Читать книгу "Вокруг пальца - Йон Колфер"

В ходе прочесывания территории мы наткнулись на фалангистского милиционера, повязавшего в проходе выпотрошенной церкви полудюжину террористов Красной Армии Японии. Уже давненько поговаривали, что красноармейцы помогают Народному фронту, хоть я и всегда думал, что это казарменный треп. Но вот они, эти парни, на коленях, по большей части держатся стоически и готовы заплатить высшую цену за свою роль в недавней резне. Не знаю, как одинокий фалангист управился с логистикой, накладывая путы на шестерых вражеских солдат, но было вполне очевидно, что он собирается воспользоваться их беспомощным положением, дабы отправить красноармейских мальчуганов прямиком к жемчужным вратам или во что они там верят, яростно уповая, что там будет наблюдаться вопиющее отсутствие девственных гурий, вышедших их поприветствовать.

Секунду мы вроде как просто таращились – честно говоря, просто были малость ошеломлены. Да и заинтригованы, будто видели это все по телику. Миротворцы как таковые не выступают ни на чьей стороне, и уложи мы этого суперсолдата, это привело бы к уймище рапортов и разборов. Томми Флетчер выдал парню свой фирменный рев, пугающий коров, вслед за чем:

– Эй, дерьмоглот! Отвали от пленных.

В ответ фалангист испуганно вскрикнул, а затем выстрелил первому красноармейцу в голову. Тот секунду выглядел чуточку огорченным, будто у него машина не завелась, а затем повалился.

– Мля! – гаркнул Томми, бросаясь на стрелка. Мы все последовали его примеру, и последовала макабрическая версия игры в догонялки – мы орали какой-то вздор, пока фалангист метался между красноармейцами, стремясь уложить всех, кого сможет, прежде чем мы его усмирим.

К моменту, когда мы навалились на него, парень успел уложить пятерых и сумел бы завершить комплект, если бы его откровенно архаичный «люгер» не разнесло у него в руках, оторвав ему пальцы.

Забавный ли это случай в ретроспекции? Можно ли откопать крупицу юмора в цепочке домино японских террористов?

Только не для меня.

По-моему, она чересчур длинна, и яркость образов на самом деле утаскивает меня на дно. Парень с пистолетом, в ужасе взирающий на собственную изувеченную руку. Последний японский солдат, тонким, чистым голосом поющий простую мелодию. Я пытался отыскать эту песню с тех самых пор. Не знаю зачем. Звучало так, будто он повторяет фразу «Остави ны», но это навряд ли. Не тот язык. Воздух в церкви был прожарен до красноты и удушлив от влажности, и эти миазмы липли к нашей форме. А Томми сидел верхом на фалангисте, которому было лет восемнадцать, устроив голосование по вопросу, рапортовать ли обо всем этом или просто валить дальше, сделав вид, будто ничего не случилось.

Так что мы избрали путь непротивления. Мы отпустили уцелевшего пленника на свободу, воспользовавшись путами, чтобы связать фалангиста, чем, должно быть, заслужили неохотное одобрение богов иронии, и убрались к чертям от этой кровавой бани, потому что выпутаться из трехсторонней неразберихи иначе как воняя чем-то, кроме страха и смерти, попросту невозможно.

Кстати, однажды ночью в казармах мы разобрались, чем пахнет страх, и я по сей день придерживаюсь этой формулы: 50 процентов затхлого пота, 30 процентов кишечных газов и 20 процентов вони твоей собственной персональной адской дыры. Учуянный, когда стряслось то плохое, что с тобой стряслось.

Когда страх подбирается ко мне, для меня первым сенсорным сигналом становится смрад той церкви со связанными трупами, забившими проход, попирая призраки невест, шествовавших по нему в сопровождении своих гордых отцов.

Я голосовал в точности так же, как все остальные. Убираться к чертовой бабушке.

Остави ны.

Знаю. Смахивает на возвратную вспышку, но у меня ретроспективных вспышек не бывает.

* * *

Теперь осталась лишь одна горящая проблема. Это не моя проблема, и не я ее зажигал, но я должен ее потушить, пока эта метафора от меня не улизнула и никто не сообразил, что за чертовщину я несу.

Повестка проста: Ирландец Майк Мэдден считает, что я еще в долгу перед ним. После всего случившегося дерьма Майк по-прежнему считает, что у меня остались неоплаченные счета. Я начинаю думать, что этому типу всегда мало.

А еще я знаю инкриминирующие вещи вроде того, как он вкатил меня во все это дело с Ши и Веснушкой, будто какого-нибудь троянского коня – блестящего снаружи, смертельного внутри. Когда открываешь дверцу, ведущую внутрь, через дыру изнутри вырывается погибель, будто Ахиллес. Наверное, если образ надо растолковывать, то образ этот вроде как излишний. И все же, думаю, штуковина с троянским конем сработала бы, если б я оставил ее в покое.

В общем, теперь мне надо отправляться к нему и надеяться, что оборот событий в отношении Ши настроил его благодушно. Майк не только вышел из тени Нью-Йорка, но и идут разговоры, что он выберет слабину Ши, что сделает его настоящим игроком, а это пригодится, если кому-либо из «Джерсийских парней»[74] обрыднет слушать байки о том, что ирландцы действуют только на местах.

И возможно, Майк объявит, что мы квиты, и все мы сможем вернуться к своим делам.

Возможно, но с такой же вероятностью гиена выплюнет кусок красного мяса, который затем съест супермодель, что невероятно в первую голову потому, что гиены не едят мяса, да и супермодели не очень-то на него налегают; далее, вполне очевиден вопрос гигиены, а в-третьих, наличествует географический фактор, поскольку не так уж много супермоделей болтается в Африке к югу от Сахары.

Не считая Иман.

И Варис Дирие.

Невероятно, вот что я пытаюсь сказать.

Пожалуй, мой мозгоправ был мозго-прав. Может, я чересчур деконструктивен, но я бы настаивал, что на данный момент образовательная ценность просмотра «Полиции моды» несомненна.

В духе оптимизма по поводу будущего никаких стволов я с собой не беру. А еще знаю, что стоящий при дверях устроит мне обыск полостей.

По опыту мне известно, что не следует говорить с Майком, пока он не кинет первую вафлю – обычно около одиннадцати. И хотя кровь у Майка зеленая, он ярый сторонник брачного права чисто английских феодальных господ, так выводившего из себя Мела Гибсона в «Храбром сердце». Так что я вхожу неспешным шагом чуть после крайнего полуденного срока, чтобы дать Майку шанс сбросить пар. Признаюсь честно, пребывать на улице, где никто не целит в меня из пушки, мне как-то не по себе. Я то и дело совершаю обманные шажки в сторону на случай, если какой-нибудь парень смотрит на меня с крыши через «Цейс», и добираюсь до квартала Майка без единого выстрела в мою сторону, так что либо я просто параноик, либо мои зигзаги действительно работают.

Пожалуй, надо наслаждаться тем, что ты не мишень, пока лафа не кончилась.

Мистер Нособород Недди Уилкок стоит у дверей, демонстрируя миру свою лучшую физиономию крутого парня, хотя, по-моему, взмок как мышь в своем темно-синем костюме, которые Майк заставляет носить своих людей. Составьте вместе волосы на лице и костюм – и получите уйму тепла, излучающегося в крохотные мозги. Вот вам рецепт жестокой катастрофы.