Читать книгу "Великий закон славян - Михаил Серяков"

Рис. 2. Пневищинский камень (Источник: Дондуков-Корсаков А.М. Древний памятник «Волчьего Хвоста» в стране Радимичей // Полоцко-Витебская старина, вып. III, Витебск, 1916)

Таким образом, в надписи на передней стороне Пневищинского камня наблюдается очевидный параллелизм между упоминанием земного порядка в левой ее половине и вселенского закона – в правой. Первый, очевидно, мыслился в качестве частного проявления второго на земном уровне, что и обуславливало его ценность. В конечном итоге, ради того, чтобы навечно запечатлеть для соплеменников необходимость соблюдать и сохранять этот драгоценный наряд, и было предпринято это исключительно трудоемкое предприятие. То, что данное указание исходило именно от князя, удостоверяла фраза «Вот княже речь дал», высеченная на задней стороне камня. Обращает на себя внимание и разделительный знак, помещенный на передней стороне Пневищинского камня между двумя предложениями. То, что в качестве его была выбрана фигура рыбы, по всей видимости щуки, вряд ли является случайным. Щука в фольклоре была связана с княжеской властью, поскольку в былине именно ею оборачивается в воде князь Вольга Святославович. В былине «Вольга и Микула Селянинович» так описываются чудесные способности этого князя:

Когда воссияло солнце красное На тое ли на небушко на ясное, Тогда зарождался молодой Вольга, Молодой Вольга Святославович. Как стал тут Вольга ростеть-матереть, Похотелося Вольги много мудрости: Щукой-рыбою ходить ему в глубоких морях, Птицей-соколом летать ему под оболока, Серым волком рыскать да по чистыим полям[374].

Помимо этого, рыба в мифологических представлениях разных народов, в том числе и в «Голубиной книге», символизирует собой основу, на которой держится мир. Данный образ вполне перекликается с идеей всеобъемлющего закона, на котором держится как социальная организация общества, так и вся Вселенная. Поскольку сам вселенский закон не находится на поверхности и не доступен обычному зрительному восприятию, ему соответствует скрытый, глубинный смысл, одним из образов которого могла быть обитающая в глубинах вод рыба. Кроме того, рыба символизирует собой водную стихию, а выше уже было показано, что вселенский закон как в Индии, так и на Руси ассоциировался с водой, и «Ригведа» подчеркивала, что рита обитает в этой стихии. Образ рыбы, таким образом, является чрезвычайно емким и многоуровневым символом, перекликающимся на Руси как со вселенским законом, так и с княжеской властью и, в силу этого, чрезвычайно органично вписавшимся в текст надписи, который он делит на две соответствующие друг другу части.

В силу всего этого значимость Пневищинского камня для отечественной истории невозможно переоценить. Во-первых, он наглядно доказывает наличие на Руси собственной самобытной письменности (кстати, генетически родственной с древнеиндийской письменностью брахми), существовавшей задолго до принесенной вместе с христианством кириллицы. Надпись на нем является древнейшим из известных на сегодняшний день памятников русской письменности, и притом самым крупным по объему по сравнению с остальными текстами, исполненными той же самой системой письма. Во-вторых, эта надпись показывает, какое огромное значение наши предки придавали как самому вселенскому закону в целом, так и проблеме правильного общественного устройства – проявлению роты на земном уровне в виде наряда. Тот факт, что древнейшая отечественная надпись была посвящена этой глобальной проблеме, весьма симптоматичен и вполне согласуется с выводом, который был сделан нами независимо от Пневищинского камня на материале заимствования термина рота соседями славян именно в эту эпоху. Надпись на камне самым недвусмысленным образом показывает, что взаимосвязанные друг с другом рота и наряд были основополагающими духовными ценностями наших далеких предков в тот период. В-третьих, возведение такого грандиозного каменного кургана с целью увековечения для потомков воли-завета племенного князя радимичей свидетельствует о том, что процесс зарождения государственности начался задолго до создания Древнерусского государства и с разной скоростью шел не только у полян или новгородских словен, но и у остальных восточнославянских племен.

Как мы можем судить на основании обрывочных, фрагментарных сведений (основная масса источников, по всей видимости, была уничтожена христианством после его водворения на нашей земле), проблема создания истинного общественно-государственного устройства была чрезвычайно важна в ту эпоху. Объективно этот единственно правильный порядок должен был опираться на общие законы мироздания и соответствовать строению Вселенной, а с нравственной стороны – быть основанным на правде и справедливости. Об исключительной значимости этого говорят как Пневищинский камень, так и летописный рассказ о призвании варяжских князей. Как известно, этому событию предшествовало состояние, когда в результате внутренних распрей у северной части восточного славянства «не бѣ в нихъ правды», и именно за обретением этой самый правды и наряда они и отправились на священный остров славянского язычества. Естественно, что правда и наряд были неразрывно связаны с языческой религией. Эту связь справедливо отметил историк-эмигрант М.В. Шахматов: «Свои религиозные и религиозно-нравственные стремления и чаяния древнерусские люди распространяли далеко за пределы области чистой веры. В частности, распространяли они их и на область государственных и правовых явлений. Они стремились строить государство и власть во имя и ради Вечной Правды, лишь ничтожной частью которой была для них правда человеческая, государственная. По представлениям летописей, русские люди уже с древних времен стремились к водворению „правды“ в своей земле»[375]. Очевидно, что уверенность новгородских словен и кривичей в том, что величина и обилие их земли не многого стоят при отсутствии в ней наряда, этой земной проекции роты, практически полностью тождественна с мнением Платона, что при отсутствии ареты-добродетели ни огромные размеры, ни многонаселенность, ни крепкие стены, ни корабли не доставят государству благополучия. Оба эти мнения, разделенные между собой огромным географическим и временным интервалом, несомненно, были обусловлены единым мирочувствованием, восходящим своими корнями к эпохе индоевропейской общности. Создание основанного на Правде общественного устройства и является тем самым великим заветом, который наши далекие предки оставили нам более чем тысячу лет назад, к осуществлению которого постоянно стремился наш народ на протяжении всей своей последующей истории и который до сих пор дорог сердцу каждого истинного русского человека. Естественно возникает вопрос: а что же есть Правда в контексте устройства человеческого общества? По понятным причинам дать ей универсальное определение достаточно трудно, поскольку каждый задавшийся этим вопросом человек может понимать правду по-своему. Тем не менее, бесспорным является факт, что подавляющее большинство людей интуитивно воспринимают Правду как противоположное лжи, обману и любой иной форме несправедливости высшую нравственную ценность, которой все должны следовать. Судя как по письменным источникам, так и по данным фольклора, народ наш вкладывал в это понятие единое содержание, общее для всех его представителей. Рискну дать такое определение Правды применительно к устройству общества: Правда – это то, благодаря чему люди могут жить по-человечески, а не по-скотски. Примем во внимание, что Правда – это часть вселенского закона, его проекция на человеческое общество, и, поскольку благодаря вселенскому закону вещи являются теми, чем они есть, то, соответственно, именно Правда делает человека человеком. Это единое начало проявляется в нашей жизни двояко: изнутри каждого отдельного индивида, который благодаря своим внутренним убеждениям творит правду или неправду, и извне, когда этот индивид в общественной и государственной жизни сталкивается с аналогичными проявлениями внутренней основы других людей. Если в сердце большинства людей, и в первую очередь облеченных властью, живет правда, то она доминирует и в обществе в целом, в противном же случае меньшинству, стремящемуся жить по-человечески, приходится иметь дело с внешним господством Кривды.