Читать книгу "День ангела - Павел Комарницкий"

Чем и за что держаться?! Резать этого Ивана кухонным ножом?!

- Так что?

- Да. Так вот, есть потебности естественные пища, одежда, безопасность, комфорт и прочее. А есть неестественные, внушенные нам инстинктами, имеющими значение для животных, но ненужные для разумного существа. Ну вот взять сексуальные инстинкты. Для животных это важно, иначе невозможно продолжать род. А как животное узнает, что ему надо продолжать род? Очень просто инстинкт связывает эти функции с чувством удовольствия. Поэтому разумное существо, являясь носителем древних инстинктов, продолжает нуждаться в сексе, хотя уже в состоянии регулировать деторождение понастоящему разумным, искусственным способом. Инстинкт теряет смысл, но сохраняется еще долго, принося разумному существу различные страдания и муки, абсолютно ему ненужные, если оно не в состоянии вовремя удовлетворить свой инстинкт.

- У себя там, как я понимаю, вы с этим пережитком полностью покончили.

- Да, вы правы. И вот что любопытно сразу отпала масса неестественных потребностей второго порядка. Например, у вас есть такие занятия, как балет, цирк, театр…

- Вы и от этого избавились?

- Не так. Эти занятия изжили сами себя. Ну какое разумное существо будет смотреть на бесполезные телодвижения, именуемые танцами? Информации ноль, пользы тоже.

- А картины, фильмы?

- Фильмы, разумеется, есть. Это же самый доходчивый и наглядный способ передачи информации. Наши фильмотеки гораздо богаче ваших, между прочим, в смысле содержания. Взять кулинарию царицу наук. Одних только научных трудов по приготовлению вкусной каши у нас тысячи!

"Рома, я сейчас. Сейчас будет холодное оружие" и я ощущаю, как Ирочка откручивает острые клинки протезы крыльев.

- Но простите, Иван я вежливо улыбаюсь, хотя у меня в душе… лед и пламя, иначе не скажешь. Спокойная, ледяная ярость, которую ни один перстеньпарализатор не сочтет слепой Вы сильно упрощаете, вам не кажется? Нельзя же все сводить к голой физиологии, еде и комфорту. Разумному существу этого недостаточно.

- На этот раз правы вы, Роман Романович лик робота попрежнему бесстрастен, но мне кажется, что я улавливаю: резидент забавляется, беседуя со мной. Видно, давно не отводил душу в философской беседе Разумному существу надо больше. Есть одна достойная уважения страсть жажда власти.

Взор робота абсолютно бесстрастен. Взгляд трупа.

- Да, да. Только одна. Только жажда власти понастоящему отличает разумное существо от псевдоразумного. Вся жизнь борьба, разве нет? Проигравший платит. Победителя не судят.

Мой взгляд, наверное, уже приобрел разрушительную силу, сравнимую с прибором для уничтожения… и так далее. Но робот встречает мой взгляд безмятежно. Трупу все равно.

Я вижу, как по лестнице поднимается группа захвата, это пока менты. А с двух сторон к дому подходят и роботы. Входят в подъезд. Мое время вышло.

"Все, Рома. Мы его засекли. Сейчас включаем гашение. Но вам придется этого кончать немедленно. Только холодным оружием, Рома!"

Да хоть голыми руками до того он достал…

Словно повеяло холодком. Невидимый гигантский пузырь накрывает весь дом, и я неизвестно как чувствуюпонимаю: мы в поле гасителя. На кухне отключился холодильник, и я опять понимаю нет света. Энергия в проводах съедена гасящим полем.

Ирочка входит в комнату, очаровательно улыбаясь. Она действительно переоделась на ней боевые доспехи. Вот только вся эта чудотехника сейчас столь же смертоносна, как и ордена товарища Брежнева. И две шпаги в руках.

- Простите, Иван, но ваше дальнейшее существование абсолютно недопустимо.

Фраза еще звучала, а острые шпаги обломки Ирочкиных протезовкрыльев уже свистели, распарывая воздух. Все верно убогий мозг биоробота, отключенный от хозяина, обрабатывая поступающую словесную информацию, потерял драгоценные доли секунды.

Руки и ноги биоробота отвалились, как отклееные. Ни капли крови. Но в следующую секунду началось такое…

Ноги Ивана дрыгались, как оторванные лапы паука"косиноги", беспорядочно и бессмысленно. Но вот руки иное дело. Одна рука устремилась ко мне, быстрыми рывками перекидываясь по полу, а вторая вцепилась в ногу Ирочки, как бультерьер, неуловимобыстро перебирая пальцами, поднимаясь выше и выше.

"Рома, за борт ее, за балкон! Хватай за локоть! Его когти отравлены, осторожно!"

Я ощущаю, как стремительно раскручивается пружина событий. По лестнице птичками взлетают вверх боевые роботы, на ходу ударами пудовых кулаков убивая попавшихся на дороге несчастных сотрудников несчастных правоохранительных органов. Ктото успевает направить автомат, но "калашников" издает лишь щелчок. Щелчки издают и пистолеты ПМ. Никакие взрывные процессы в поле гасителя невозможны, и порох не исключение.

Я хватаю отрубленную руку за локоть, стараясь не коснуться хватающих воздух скрюченных пальцев, из которых торчат острые стальные когти, выпущенные покошачьи. Звон битого стекла, и рука вылетает наружу, через окно, за балкон. И откуда у меня такая сила?

Ирочка уже отрубила пальцы, червяками извивающиеся на полу. Вторая рука летит следом.

Тяжкий удар сотрясает броневую дверь. Я вижу: одного из сотрудников правоохранительных органов роботы используют как таран точьвточь Вицына в фильме "Кавказская пленница". Еще, еще! Все правильно плазменные разрядники "зеленых" тоже не работают чем же им ломать дверь…

- Этого за борт! я еще ни разу не видел такого лица у моей Ирочки.

Мы хватаем извивающегося Ивана, обрубок без рук и ног, тащим к балконной двери. Да в нем не меньше ста килограммов!

Шея Ивана вдруг выдвигается из тела, как у черепахи из панциря. Широко разевается пасть с острыми стальными иглами вместо клыков.

- Бросай! крик Ирочки. Намертво въевшаяся за время несения службы привычка мгновенно исполнять команды делает свое дело я разжимаю руки, и это спасает мне жизнь. Острые отравленные клыки сверкают в какихто двух сантиметрах от моей руки.

Пронзительный зеленый свет озаряет все вокруг. Стены, пол, потолок и все остальное становятся прозрачными, как бутылочное стекло. Я вижу, уже глазами вижу, не мысленно роботы отбросили расплющенный труп омоновца (слишком мягкий для тарана) и со страшной скоростью бьют кулаками в бетонную стену, по четыре кулака в одну точку, поочередно. Как отбойный молоток. Все верно защита периметра ведь не работает, как и все остальное, и хлипкий бетон новостройки не толстый металл с памятью формы, как на двери.

Свист Ирочкиных шпаг"пырялок". Голова Ивана отлетает, как мяч. Ирочка хватает ее двумя руками, швыряет за балкон.

"Да бросайте вы эту бомбу за борт!!!" кто это, Уэф или Чук?

Время будто растянулось. Мы вдвоем тащим неподъемную тушу Ивана к балконной двери. В стене появляются трещины, сыплется штукатурка. Медленно вываливается кусок бетона, падает на пол, как чаинка в стакане. Мои жилы трещат от натуги, но Иван всетаки переваливается через перила балкона. Неохотно начинает движение, свой последний полет. Прощай, Иван, мы будем помнить тебя всю жизнь.