Читать книгу "Нагие намерения - Галина Куликова"

Несколько долгих гудков, щелчок, и тоненький девичий голосокшелестит в трубку:

— Алло!

— Здравствуйте, — стараясь говорить спокойно,чтобы не вспугнуть собеседницу, откликается Диана. — Меня зовут Диана. Япо поручению Дениса Звенигородского.

— Почему он не приходит? — жалобно спрашиваетголосок. — Он оставил меня одну. Мне здесь так страшно! И совсем нечегоесть. Выходить на улицу я боюсь… И совсем нет денег. Вы заберете меня отсюда?Отвезете к нему? Я так соскучилась…

Шургин и Алекс, которые, презрев условности, приникли кДиане с двух сторон, наставив уши, сделали изумленные глаза. Шургин отстранилсяи шепотом сказал, адресуясь к своим напарникам:

— Это ребенок!

— Конечно, я приеду. И заберу тебя оттуда, —ласково сказала Диана в трубку. — А ты знаешь адрес?

— Сейчас я прочитаю по бумажке, — прошелестеладевочка. — Денис мне написал…

Она продиктовала адрес и спросила:

— А вы скоро приедете? Прямо сейчас? Или когда ужебудет темно?

— Скоро, дорогая, — со слезами на глазах ответилаДиана. — Только ты никого к себе не пускай. Как услышишь мой голос, так иоткрывай, поняла?

— Ладно… Диана, — согласилась девочка и положила трубку.

— Фу-ух, — пробормотал Алекс. — Я дажевспотел от напряжения. А мне уже нельзя так волноваться — мужчины послетридцати подвержены приступам стенокардии.

— Ты не похож на сердечника, — пробормоталШургин. — Успокойся и дай сюда бумажку с адресом.

— Это дочка Дениса! — дрожа от возбуждения,сказала Диана. — Конечно, иначе и быть не может.

— Нет, — покачал головой Шургин. — Тыошибаешься. Во-первых, она не называла его папой. А во-вторых, вспомни, чтонаписал твой муж в письме.

Он достал из записной книжки тот самый листок, которыйобнаружил в словаре, и процитировал:

— «Из Тихорецка я вывез то, что мне не принадлежало.Спрятал в надежном месте. Надеюсь, ты сможешь понять ценность найденного. Иправильно поступить. Полностью полагаюсь на тебя, Денис». Это не его ребенок.Не знаю, зачем он его похитил.

— Может быть, девочка сама нам расскажет? —предположил Алекс.

— Поехали скорее! — воскликнула Диана. — Онаужасно перепугана.

В этот момент у Шургина в кармане зазвонил мобильныйтелефон.

— Подождите минутку, — попросил он, посмотрев надисплей. — Это Клара.

Голос у Клары был звонким, чистым и веселым. Если судить понему, то в больнице она помолодела лет на пятнадцать.

— Олег, я выписалась, — сообщила она. — Сэтой угонщицей все абсолютно ясно. Страшная случайность и больше ничего. Мнесовершенно нечего делать на больничной койке. И у меня столько планов…

— Клара, — перебил ее Шургин. — Простоздорово, что ты позвонила именно сейчас. Возьми карандаш и запиши адрес. —Он продиктовал те данные, которые они получили от девочки, и пояснил: — Мы всевтроем отправляемся туда. И нам нужна подстраховка.

— А я?! — воскликнула Клара, оскорбившись доглубины души. — Я разве с вами не поеду?

Шургин закатил глаза и терпеливо повторил:

— Мы не можем рисковать и ехать все вместе. Слышишь? Тыбудешь нашей подстраховкой. В случае чего сообщишь в милицию, куда мыподавались.

Алекс с неудовольствием посмотрел на Шургина. До сих пор они не предполагал, что поездка может оказаться опасной.

— Вы едете прямо сейчас? — переспросилаКлара. — А далеко это от того места, где вы находитесь?

— Не говори ей, — зашипел Алекс, который тожеприник ухом к трубке, — а то она примчится. С нее станется. У меня сновабудет стресс, и это повлияет на исход… нашей операции.

— Близко, — соврал Шургин. — Мы рядом. —На самом деле это был другой конец Москвы. — Если пробки нас не задержат,мы мигом домчимся.

— Вы можете попасть в пробку? — переспросилаКлара, и в телефоне что-то затрещало.

— Только Бэтмену пробки нипочем, всем остальным героямприходится с ними мириться, — крикнул Шургин и отключился.

— Так она не приедет? — уточнил Алекс. — Непомню, я спрашивал у тебя по поводу пистолета? Ты отобрал у нее оружие?

— Ты давно уже ведешь себя примерно, — похвалилаДиана. — И ей незачем в тебя стрелять.

— Женщины коварные существа… — пробормотал тот. —У каждой Золушки под кринолином может оказаться оружие.

Они расплатились за кофе, и Алекс проворчал:

— Такая сумма! Все-таки я выпил не бочку рома, а паруглотков. Нужно прислать сюда проверку из общества потребителей.

Они сели в машину, которую уже зажали с двух сторон другиеавтомобили, и Шургин повернул ключ в замке зажигания. Мотор тихо заурчал, не предполагая,что через некоторое время его вынудят реветь во всю глотку.

— Я ничего не понимаю, — Диана сжала вискипальцами. — Если Денис вывез-этого ребенка из Тихорецка и именно про негописал в записке, то где тогда алмаз?

— На дне Сены, мисс Мортон! — хриплым голосомответил Шургин и добавил: — Ха-ха-ха!

— Какой Сены? — удивился Алекс с заднегосиденья. — Что ты такое говоришь?

— Он пошутил, — успокоила его Диана. — Он незнает, где алмаз.

— Алекс, — предупредил Шургин строгим голосомвоспитателя детского сада, поймав его невинный взгляд в зеркальце заднеговида. — Не вздумай раскурочить шкатулку.

Как и договаривались, они возили ее с собой. Стариннаявещица преспокойно лежала в матерчатой сумке и теперь грела бедро Душкина. Онпогладил ее через ткань с вожделением Кисы Воробьянинова, оглаживающегоочередной стул.

— Твой муж привел нас именно к этой девочке, —обратился Шургин к Диане. — Давай сначала вытащим ее из пустой квартиры, апотом будем думать о фамильных драгоценностях.

— А вдруг алмаз у нее? — предположил Алекс, бегаяжадными глазами по сторонам.

— Я даже не спросила, как ее зовут! —встрепенулась Диана. — Совсем потеряла голову?

— Неудивительно.

Именно сейчас Шургину особенно хотелось успокоить своюспутницу. И не только словами. Он испытывал страшную потребность обнять ее иприжать к сердцу. Объяснение — это оттого, что она такая маленькая! — егоуже не устраивало. Все было хуже, гораздо хуже. И прозаичнее. «Кажется, тывлюбился, старый пес, — с грустью подумал Шургин. — Все твоихолостяцкие заповеди больше ничего не стоят». Ему было грустно и веселоодновременно. Грустно потому, что приходилось прощаться с прежней жизнью. Авесело — потому что предстояло еще побороться за свои чувства. Карьеристочкатак просто не сдастся.