Читать книгу "Прах Феникса. Ужас в зазеркалье - Елена Кипарисова"

Я осмотрела свое тело, главное преимущество бессмертных состояло в том, что даже после достаточно агрессивных любовных ласков, на коже не оставалось ни следа – она была идеально чистой. Мне пришлось провести по ней рукой, чтобы проверить, что это не обман.

Одевшись и расчесавшись без зеркал на ощупь, я постаралась привести комнату в порядок, убирая следы своего вышедшего из-под контроля ненасытного либидо. Через полчаса все оказалось на своих местах, словно ничего и не было, не считая моего ущемленного самолюбия. Теперь мне особенно не хотелось сталкиваться с Энджем. Я даже не представляла, как после всего случившегося посмотрю ему в глаза, лучше уж выколоть свои.

Наконец дело дошло до уборки кровати. Покрывало оставалось только выкинуть, потому что даже аккуратно сшив его можно было получить только лоскутное одеяльце. Мое внимание привлек листок бумаги на кровати, уголок которого был придавлен объемной подушкой. Сердце болезненно кольнуло от нехорошего предчувствия. Было бы слишком глупо считать, что Эндж оставил мне любовное послание в стихах.

Присев на край кровати, я взяла в руки записку и, не надеясь ни на что хорошее, начала читать.

«С пробуждением, солнышко. Очень жаль, что не смог присутствовать при столь эпохальном событии, но у нас срочные дела. Ты сыта, удовлетворена (чем я не сомневаюсь), так что как-нибудь выдержишь без меня пару часов, хоть и будешь очень скучать.

Ах да, дверь заперта. Так что располагайся поудобнее и дожидайся меня, желательнее в кровати и голой. Может тебе повезет и этой ночью».

Мне хотелось закричать от досады. После прочтения на душе остался неприятный осадок, словно об меня вытерли ноги, окончательно втоптав в грязь. Но чего я ожидала от Энджа? Признаний в любви или нежных слов о нашей прошлой ночи? Нет, не тот случай. Он использовал меня, а я была настолько глупа и безвольна, что позволила ему это сделать. В итоге у меня был лучший секс в жизни, но о котором лучше было забыть. К тому же, наставник окончательно прировнял меня к личной кукле, служащей лишь для удовлетворения своих низменных потребностей – о нормальной жизни можно было позабыть навсегда.

Я подошла к двери и подергала ручку. Заперто. Эндж снова сделал это – закрыл меня в четырех стенах. Радовало лишь то, что на этот раз мои запястья не были закованы в наручники. Со злости я ударила кулаком по светлому дереву. Жалкое ничтожество!

Комната превратилась в западню, из которой не было выхода. Ни телевизора, ни компьютера, ничего. Здесь можно было сойти с ума. Я еще раз окинула взглядом пространство, не зная чем себя занять. Взгляд упал на громоздкие книги, которые мне не так давно вручил Линел. Изоляция определенно не могла привести ни к чему хорошему.

Я тяжело вздохнула, но все равно взялась за одно из старинных изданий, то, что выглядело полегче, и перетащила на кровать. Скоротать время мне было больше нечем.

Тяжелые выцветшие страницы приятно шуршали, словно приветствовали мое стремление к знаниям. Я смотрела на черные чернила и боялась даже представить, сколько веков повидала эта книга. Теперь она больше не казалась мне такой чужой, строчки постепенно обретали смысл, как картинка, изображение на которой проступает лишь если ты сосредоточишься на ней как следует. Кровь Энджа выполнила свою задачу, подарив способность читать на кирслире, если бы все в жизни давалось так просто, даже английский в свое время потрепал мне нервы.

