Читать книгу "Вызываю огонь на себя - Александр Тамоников"

– Выгляни в окно, посмотри в сторону развалин штаба, увидишь.

Старший лейтенант выглянул:

– Он что, на месте, где Опарина?..

– Да, ищет тело или фрагменты, хотя надеется, что Леня мог и выжить.

– Гляди, он поднял что-то на плечо, вышел из воронки, идет сюда.

Все бросились к окну:

– Да это он тащит Опарина, – сказал кто-то.

– Может, жив действительно? – со слабой надеждой спросил авианаводчик Строгин.

Смирнов поднял бинокль.

– Мертв. В голове черная дыра. А тело не разорвало, видно, успел где-то укрыться.

– Либо взрывной волной отбросило от эпицентра.

Прапорщик Гаврилов кинулся на помощь сослуживцу.

Они вдвоем принесли тело Опарина, уложили в соседней комнате. Смирнов всмотрелся в лицо друга. Тело, как ни странно сохранилось, только в нескольких местах было прошито осколками. Два ранения смертельных – в голову и в печень. Но лицо? Оно было чистым и спокойным. И даже каким-то умиротворенным. Спецназовцы видели много смертей и много трупов. Больше всего физиономии врагов искажали гримасы боли, страха, реже – ненависти. А Опарин выглядел совершенно другим.

Соболь проговорил:

– Успокоился Леня, когда услышал звук самолета. Понял, «духам» его уже не достать. А дальше? Дальше мгновенная смерть.

– Интересно, выжил бы он, если бы не разрыв шального снаряда?

– Вряд ли, – покачал головой Соболь, – когда я нашел его, тело было переломлено. Леня лежал спиной на балке, а сверху плита. Ему размозжило позвоночник и проломило затылок.

– Да, как напишут, пал смертью героя, – сказал Гаврилов.

– А разве лейтенант Опарин – не герой?

– Вот и говорю, правильно напишут.

– А ну разойдись! – раздался неожиданно голос майора Жилина. – Чего скучковались? Кто за обстановкой смотреть будет? Если бы пришел не я, а какой-нибудь «дух» с поясом шахида, от вас и кусков бы не осталось. Всем к окнам! Смирнов, останься.

Бойцы разошлись по комнате.

Жилин снял защитный шлем, встал на одно колено перед телом Опарина:

– Прости, лейтенант, что не уберегли, не помогли, не спасли. Да ты и сам все понимаешь. Вечная тебе, парень, слава и память. Прощай, друг, и еще раз прости.

Жилин встал, закашлялся. Смирнов знал, это от подошедших слез. Жилин не хотел, чтобы его видели таким. Мужской характер, ничего не поделаешь. Оставив тело героически погибшего лейтенанта, он кивнул Смирнову:

– Пойдем! Расскажешь, как все произошло.

Они прошли в ближайшую комнату.

Смирнов передал командиру все, чему был прямым свидетелем.

Хриплым голосом командир группы спросил:

– Ты передал ему разрешение не активировать «маяк»?

– Я просил его об этом. Но Леня ответил, в общем, он принял решение вызвать огонь на себя! Мы ничем не могли помочь ему.

– Да-а-а, геройский парень. А насчет приказа, Боря… Ты можешь высказать все, что думаешь, обматерить меня, хрен с ней, с субординацией, выпустить пар. А потом поймешь, почему я отдал этот приказ.

– Я и сейчас все прекрасно понимаю.

– Ну тогда ладно.

Радиостанция Жилина сработала сигналом вызова.

– Первый!

– Второй!

Смирнов из-за максимальной громкости мог слышать переговоры командира группы и его заместителя, как в дальнейшем и переговоры с командиром отряда.

– Где вы?

– На подходе! Черт, чуть под огонь курдов, которые наступали с юго-запада, не попали. Хорошо кто-то из их командиров разглядел нас в оптику и выслал дозор. Объяснились, разошлись. Минут через пять будем на базе.

– Люди все целы?

– Так точно! У наводчика, прапорщика Буйко, контузия, а так – без потерь.

– А тут Опарин погиб.

– Как же это?!

– Он на штаб выходил, но это не по связи!

– Хреновые новости. До встречи.

– Ждем.

Офицеры и прапорщики подгруппы, работавшей в седьмом квартале, вошли в здание в 5.47. Сразу же прошли к телу Опарина, попрощались. Затем в большую комнату.

Жилин осмотрел бойцов, испачканных в пыли, с черными от гари лицами:

– Все?

– Так точно, – ответил Туренко.

Командир группы перевел взгляд на Володина:

– Твои?

– Кроме Леонида.

– Это понятно. Остальные?

– Все.

– Как прапорщик Буйко?

Ответил сам авианаводчик:

– Нормально, товарищ майор, голова болит, подташнивает, а в общем, ничего, терпимо.

Санинструктор, прапорщик Гурьев, взял наводчика за локоть:

– Пойдем, Женя, я посмотрю тебя, сниму боль и тошноту.

– Куда пойдем?

– Да хоть на кухню.

– Только не к Леньке, не могу видеть его мертвым.

Санинструктор вздохнул:

– А кто может? Пойдем.

Прапорщики ушли.

Жилин повернулся к связисту, который уже развернул спутниковую станцию на новом месте:

– Связь с полковником Северцовым.

– Есть, командир.

На улице послышался лязг гусениц и грохот дизелей.

– Танки роты Сабира, – доложил Юрченко, занявший позицию наблюдателя. – По проспекту идут. Справа на улице Адель тоже танки Сирийской Арабской Республики.

– Прорвали оборону.

– А что ее было прорывать, если авиация стерла все укрепрайоны «духов» в пыль, пожгла технику.

– Тихо! – крикнул Жилин.

Связист передал ему трубку.

– Байкал!

– Слушаю, Сергей.

– Группа «Байкал» и приданная ей группа авианаводчиков задачу выполнила в полном объеме. Потери… вы сами знаете.

– Знаю, к сожалению. Находитесь в укрытии?

– Так точно.

– Сирийцы, курды и иранцы еще не зашли в поселок?

– Уже зашли. Только что.

– Свяжись с Сабиром или Волченковым, зачисткой первого квартала будет заниматься их рота, чтобы они вас не зачистили.

– С ними разберемся. Что дальше, Александр Сергеевич?

– К вам пошла «вертушка». Позывной командира «Ми-8» – Викинг. Определите, где ему сесть. Затем на борт и – на основную базу. Для вас работа в Пальмире закончена.

– Не опрометчиво ли высылать непосредственно к окрестностям города десантную машину?