Читать книгу "Портрет королевского палача - Елена Арсеньева"

Дверь нараспашку, и я замираю, прижавшись к косяку. Слышно тяжелое дыхание и всхлипывания. Чуть поворачиваюсь, на миг выглядываю из своего укрытия – и тотчас отшатываюсь.

Мне вполне достаточно того, что я увидела в это мгновение!

Клоди полулежит на полу около камина и пытается подняться. Полуседые волосы ее растрепаны, подол очередного индийского балахона задрался. Она безотчетно пытается одернуть платье одной рукой, а другой опирается об пол, но рука подламывается, Клоди снова падает. Лицо ее разбито в кровь.

Человек, который ударил ее с такой беспощадной яростью, стоит ко мне спиной. Но я мельком видела его отражение в темном стекле книжного стеллажа. Этого мгновения довольно, чтобы узнать его.

Это он, это снова он!

Я не ошиблась.

От этого открытия сердце у меня даже не уходит в пятки – оно просто приостанавливается.

– Ты думала, что можешь говорить мне такие вещи – и тебе за это ничего не будет?

Это его голос. Он говорит по-французски убого, неправильно, с ужасным рыканьем вместо грассирования, но вполне понятно. Ах да, ведь Максвелл упоминал, что он проходил подготовку в лагере террористов на территории Франции. Небось там и наблатыкался.

Воспоминание о Максвелле, запертом в студеном погребе, ударяет по сердцу так, что оно снова начинает лихорадочно сжиматься, дергаться, трепыхаться. Мучительно больно…

– Ты думаешь, я посмотрю на то, что ты женщина? Когда суешься в сугубо мужские игры, не стоит ожидать снисхождения к своему полу.

Такое ощущение, что он говорит это мне! Меня предупреждает!

– Мне даже пулю на тебя тратить не нужно. Я тебе голыми руками шею сверну!

Не сомневаюсь…

– За что? – с ненавистью восклицает Клоди. – Я ничего не знаю, говорю тебе, я ничего не нашла!

С трудом вспоминаю, что все угрозы адресовались все же не мне, а Клоди.

Так, интересно. Чего она не знала? Чего не нашла?

– Врешь. Я тебе не верю. Лора сообщила мне, что ты вызвала ее сюда, а просто так ты бы этого не сделала.

Лора?!

– Лора?! – недоверчиво переспрашивает Клоди. – Лора тебе сообщила?! Когда?

– Она мне позвонила в ночь на 22-е, уже по дороге. Она спешно выехала в Мулян по твоему звонку.

Я вспоминаю лунную ночь, красное, косматое свечение Марса на юго-западе и машину, которая осторожно, почти не рокоча мотором, въехала на площадь перед мэрией. Из машины вышла женщина, перебежала площадь… и куда направилась дальше?

Я убеждена, что это была Лора. Но если час назад я бы не сомневалась: она пошла к Жани, – то теперь появился и другой вариант ответа. Лора, оказывается, могла пойти к Клоди.

Зачем?

Хороший вопрос. Такой же хороший, как и вот такой, к примеру: почему Клоди и этот террорист, как его там, Иса, разговаривают, будто старые знакомые?

Снова заглядываю за дверь.

– Ну, откуда мне знать, что имела в виду Лора? – раздраженно выкрикивает между тем Клоди, и ей наконец-то удается подняться. Она достает из кармана платок и начинает промокать разбитый рот. – Позови ее, пусть она при мне все скажет. Мне надо умыться!

– Переживешь, – равнодушно взмахивает рукой Иса, и я вижу, что в этой руке – пистолет. – Я не знаю, где Лора. Она сказала, что будет ждать меня в Муляне, но ее почему-то здесь нет. И ее мобильный не отвечает.

Я-то знаю, где Лора и почему не отвечает ее мобильный… А Клоди? Что думает на сей счет Клоди? Может быть, убийство Лоры – дело рук вовсе не Жани, а Клоди?

Нет, вряд ли. Даже если той ночной посетительницей была Лора, то Клоди утром куда-то там уехала, в Бордо или Дижон, толком не помню. А Лора в это время была живехонька. Она обогнала меня в своем красном «Рено»…

– Ну разумеется! – возмущенно восклицает Клоди. – Она оболгала меня, впрочем, верю, что не со зла, напилась, накурилась, вот и пришло в голову бог весть что. А потом забыла об этом. Как ты можешь верить этой русской шлюхе!

– Поосторожнее, если не хочешь, чтобы я превратил твою морщинистую морду в кровавую кашу, – говорит он с натужным спокойствием. – Этой, как ты выражаешься, «шлюхе» я доверяю в некоторых делах побольше, чем иным тварям, которые именуют себя порядочными женщинами.

– Я устала от твоих оскорблений! – истерически кричит Клоди. – Это ты тварь! Ты и твоя Лора! Разве я обманывала тебя? Вспомни, хоть раз я обманула тебя? А Лора лгала беспрестанно, нагло, изощренно! Она лгала тебе! Она продала твоего ребенка!

– Ты совсем сошла с ума, старушка Клоди, – смеется Иса и, видимо, устав стоять, садится в кресло.

Клоди поворачивается к нему, и в глазах мелькает такая ненависть, что даже мне жарко становится. Видно, что ее сильнее всего оскорбляет не обвинение во лжи, а то, что Иса беспрестанно называет ее старухой. Причем он это отлично понимает!

– Ты сошла с ума, старушка Клоди, – повторяет он с рассчитанным, хладнокровным садизмом. – У меня нет детей – с тех пор, как мой дом в Грозном накрыло бомбой. Так что ты зря клевещешь на Лору.

– Дурак! – уничтожающе бросает Клоди. – Глупец! Самодовольный кавказский индюк! Ты слишком долго просидел в России! Лора родила от тебя ребенка и месяц назад продала его за немалые деньги одной бездетной дурехе. Не веришь мне? Спроси Жильбера, он-то и устраивал этот гешефт, потому что ребенок теперь воспитывается у его любовницы.

Иса вскакивает. Я думала, уж теперь-то он точно выстрелит в Клоди или ударит ее, однако он снова поникает в кресле.

– Если ты не врешь… Если ты не врешь, и даже мой побратим меня предал… значит, я всего лишь орудие в чьих-то руках?!

– Что поделаешь! – пожимает плечами Клоди, и мстительный огонек вспыхивает в ее глазах. – Хотя нет, ты – не просто орудие. Ты – оружие! Боевое оружие. Скорострельный пистолет с тротиловым эквивалентом! Но, как всякое оружие, ты лишен умения мыслить самостоятельно, увы. Нужна рука, чтобы нажать на спусковой крючок, на курок, на кнопку взрывателя, чтобы передернуть затвор, – и только тогда ты стреляешь или взрываешь. Не смотри на меня так, – криво усмехается она и морщится от боли, потому что рот ее разбит. – В моих словах нет ничего обидного, оскорбительного. У каждого человека – своя роль в этой жизни. Кто-то передергивает затвор. Кто-то отдает приказ. Кто-то думает, когда и зачем это сделать. Ты создан для того, чтобы убивать по приказу…

– Думаешь? – перебивает он. – Но я умею убивать и без приказа. – И пистолет в его руке приподнимается.

– Еще одно свидетельство того, что ты всего лишь безмозглое оружие, – презрительно цедит Клоди, утирая кровь, которая пузырится на губах. – Если ты убьешь меня сейчас, то никто, никто, ни ты, ни Жильбер, ни этот ваш фатоватый приятель-парижанин, великий и знаменитый Максвелл Ле-Труа, не узнает, где картина! Никогда не узнает!