Читать книгу "Коррупция при дворе Короля-Солнце. Взлет и падение Никола Фуке - Винсент Дж. Питтс"

Имя бенефициара не вписывали, но им был не кто иной, как Мазарини. Фуке узнал о транзакции в 1658 году. Тогда кардинал поручил ему собрать недоимку по пансиону в объеме 180 000 ливров и из этих денег взять крупную сумму, которую кардинал у него ранее занимал. Именно тогда Фуке общался с Шателеном, одним из ведущих участников синдиката. Затем он вернул документ, весь в пометках о датах и суммах платежей, Мазарини. Тут Фуке опять усомнился в том, что бумагу обнаружили в Сен-Манде. Бывший суперинтендант напомнил судьям, что в первой описи изъятых оттуда документов, сделанной королевскими служащими, ни о каких важных бумагах не говорится. Как же Кольбер сумел найти ее в том же самом месте через день или два? «Документы, обнаруженные в Фонтенбло, – добавил он, – не имеют к этой транзакции отношения».

Вопросы Сегье подали Фуке повод вновь привести главный тезис защиты: сердцем подозрительной транзакции был Мазарини. Некоторое время назад Фуке шутя извинялся перед судьями за изъяны своей памяти и утверждал, что не помнит даже дней рождений детей. Теперь он предлагал изумительно подробный отчет об обстоятельствах транзакции. Он напомнил слушателям, что Мазарини располагал королевской властью. «Его приказам подчинялись, словно приказам Его Величества; канцлеру и государственным секретарям хорошо известно… что он [Фуке] не имел ни права, ни тем более полномочий проявлять неповиновение», – заметил обвиняемый [724]. В транзакциях с участием синдиката Мазарини использовал как посредника одного из своих банкиров, Кантарини[725]. Так что выплатами пансиона обычно занимался последний. Фуке тонко добавил, что, если бы кардинал имел личную заинтересованность в транзакции и самостоятельно договаривался об условиях откупа, это было бы преступлением [726]. Желающим знать, имело ли оно место, Фуке предложил следующие расчеты. За время действия контракта синдикат выплатил в совокупности 480 000 ливров неизвестному выгодоприобретателю, что можно было осуществить только «занизив цену [контракта] для откупщика» за счет казны [727]. Он утверждал, что сделка была заключена «по настоянию» Мазарини и на условиях «выплаты пансиона» и «слияния синдикатов» [728]. В целом этот пансион предназначался кардиналу. Мазарини был всемогущ и никому не подотчетен. Он не боялся ничьей немилости или порицания во всем королевстве [729].

К концу заседания Сегье, наголову разбитый по всем фронтам, выразил восхищение великолепной памятью Фуке и приподнял шляпу в ответ на его поклон. Ормессон отмечал, что многие его коллеги явно впечатлены, в то время как ревнители («зилоты»)[730] были опечалены результатами Сегье [731].

Допрос возобновился в понедельник 17 ноября. Он начался с новой схватки между Фуке и Сегье по поводу полномочий палаты. Таково решение короля, утверждал Сегье. Фуке отвечал, что король может выносить решение либо в согласии с законом, либо «поверх закона». Если бы применялся закон, то возражения были бы услышаны. Если король решает «поверх закона», используя полноту своей власти, то Фуке добавить нечего. Не обвиняет ли он короля в злоупотреблении властью? – уколол Сегье. Фуке ответил, что он такого не говорил, но только что так сказал сам Сегье [732].

Однако Сегье твердо решил вернуться к обсуждавшемуся на прошлом заседании вопросу о 120 000 ливров пансиона. Снова начали разбирать «доказательства» того, что бенефициаром сделки был Фуке. Как Фуке может опровергнуть подтверждения, найденные в его бумагах? Могут ли свидетели подтвердить, что Кольбер подбросил документ, обнаруженный в Сен-Манде? Каким образом объяснить записи, связанные с откупом, на документе из его кабинета в Фонтенбло? Фуке стоял на своем. Сегье опрометчиво дал ему повод снова напомнить о расхождениях между исходной описью из Сен-Манде и находкой Кольбера – документом о пансионе. Ответ, сказал Фуке, заключается в том, что бумага была подброшена кем-то, кто имел доступ к документам. Имелись в виду либо Кольбер, либо его креатура – Фуко. Что до бумаг, найденных в Фонтенбло, их неверно прочитали: записи относятся к транзакциям, связанным с другими налоговыми откупами, и он готов обсудить их с коллегами. Заканчивая ответ, Фуке привел еще более обличительную деталь. До транзакции предложение выкупить сбор соляного налога поступило от одного влиятельного откупщика по имени Рамбуйе. Оно включало в себя взятку в форме пансиона. Мазарини, отдавая контракт конкурирующей группе, заметил, что, «поскольку группа Рамбуйе предлагает пансион, [другим] откупщикам следует сделать то же». Правда заключается в том, продолжал Фуке, «что пансион предназначался кардиналу, хотя и зарегистрирован на имя Кантарини» [733].

Тогда Сегье зашел с другого конца: если Фуке использовал документ о пансионе, чтобы получить с Мазарини долг, почему этот заем не отражен ни в каких книгах клерка Фуке Шарля Бернара? И вновь ответ был прост. Кардинала редко беспокоили формальности. Фуке случалось одалживать ему огромные суммы без какой-либо документации. Для возврата долга кардинал обычно использовал транзакции вроде обсуждаемой. При этом он уверял, что «даст документ, по которому вы без труда сможете получить деньги» [734]. Обсуждение запутанной бухгалтерии Бернара не добавило ясности. Сегье так и не смог преодолеть простой и очевидный барьер. До сих пор суду не было предъявлено ничего, что связывало бы Фуке с созданием пансиона или подтверждало, что неназванным бенефициаром является именно он.