Читать книгу "Клич стаи - Юрий Вольнов"

Тяжело застонав, Косяк медленно перевернулся на бок. Все тело затекло и онемело от неудобной позы. Судя по тому, как кожу проколол миллиард иголок, он провалялся на голой земле как минимум часов шесть.

– Мать-перемать, роди меня заново. Как больно-то…

Шипя сквозь зуб ругательства, он поднялся на четвереньки и замотал головой. Рядом кто-то радостно завозился, и Косяк вновь уткнулся в землю, но уже придавленный немалой тушей.

– Да тише ты, чугунная задница. Живой я, живой. Почти. А если ты не слезешь с меня, то стану совсем не живой. Брысь с меня, ведро с гайками.

Осчастливленные оживанием двуногого шептуны закрутились вокруг человека двумя радостными щенками. Стараясь подставить голову под ласку, вслушиваясь в слабые эмоции человека, Белка и Черныш не знали, как угодить человеку, лишь бы тот побыстрее пришел в себя. Ведь им так много нужно обсудить, получить ответы и разобраться со странным окружающим миром. Оказывается, в нем, кроме их друга, есть множество двуногих, которые очень похожи на него, но почему-то глухих и немых к их просьбам. А еще оказалось много странных игрушек…

– Да тихо вы, не тараторьте, – встряхнув головой, Косяк неуверенно себя ощупал.

Конечно, видок у него был еще тот. Его пыталось прожевать невиданное животное, в пасти которого было как минимум тысяча острейших как бритва зубов. Но видимо, оно подавилось и выплюнуло его наружу. При этот так презрительно – сквозь зубы.

Сквозь туман, застилавший глаза и не дававший четкой картины, он смог только рассмотреть свое тело. И то вблизи и подслеповато щурясь. Вид множественных порезов, что, уже покрывшись корочкой, украшали все руки и тело бурыми полосами, добавили к недоуменному состоянию еще множество вопросов. Рядом же обнаружились два ручника с пустыми обоймами, тускло блестели «сестрички», покрытые засохшей зеленой жижей. И тут вернулась память…

Побоище.

Блестящие смертью клинки, трехпалые конечности роботов, множество стальных тел, сливавшихся в сплошную волну проворных бестий, и тела растерзанных людей. И все это накатывало на него, бурлило, пыталось его придушить, но он не сдавался. Он стоял над бездыханным телом местного парня и не давал роботам продвинуться ни на метр, превратился в пробку в узком горлышке-туннеле из обломков и завалов самодельных баррикад. Парнишка?

– Точно, был местный бугай. И где этот спартанец хренов… – проворчал Косяк, неуверенно поднимаясь на ноги.

Все тело заныло. Налитые тяжестью мышцы отдавались болью и категорически не хотели подчиняться. Бастовали и кости, что, хрустя каждым суставом, протестовали его попыткам встать с четверенек. Подхватив мечи и опираясь на них как на палки, он с матом и резким выдохом сумел подняться. Туман рассеялся, и вместе со зрением вернулось осознание небывалой тишины.

Настороженно оглядывая застывшую вокруг толпу, Косяк криво улыбнулся.

– Здрасьте-мордасте… – обведя взглядом неподвижных людей, Косяк растерянно ляпнул первое пришедшее в голову, – я пришел с миром.

Ответом была звенящая пустота.

Косяк зыркал по сторонам, но видимо, нападать никто не собирался. Даже наоборот, на застывших вокруг лицах воинов и людей в синих балахонах читалась растерянность от незнакомой речи, вкупе с неподдельным любопытством. Но это не мешало им так же настороженно держать руки вблизи оружия. Почувствовав напряженность двуногого, шептуны заняли позиции по сторонам. С легким шелестом открылись створки на гробах, и на свету показались заалевшие боевым режимом раструбы плазменных орудий.

Лица людей в толпе побледнели. Глаза нервно забегали по сторонам, а руки потянулись к оружию. По-видимому, они были свидетелями того, на что способны эти неприметные горбы на спинах. Немая сцена затянулась. Спустя несколько минут послышался властный окрик. Требовательные нотки и движение в конце толпы оповестили, что ситуацию сейчас будут решать.

Сквозь толпу пробирались трое человек. Среди которых выделялся убеленный сединой четырехрукий детина, облаченный в массивную броню а-ля «саранча». Но в отличие от пехотной брони, эти доспехи не издавали жужжания и скрежета, а едва слышно шелестели и постукивали плотно пригнанными броневыми сегментами словно вторая кожа. Оставшиеся открытыми предплечья, массивная шея и выбритые виски блестели от темного загара, на котором выделялись замысловатые шрамы татуировок, придававшие воину довольно пестрый вид.

Но встретившись со взглядом глаз, где плескалось море уверенности и непоколебимости, желание улыбнуться как-то увядало и опадало шелухой.

Продвигаясь по толпе, великан тяжелым взглядом подавлял любую попытку вякнуть, и катился по толпе этаким валуном, перед которым все спешили убраться в сторону, дабы не оказаться раздавленными в лепешку.

За глыбой топала молодая версия четырехрукого великана. Но только без татуировок. Без доспехов, в легком халате, но с такой же мордой кирпичом и вагоном самоуверенности. В нем-то Косяк и признал «спартанца», которому пришел на выручку.

Замыкал шествие человек в синем балахоне, но в отличие от окружающих, у этого был вышит серебром замысловатый узор на рукавах, по кромке и на краях широкого капюшона. А когда капюшон был откинут назад, на свету заиграл широкий обруч на голове. Удерживая волосы до плеч, украшение придавало бы человеку совсем уж несерьезный вид, если бы не глаза. Эти два острейших куска льда были готовы вонзиться и заморозить взглядом любого, кто осмелится оспаривать право отдавать приказы.

Вся процессия остановилась перед застывшим в напряжении гостем. Монах с обручем повернулся к людям и разразился эмоциональной речью. Жарко жестикулируя и наполняя голос эмоциями, монах толкал речь.

Толпа вокруг одобрительно загудела.

Потом стал выступать глыба. Роняя слова увесистыми валунами, речь великана больше была похожа на каменный обвал. Но окружавшие люди, наоборот, воспринимали речь с утвердительными кивками. А когда великан опустился на колено перед своей молодой копией и что-то стал произносить, Косяк с интересом стал коситься по сторонам. Повторяя движение, кто с готовностью, а кто под пристальным взглядом глыбы, люди опустились на колено и, приложив кулак к левой стороне груди, синхронно стали говорить слова, не отрывая от «спартанца» сияющих глаз.

Хмуро наблюдая за окружающими, Косяк решил выбрать нейтрально-выжидательную позицию.

Как бы со своей самодеятельностью не влипнуть в новую историю. А судя по тому, что здесь происходит, «спартанец» здорово поднялся. Хотя ему-то что? Ну проводят аборигены свой обряд, да и хрен с ними. Главное, чтобы его не принесли в жертву и не стали принуждать к какой-нибудь хрени. А пока они заняты своими цацками-пецками, ему нужно срочно придумать линию поведения.

Судя по тому, как на него смотрят, он, конечно, странен, но не настолько, чтобы его сожгли на костре или потащили в лабораторию на опыты. Да и обстоятельства появления, конечно, добавили очков популярности. Так что пока допросами с пристрастием не пахнет, но вот только как ему быть с легендой? По языку, тут вообще ничего знакомого. Гортанный и полурычащий язык больше походил на японский, но со множеством мягких переливов.