Читать книгу "Последний шанс - Лиана Мориарти"

Просто в голове не укладывается, что эта презрительно кривящая губы худощавая женщина – та славная девчушка, которая, бывало, радостно встречала его после работы, кружась по прихожей с воплями: «Папа дома! Папочка пришел!»

Иногда Вероника заставляет его чувствовать себя каким-то примитивным типом из низших слоев общества, и это несправедливо. У них в Австралии – как же это? – эгалитарное общество. Рон доволен, что вспомнил это слово: «эгалитарное». Вот так, милая доченька, мы тоже не лыком шиты. Можно быть интеллигентным человеком и не имея диплома о высшем образовании.

Вероника задирает нос, потому что поступила в университет, а Рон в свое время упустил эту возможность.

А может, дело вовсе даже и не в этом. Он никогда ее не поймет.

Рон снимает со стены календарь и благоговейно переворачивает страницу, чтобы увидеть фотографию женщины, которая, подняв руки, стягивает с себя джемпер. Ее приподнятые груди прикрывает кружевной бюстгальтер.

Какое интересное здесь освещение, неравномерное. Кажется, это называется светотени. Ну и при чем здесь, как Вероника выразилась, мягкое порно? Не в этом ли состоит искусство? Разве Рембрандт или другие великие не писали обнаженную натуру? В чем тогда разница? Лишь в том, что этот француз уже умер? Или Рембрандт не был французом? А кем тогда? Надо будет посмотреть в Интернете. А вообще-то, неплохо бы ему прослушать курс по истории искусства или что-нибудь в этом роде.

Звонит телефон, и Рон отвечает, продолжая изучать женские груди:

– Алло!

– Привет, папа.

Рон роняет календарь на стол, словно он из раскаленного железа.

– Привет, Вероника.

– Как дела? Чем занимаешься? – У нее непривычно беззаботный тон.

– Да так – бумажная работа, милая. – Рону не по себе, и это его раздражает. – Хочешь поговорить с мамой?

– Да, но у меня мало времени. Она дома?

– Нет, мама недавно ушла.

– Очень жалко. Я хотела ей рассказать кое-что имеющее отношение к тайне младенца Манро.

– И что же именно?

– Нет-нет, я скажу только маме.

– Ну ладно, история Элис и Джека Манро не имеет ко мне никакого отношения. – Рон пытается говорить небрежно, но понимает, что выглядит со стороны комично. – На этом острове женщины установили настоящую диктатуру. Удивительно, что на Скрибли-Гам вообще пустили мужчин.

Вероника игнорирует это замечание и говорит:

– В последнее время мамы постоянно нет дома. Где она?

Рон задумывается, но в голову ничего не приходит.

– Не знаю. Наверное, отправилась на собрание в группу «Взвешенные люди».

– Ммм. В будний день, на ночь глядя? Не думаю. На твоем месте, папа, я бы забеспокоилась. Может быть, у нее роман? Ты обратил внимание, что она похудела, сделала новую стрижку и вообще великолепно выглядит?

Рон понятия не имеет, о чем толкует дочь.

А Вероника спрашивает:

– Надеюсь, ты сделал ей комплимент по поводу того, что она похорошела и помолодела?

Рон вздыхает:

– Честно говоря, я не заметил. Она волосы перекрасила или что?

– Папа! – негодующе произносит Вероника; ну вот, опять начинается. – Ты хочешь сказать, будто не заметил, что мама похудела на три размера? Невероятно! Ты вообще хоть смотришь на нее? Или по-прежнему продолжаешь подкалывать маму из-за лишнего веса? О господи! Ты, вероятно, слишком увлекся этим жалким порнографическим календарем и даже не смотришь на жену! Не стану осуждать маму, если она заведет на стороне роман!

– Ты уже закончила свою обличительную речь или просто остановилась передохнуть? – саркастически интересуется он.

– Представь себе, закончила! Когда мама вернется, скажи ей, что я звонила. И выбери минутку, чтобы посмотреть на нее! Увидимся на Годовщине.

– Хорошо.

Рон кладет трубку. Потом берет календарь и вешает его на крючок. Он привык к вспышкам Вероники, но эта едва не вывела его из равновесия.

Скрестив руки на затылке, Рон откидывается в кресле. Итак, Марджи сбросила вес. Давно пора. Могла бы и сказать ему! Жена рассказывает ему обо всем, вечно трещит без умолку и несет несусветную чушь. Не странно ли, что она не похвасталась тем, что похудела? А ведь и верно, в последнее время жены частенько не бывает дома. За последние несколько недель он, считай, почти ее не видел. Должно быть, Марджи сказала ему, куда идет сегодня, но он не запомнил. Рон уверен, что Вероника просто шутит по поводу романа матери, но мысль об этом заставляет его внутренне сжаться. И это чувство не лишено приятности. Такое возбуждение, вызванное выбросом в кровь адреналина, у него обычно бывало перед игрой в регби. Глядя на груди июньской девушки, Рон в точности идентифицирует это ощущение.

Было лето 1967-го. Только что пропал премьер-министр Австралии Гарольд Холт, занимавшийся серфингом на побережье в штате Виктория. Его тело так и не нашли, и все толковали о заговоре, но Рона совершенно не интересовало, кто разделался с Гарольдом – мафия или марсиане, как не интересовало и то, что же произошло на самом деле с Элис и Джеком Манро. Его гораздо больше волновало, сумеет ли он завоевать сердце Марджи Макнаб, самой хорошенькой, по его мнению, из двух известных сестер с острова Скрибли-Гам, дочерей младенца Манро. У Рона тогда имелось как минимум трое соперников, но он был настроен решительно и одержал победу. Нет, он вовсе не был самым красивым или умным из всех претендентов, но в точности знал, как себя держать – когда включить обаяние, когда отступить и быть сдержанным, когда выглядеть забавным, а когда – чувствительным. Он упорно шел к своей цели и только после того, как торжественно надел Маргарет на палец кольцо с бриллиантом, позволил себе расслабиться и заняться другими вещами – работой и парусным спортом.

Марджи, как он помнил, носила тогда красный, вязанный крючком купальник, который сводил Рона с ума. Ее груди в этом красном бикини превосходили прелести всех девиц из пресловутого календаря.

А в восьмидесятые она начала полнеть. Казалось, это произошло мгновенно. Однажды он проснулся, а рядом с ним в постели – толстая жена. Не пухленькая, а именно толстая. Рону это не понравилось, и он стал плохим парнем. Очевидно, просто скверно отпускать замечания по поводу полноты жены, даже если, блин, она буквально раздувается у тебя на глазах! Нельзя спрашивать: «Ты уверена, что хочешь второй кусок пирога?» Нельзя даже предлагать: «Может быть, нам обоим следует перейти на более здоровое питание?» Нет, надо делать вид, что привязан к ней теперь, когда супруга весит как маленький грузовик, так же как в то время, когда она носила то красное бикини. Единственный выход – стараться по возможности реже смотреть на жену. Вот почему Рон не заметил, что Маргарет похудела. Это не его вина.

Любит ли он ее по-прежнему? А она его? Рон не особенно заморачивается такими проблемами. Безусловно, жена его раздражает. Иногда стоит ей открыть рот, как нервы у него начинают сдавать.