Читать книгу "Миллион в воздухе - Валерия Вербинина"

– Нет, сударыня, – сухо сказал он, – вы говорите о святом Северине, который из Норика, а эта церковь посвящена нашему святому Северину Парижскому. Угодно ли вам посмотреть витражи поближе? Некоторые из них современные, но иные датируются временем постройки церкви.

И он с большим знанием дела стал объяснять гостям, какие сцены представлены на витражах, после чего поведал, что мраморный алтарь был создан на средства герцогини Монпансье, кузины короля Людовика XIV.

– Это та дама, которая во время Фронды как-то выстрелила из пушки? – заинтересовалась Мэй. – Кажется, я читала об этом у Дюма.

– Да, мадемуазель, именно она!

Пока молодой священник рассказывал графу, архитектору и Мэй историю создания церкви, Амалия незаметно осмотрела здание, убедилась, что все ангелы, имеющиеся в наличии, находятся вне пределов досягаемости обычного человека, и рассердилась на себя. Для очистки совести она обошла церковь еще раз, и снова безрезультатно.

Через минуту к ней присоединись ее верные мушкетеры.

– Вы нашли их, миледи? – шепотом спросил Уолтер.

– Нет, – с досадой ответила Амалия. – Жаль, что пришлось напрасно побеспокоить славного священника. Идемте, господа!

Кристиан в последний раз оглянулся на царящий под сводами полумрак, в котором были видны редкие горящие свечи, и вздохнул. В церкви его всегда посещали мысли, которыми он ни с кем не делился в обычной жизни, и на душе становилось светло и грустно одновременно. Прежде чем уйти, он приблизился к чаше со святой водой и окунул в нее пальцы.

В следующее мгновение цветной солнечный луч прорезал витражи и упал на стену. Кристиан де Ламбер поднял глаза – и замер.

Из стены над чашей со святой водой выступал очаровательный пухлощекий ангел. Он смотрел прямо на Кристиана.

Глава 29Обретение аквилона

– Ваше преосвященство, господа мушкетеры, я нашел!

– Что?

– Где?

– Как?

– Ангел!

– Кристиан! Я же осмотрела всю церковь!

– Над чашей со святой водой, Амалия Константиновна… Возле самого входа! Там темный угол, ангел едва выступает из камня… Я тоже увидел его, только когда на него упал свет!

– Так… – Пауза. – Уолтер! Мэй!

– Мы здесь!

– Срочно отвлеките священника, чтобы он нам не помешал.

– Но как, миледи?

– Уолтер, вы что, ребенок? Честное слово… Спросите у него… да, как он относится к пожертвованиям для церкви. Кристиан! Идем!

Священник еще не успел удалиться, когда на него с двух сторон налетели архитектор и его спутница. Спутница взяла священника под руку и увлекла в сторону алтаря.

– У вас очень милая церковь! – объявила она, хлопая ресницами. – И такой очаровательный стиль… кажется, романский?

– Готический! – важно поправил ее Уолтер. – Кстати, мсье… Как вы относитесь к пожертвованиям?

Священник набрал воздуху в грудь и принялся перечислять насущные нужды. Нужд накопилось много, и подробное их разъяснение заняло бы никак не меньше четверти часа.

Воспользовавшись передышкой, Кристиан и Амалия стали простукивать стену над ангелом. Обнаружилась пустота, но как до нее добраться, совершенно непонятно. С виду стена казалась совершенно глухой и состоящей из цельного камня.

Амалия и граф стали нажимать на все выступы на стене, рассчитывая, что где-то скрывается потайной рычаг. Внезапно раздался легкий щелчок, и в камне открылась небольшая щель. Засунув туда руку, Амалия обнаружила внутри пачку листков, свернутых трубкой и завернутых в кусок непромокаемой ткани.

– Это он? – спросил Кристиан в нетерпении. – Аквилон?

Амалия сорвала ткань и развернула листки. Аккуратно перерисованные наброски. Чертежи летательного аппарата с крыльями, до странности напоминающими крылья летучей мыши… Элементы системы управления…

Щелк!

– Я так и знал, госпожа баронесса, – проговорил в нескольких шагах от нее вальяжный голос по-немецки. – А теперь будьте так любезны, отдайте аквилон мне.

Помрачнев, Амалия обернулась и увидела улыбающегося Генриха, который держал на мушке графа де Ламбера.

– Нет-нет, – опередив ее намерение, быстро проговорил агент, – никаких резких движений, иначе я прострелю вашему другу голову. Чертежи, сударыня, и тогда никто не пострадает.

– Эти чертежи, – сказала Амалия, – принадлежат Франции.

Генрих усмехнулся.

– И именно поэтому, наверное, я вижу здесь именно вас, а не полковника Лорана, к примеру, – парировал он. – Отдайте мне чертежи, и разойдемся с миром.

Священник, который как раз описывал Уолтеру и Мэй историю одного из подкидышей, которого нашли под дверями церкви, обернулся и увидел возле дверей господина с револьвером, который угрожал друзьям архитектора.

– Что происходит? – вырвалось у священника. – Мсье, это божий храм! Как вы смеете!

Лицо Генриха дернулось. Амалия поняла, что агент на взводе и вот-вот выстрелит.

– Берите и убирайтесь, – сказала она, протягивая ему чертежи. – Святой отец! Стойте там, где стоите! Пусть он уйдет!

– Премного благодарен, – ответил Генрих, забирая чертежи.

И рукой с чертежами (в другой он по-прежнему держал револьвер) ухитрился даже притронуться к шляпе на прощание, подлец.

Слегка прихрамывая и пятясь спиной, вышел.

– Вы отдали ему чертежи! – простонал Кристиан. – Что вы наделали!

Амалия села на скамью, незаметно протерла глаза и зевнула. Этой ночью ей так и не удалось уснуть.

«Как же я устала… Не заметила ангела, вовремя не учуяла этого мерзавца… Это все усталость. Ну и пусть».

– Надо звать полицию! – возмутился молодой священник. – Это какой-то сумасшедший!

– Никого не надо звать, поверьте мне, – отозвалась Амалия. – Он ушел, ну и… пусть.

– Миледи! – К ней подбежала Мэй. – Что нам делать? У нас же есть автомобиль! Мы можем догнать его!

Амалия прислушалась.

– Бесполезно, – сказала она с загадочной улыбкой. В следующее мгновение дверь церкви со скрипом повернулась на петлях, и на пороге возник комиссар Папийон.

– Вы все-таки ослушались меня, сударыня, – проговорил он укоризненно, качая головой.

– Вы его взяли? – спросила Амалия, ничуть не удивленная его появлением. – Между прочим, чертежи Пено тоже украл он. Кстати, кто из ваших людей сегодня весь день следовал за нами в лохмотьях? Уж не полковник ли Лоран?

Папийон насупился.

– Не знаю, с чего вы взяли…

Амалия прищурилась.