«ЕДИНАЯ МАТЕРИЯ» – значилось на первой странице, что вызвало у меня вдох разочарования. Определенно это были не комиксы. Я пролистывала безликие страницы, исписанные от начала и до конца, в надежде, что хоть что-то зацепит мой глаз. Только спустя треть книги мне встретилась первая картинка. На ней схематически был изображен человек, окруженный разноцветными кругами, символизирующими ауры. Самая насыщенная из них, ярко-красная располагалась у сердца, а остальные расходились от неё, становясь все бледнее.

«Недаром многие смертные ставят сердце – самую сильную мышцу в теле – во главе человеческого существа. Для них – оно всего лишь насос, разносящий кровь по всему организму, но для бессмертных – источник энергии, дарующий право на новое существование. Древние считали, что именно там сосредоточена душа. Теперь такая информация лишь пережиток прошлого, но нет смысла отрицать, что наше сердце и душевные переживания, создают должный поток, из которого мы можем подпитывать наше бессмертие».

– Глупость, – поморщилась я, переворачивая страницу. Это напоминало древний трактат о черной магии, и мне почти верилось, что вот-вот появиться какое-нибудь заклинание, требующее в составе зелья палец с ноги мертвеца или лапку саранчи.

Следующая картинка изображала человека, лежащего на каменном постаменте. Над ним нависал темный силуэт, закутанный с ног до головы в рясу, с занесенным над страдальцем кинжалом. Жертвоприношение? Во что я ввязалась?

«Бессмертие – редкий дар, честь, оказанная лишь избранным, но сила не сможет пробудиться без души. Энергия покидает тело с последним вздохом, полностью рассеиваясь уже на третий день. Человек, сердце которого остановилось в покое, погибший своей смертью, не сможет удержать душу в теле. Только ужасная смерть, оставившая память в сердцах и запечатленная в веках, даст достаточно причин, чтобы остаться. Лишь убиенный в силах восстать вновь».

Я покачала головой, вникая в прочитанные строчки. Неужели все это было серьезно? Линел действительно хотел, чтобы я это знала? Мою смерть можно было считать насильственной? Умереть во сне – не самый худший вариант из всех. Черт, а чтобы они делали, не произойди этого пожара? Мирно ходили кругами, пока меня не зацепит шальная пуля?

Не найдя ни единого ответа, я резко захлопнула книгу, чем вызвала облако пыли, повисшее на несколько секунд в воздухе. Отсюда определенно стоило выбираться. С каких пор желания Энджа стали для меня хоть что-то значить? Уж явно не после того, как мы переспали.

Подергав ручку и попытавшись пару раз выломать дверь, я поняла, что значительно проигрываю в силе этому куску дерева. Следовало подключить к этой задаче ещё и голову, о чем можно было подумать и раньше. В комнате не оказалось ничего полезного, хотя разве кто-то обещал мне «набор юного взломщика»? Я прошла в ванную, открывая все ящики и полочки, что попадались мне под руку. Через пятнадцать минут итог был не велик – булавка, щипчики и длинный тонкий гвоздь, слегка погнутый на конце. Вспомнив все фильмы о домушниках, мне показалось неплохой идеей захватить еще и тонкую проволочную вешалку, болтающуюся в шкафу без дела. Потратив немало времени на то, чтобы соорудить из этого барахла различные крючки и спирали, я взялась за дело, вспомнив, как в далеком детстве сумела вскрыть маленький замочек на личном дневнике, когда потеряла к нему ключ. Что в этом сложного?

Увы, кто-то, а взломщик во мне явно не умер. Я возилась с замком, пробуя все новые комбинации и углы проникновения, пытаясь подцепить невидимый язычок, разбить его, хоть как-то повредить, но тот стоял намертво. Воодушевление довольно быстро сменилось отчаянием, тихо нашептывающим на ухо, что все попытки бесполезны. Я уже была готова сдаться, покорившись судьбе, когда до меня донесся еле слышимый щелчок. Секунду и замок поддался, словно кто-то открыл его снаружи. Дверь медленно распахнулась, но в коридоре никого не было. Мне удалось взломать эту осточертевшую клетку – путь стал свободен.