Читать книгу "Бледный всадник, Черный Валет - Андрей Дашков"

Мужчина разговаривал лениво, почти не двигая губами, и представился психологом-консультантом по трудоустройству. Чувствовалось, как ему надоела служба, Дача, а в особенности – посетители.

Консультант восседал за столом, на котором находились шахматная доска с расставленными на ней фигурами, металлические ящики с картотекой и подсвечник. На стене висела икона, затянутая паутиной. В углу кабинета стояло ведро с водой и некое железное приспособление, наполненное дровами и смахивавшее на мангал с торчавшими из него рукоятками шампуров. Случалось, папаша дикаря баловался в лесу шашлыками из мяса одичавших баранов. Но сейчас, несмотря на свою безграничную наивность, дикарь догадывался, что угощать тут не будут.

При его появлении хозяин кабинета с сожалением оторвался от решения шахматной задачи, обвел дикаря с ног до головы оценивающим взглядом и бегло ознакомился с протоколом задержания. Затем сунул руку в ящик и бросил на стол открытку. Та была засаленной и выцвела от времени, но различить на ней целующихся разноцветных детишек и мирно настроенных хищных зверюшек было еще возможно. Над рисунком реяла ленточка с аккуратно вписанным вопросом: «Возможен ли рай на Земле?»

Дикарь давно не практиковался и начал забывать, как пишутся некоторые буквы, поэтому читал очень медленно. Ответа на вопрос он не знал.

– Заполняй, – буркнул консультант, двигая вперед белую пешку со следами укусов.

Дикарь перевернул открытку. С обратной стороны было напечатано:

«Куда… Кому… Я тут хорошо устроился, живу в коттедже со всеми удобствами, получил интересную работу, и со мной хорошо обращаются. С нетерпением жду Вашего приезда! Ваш…» После слов «Куда», «Кому» и

«Ваш» оставались пустые места.

– Что заполнять? – поинтересовался дикарь.

– Адрес, дубина! Родственники есть?

– Нет.

– Так чего же ты мне яйца морочишь?

Консультант смахнул открытку обратно в ящик, сделал пометку в протоколе, широко зевнул, щелчком сбил черного ферзя, вышел из-за стола и разжег дрова от окурка. Через пять минут в кабинете стало жарковато, а дикарю – еще жарче, когда он понял, что его ждет. Он успел только дернуться и сразу же получил под дых.

– Держите крепко, ребята! – скомандовал хозяин кабинета.

Конвойные заломили дикарю руки и повалили на пол. Консультант подошел к жаровне, из которой торчал целый набор инструментов. Он привычным движением извлек из огня раскалившееся докрасна тавро, сверился со своими записями и приложил его к предплечью заключенного.

Раздалось шипение. Запах горелого мяса ударил в ноздри. Взвился тошнотворный дымок. Жар и боль испепелили нервы. Дикарь заорал, отчаянно пытаясь вырваться. Его успокоили сильным ударом прикладом по затылку. Потом экзекуция повторилась еще дважды.

Консультант выжег у него на руке комбинацию из трех цифр. Семерку, четверку, девятку. Черное клеймо в обуглившемся мясе, вокруг которого располагалась слоями багровая обожженная ткань и нежно-розовая свежая кожа, а также коричневая запеченная кровь…

Сквозь туман, застилавший глаза и сознание, дикарь расслышал, как консультант швырнул инструменты в мангал и плеснул на огонь водой из ведра. Кабинет заволокло дымом. Стало нечем дышать. Хозяин рявкнул:

– Все! Пошел отсюда. Блок Д. – И добавил тоном ниже: – Присматривайте за ним, ребята. Сопляк крепче, чем кажется.

55. ЧУЖИЕ ИГРУШКИ

Торжества по случаю юбилея закончились. Бочки с недельными запасами пива и браги были опустошены. Стяги и транспаранты сняты и спрятаны в нафталине до новых праздников. Перебравшие и загулявшие рассажены по каталажкам. Временно ослабленные гайки прикручены. Порядок восстановлен.

К утру о параде и народном гулянье напоминали только кучи мусора. Зарядивший до рассвета дождь топил мусор в грязи и отмывал пыльные листья. Владельцы баров и прочих питейных заведений подсчитывали выручку и шли отсыпаться удовлетворенными.

Наступил ненавидимый обер-прокурором понедельник – для кого-то день похмелья, а для него – начало новой тоскливой недели, самый серый вагончик в коротком составчике будней, катившем по унылой равнине жизни. Тянул этот составчик ржавый паровозик старости. И взобраться на пригорок ему было уже не под силу…

Впрочем, на сей раз завораживающее однообразие было нарушено. Но уже в десять минут девятого обер-прокурор пожалел об этом и подумал, что лучше бы все оставалось по-прежнему. Очередной понедельник отличался от предыдущих не в лучшую сторону. В восемь утра обер-прокурору доложили, что один из членов Святейшего Синода, архиерей Василий, который курировал Христианский Молодежный Союз, найден мертвым в собственной спальне.

Стрела вошла в мозг через глаз и закрытое веко. Почтенного старца настигла мгновенная смерть во сне. Возможно, оборвав приятный сон. Проснулся архиерей уже не здесь – если вообще проснулся…

* * *

Обер-прокурор еще не успел прийти в себя от предыдущего сюрприза. Подаренные ему пистолеты Начальника он спрятал в несгораемый шкаф и с тех пор достал только однажды, воскресным вечером, чтобы… Он даже не сумел бы выразить словами, для чего. Пистолеты одновременно притягивали и вызывали непонятный страх. Может быть, он надеялся заново испытать забытые или отмершие чувства? Во всяком случае, держа оружие в руках, он ощущал пробуждение какой-то призрачной силы – почти то же самое, что фантомную боль в отсутствующих конечностях. И еще… ему хотелось убивать. Это желание было абсолютно иррациональным, однако нарастало с каждой секундой. Победить его помогло только отсутствие живого объекта в пределах видимости…

Обер-прокурор вынул обоймы и дважды пересчитал патроны. Погладил округлости пулевых наконечников. Щелкнул курком, проверяя спуск. Поблагодарил бога – за то, что был парализован ниже пояса. На сей раз Господь уберег его от искушения…

Старик спрятал пушки, позвал слуг и отошел ко сну, почти успокоившись.

Ночью ему приснился его бывший напарник. Вместе они приближались к городу, где гнездилось зло, – хозяин и раб, связанные невидимой цепью. Только теперь ведущий и ведомый, кукла и кукловод поменялись местами. Поп шел впереди, а напарник держался сзади – на большом и вполне безопасном расстоянии.

В сновидении тоже была ночь, и город казался опустевшим – если не считать глаз, разбросанных повсюду. Глазные яблоки гроздьями свисали с веток деревьев, они же были насажены на заостренные колья заборов, пялились из подворотен и окон, покоились в птичьих гнездах, будто пятнистые яйца, и поблескивали в дорожной грязи, похожие на крупные нетающие градины.

Только возле дома Начальника священник заметил человеческий силуэт. Заблуда-младший спокойно ждал, привалившись к стене, и к его лицу была пристегнута вечная улыбка превосходства.

Нервный импульс послал священника вперед. Когда его и Гришку разделяло не более двух метров, тот шагнул навстречу.