаешь очередь в туалет?

Борясь с отвращением, я сбегаю вниз по лестнице на свой этаж. О чем я думала? Я ведь могла подхватить какое угодно заболевание, даже смертельное. Ведь Дэйв НИКОГДА не убирался в комнате. Я вспоминаю аккуратную комнату Сент-Клэра и завидую Элли с новой силой. Сент-Клэр никогда не повесил бы плакат с пивными бутылками, не стал бы закатывать в своей комнате вечеринки или использовать душ в качестве туалета.

Как я вообще могла начать встречаться с Дэйвом? Это получилось само собой. Неужели я с ним только из-за Сент-Клэра? Мое тело парализовано от страха. Мне стыдно за то, что я вела себя как дурочка. Я тянусь за ключом на шнурке, и внутри нарастает паника.

Ключ. Он пропал.

Где я его оставила? Я ругаюсь на чем свет стоит, потому что ни за что не вернусь в комнату Дэйва. Может, он остался внизу. Или я вообще не забирала его из комнаты. Значит, мне надо идти на вахту? Вот только – я опять матерюсь – все работники ушли: забастовка. Значит, придется будить Нейта посреди ночи. И он будет жутко зол на меня.

У Мер открывается дверь. Выходит Сент-Клэр.

– … ночи, – прощается он, захлопывая дверь.

Мер тоже желает ему доброй ночи. Сент-Клэр смотрит на меня, и я вздрагиваю. Понял, что меня не было.

– Ну как, повеселились с Хиггенбаумом? – фыркает он.

Я не хочу говорить о Дэйве. Хочу только найти чертов ключ… и чтобы Сент-Клэр ушел.

– Да. Отлично. Спасибо.

Сент-Клэр моргает:

– Ты плачешь. Второй раз за вечер. – В его голосе появляются новые нотки. – Он тебя обидел?

Я вытираю глаза:

– Что?

– Я УБЬЮ этого ублюдка…

Сент-Клэр уже на полпути к лестнице, когда мне наконец удается схватить его за руку.

– Нет!

Сент-Клэр смотрит на мою руку, и я поспешно ее отдергиваю:

– Я не могу попасть в свою комнату. Я расстроена, потому что потеряла дурацкий ключ.

– О.

Мы стоим так какое-то время, не зная, куда деться от смущения.

– Пойду схожу вниз. – Я избегаю его взгляда. – Возможно, забыла его там.

Сент-Клэр идет за мной. Я слишком устала, чтобы спорить. Звук его шагов эхом разносится по пустой лестничной клетке. Топ, топ, топ… В вестибюле темно и пусто. Мартовский ветер стучит о стекло входной двери. Сент-Клэр шарит рукой в темноте и включает лампу Тиффани – красные стрекозы с бирюзовыми глазками-луковицами. Я начинаю перебирать диванные подушки.

– Но ты весь вечер сидела на полу, – говорит Сент-Клэр.

Я задумываюсь. Он действительно прав.

Сент-Клэр указывает на стул:

– Помоги мне его поднять. Может, ключ завалился туда.

Мы отодвигаем стул. Ключа нет.

– Может, ты оставила его наверху? – Сент-Клэр явно имеет в виду комнату Дэйва. Похоже, он чувствует себя не в своей тарелке.

– Не знаю. Я так устала.

– Может, проверим? – неуверенно предлагает он. – Или… может, мне проверить?

Я качаю головой, и, к моему огромному облегчению, парень не настаивает. Видимо, и сам не хотел туда идти.

– Нейт?

– Не хочу его будить.

– Ты могла бы… – Сент-Клэр прикусывает ноготь на большом пальце – нервничает, – переночевать в моей комнате. Я лягу на полу, а ты спи на кровати. Нам не обязательно спать вместе. Опять. Если ты только ты сама не захочешь.

Это второй раз, не считая один из его рождественских имейлов, когда мы упоминаем о тех выходных. Я замираю. Тело ломит от томления, но спать вместе – плохая идея по сотне причин.

– Нет. Лучше нам с этим заканчивать. Утром мне придется идти к Нейту, и как я буду объяснять, что делала в твоей комнате.

Он разочарован? Сент-Клэр отвечает не сразу:

– Тогда я пойду с тобой.

– Нейт будет в бешенстве. Лучше иди спать.

Однако Сент-Клэр решительно направляется к комнате Нейта и стучит. Через минуту Нейт открывает дверь. Босой, в старой футболке и семейных трусах. Я смущенно отвожу глаза. Нейт чешет бритый затылок.

Я пристально разглядываю его коврик с узором из стразиков.

– Я не могу попасть в свою комнату.

– Мм…

– Она забыла ключ, – объясняет Сент-Клэр. – Можно одолжить дубликат?

Нейт вздыхает, но пускает нас внутрь. Его апартаменты намного больше наших: собственная ванная, гостиная и полностью оборудованная (пусть и крохотная по американским стандартам) кухня, и все это не считая отдельной спальни. Нейт шаркает к деревянному шкафчику в гостиной. Внутри латунные ключи на крючках, и над каждым – золотые цифры. Нейт берет 408-й номер и протягивает ключи мне:

– Верни до завтрака.

– Конечно. – Я с такой силой хватаю ключ, что он впивается в мою ладонь. – Простите.

– Брысь! – прогоняет Нейт нас, и мы убегаем в коридор.

По пути мне на глаза попадается бокс с презервативами, и в голове тут же возникает очередное непростое воспоминание о Дне благодарения.