Читать книгу "Лев Яшин. Легендарный вратарь - Александр Соскин"

Нет смысла дальше мусолить этот спорный провал, и еще вопрос, кто из них не играл сезон. Яшин-то, несмотря на двухмесячную летнюю паузу в первенстве СССР, провел матчей за клуб и сборную почти вдвое больше, чем Маслаченко. Тот за «Спартак» сыграл 11 встреч из 32 и, кстати, получил золотую медаль чемпиона в порядке исключения, не проведя, как видите, положенных 50 % матчей. Так что взнос в чемпионский спурт «Спартака» не остался, и заслуженно, без высшей оценки. Но нет, подавай еще и первый номер в классификации вратарей!

Вправе ли Маслаченко вообще претендовать на такое предпочтение, если был лишен возможности экзаменоваться в сборной, а вдобавок и во многих матчах союзного первенства, пусть даже вследствие неблагоприятного стечения обстоятельств (травма плюс канитель с переходом из «Локомотива» в «Спартак»)? Разве не было честнее классифицировать под № 1 того, кто одолел более длинный путь в клубе и сборной, вынеся ношу намного тяжелее? И можно ли было оставить без внимания, что в 11 матчах финальной пульки первенства страны Яшин пропустил всего 4 мяча, причем 8 игр отыграл «на ноль», из них 7 подряд?

Так что правильно поступила Федерация футбола. Этот общественный орган принимал немного самостоятельных решений, в важнейших случаях они диктовались ему партийными и государственными чиновниками, чтобы выдать за мнение широких кругов. Но состав 33 лучших было дозволено определять футбольной общественности.

Насколько я помню, многие люди футбола тогда одобрили решение Федерации в пользу Яшина еще и потому, что оно прозвучало в пику спортивным и партийным бонзам, ошельмовавшим за единственную неудачу человека, который сделал для советского футбола столько, сколько, может быть, никто другой. Федерация, протянув Яшину руку поддержки в преодолении психологического надлома, при этом нисколько не погрешила против истины, которая гласит: один матч, каков бы он ни был, не может перечеркнуть целый сезон. Эту истину как по заказу не так уж давно освежила непоколебимость благоговейного отношения к вратарю сборной Германии Оливеру Кану. Вопреки ужаснейшему промаху, решившему дело в финальном матче, он был признан лучшим в чемпионате мира 2002 года.

А ровно за 40 лет до этого своей черной неблагодарностью и шумной публичной несправедливостью власти, пресса и горе-болельщики чуть не вышвырнули из профессии и из пространства зрительских симпатий еще более грандиозного вратаря, который годами выручал-выручал, но вдруг споткнулся, да еще как-то неявно, неочевидно, необщепризнанно.

А если бы действительно и безоговорочно споткнулся и упал, заслуживал ли подлый удар ниже пояса? Слава богу, дело кончилось нокдауном, а не нокаутом. Немногие боксеры, побывавшие в нокдауне, добиваются конечной победы. Яшин же победил обстоятельства, время, самого себя и оставил с носом недоброжелателей. Некоторые из них тут же перекантовались и как ни в чем не бывало возобновили дежурную безграничность восторгов. Другие затаились до поры до времени, чтобы придумать очередные упреки и обвинения.

Знаменательно, что сразу вслед за самым неудачным сезоном в карьере Яшина наступил самый яркий. Думаю, это не просто совпадение. И не усердие провидения. Он сам говорил, что ощущал прилив сил, когда предстояло выходить на важные, решающие матчи. А тут предстоял важный, решающий сезон – он должен был доказать самому себе и другим, что происшедшее годом раньше не более чем недоразумение, ответить самому себе и другим, может ли играть на прежнем уровне, правильно ли сделал, что не ушел, а остался. Собственно, он и не мог уйти в никуда. Чем бы занялся в «возрасте Христа» (кстати, ситуация подтолкнула продолжить образование)? Не мог позволить себе и смалодушничать, сгинуть побежденным, раздавленным. Эти мысли грызли его. У него просто не было иного выхода – только продолжить, только вернуть уважение обманутой публики. У него была бешеная мотивация, какой еще не знал.

Свой горький опыт Лев Иванович почти через четверть века пытался донести до Рината Дасаева, сломленного неудачей сборной СССР на чемпионате мира 1986 года в Мексике. Там команда, качественно игравшая в группе, в первом же матче плей-офф уступила сборной Бельгии – 3:4, и немалая доля вины пала на вратаря. Вернувшись домой не в лучшем психологическом состоянии, Дасаев не выручал и «Спартак» после паузы в первенстве страны. Ему бы вспомнить, что в 1984 году говорил Яшин, когда Ринат навестил его дома после операции. Между делом гость пожаловался на прессу, упрекавшую за какой-то гол, на что хозяин заметил:

– А знаешь, нам полагается в каждом пропущенном мяче винить прежде всего себя. Шанс взять есть всегда, хотя бы теоретический. У вратаря должна быть особая память. Память на ошибки. Только она поможет избежать неприятностей в будущем. А пресса может в своих оценках заблуждаться. Главное, чтобы твоя собственная оценка была правильной. После чилийского чемпионата мира журналисты объявили меня виновником поражения. А то, что написано пером, не вырубишь топором. Ты бы слышал, каким свистом меня встречали. Честно говоря, я на первых порах здорово растерялся, хотя считал себя тертым калачем. Момент был, даже на футбол плюнуть хотел. Но, чуть поостыв, понял – надо доказывать все заново. Кажется, доказал. С нас, вратарей, всегда спрос особый. А если ты первый номер среди первых, тут уж пощады не жди.

То ли Дасаев пропустил мимо ушей, то ли не уловил спрятанный в словах старого вратаря мудрый намек, что коли ты не в порядке, лучше взять тайм-аут в играх, успокоить нервы, но Ринат яшинским терпением, видно, не обладал, хотя возраст не так поджимал – было ему 29 лет, а не 33, как в черные дни его доброму советчику. Выход из кризиса затянулся у спартаковского вратаря до 1987 года, потому что слишком спешил доказать, что не лыком шит. Хотя Яшина клевали побольнее, чем впоследствии Дасаева, он не торопился, паузу выдержал и уже в том же самом, психологически обвальном 1962-м начал готовить себя к новому рывку, окончательно поставившему шлагбаум отрицанию его прежней, якобы угасшей силы.

Что он творил в календарных играх союзного первенства 1963 года, вы уже знаете. Самый успешный из 20 с лишним сезонов долгой и славной карьеры отметил своей пятой золотой медалью чемпиона, а завершил поистине золотой игрой на лондонском «Уэмбли» за сборную мира и римском «Стадио Олимпико» против сборной Италии, и в заключение этого поистине золотого сезона, прямо под Новый год, был провозглашен лучшим футболистом Европы с вручением нежданного «Золотого мяча».

Апогей

А теперь, соблюдая хронологию, приступаю к самой приятной части повествования – рассказу о двух матчах. Один из них называл лучшим среди сотен сыгранных герой этого повествования, другой возведен на вершину его достижений мной – по праву автора на собственное мнение.

Сам Лев Иванович считал для себя звездным «академический» час, он же футбольный хавтайм – 45 минут на лондонском стадионе «Уэмбли» в незабываемом «матче века» сборная ФИФА – сборная Англии в честь 100-летия британского футбола. Немаловажно заметить, во-первых, что юбилей справлял не только британский – весь мировой футбол, ведь он родом из Англии. И во-вторых, сборную ФИФА родоначальники футбола окрестили командой «остального мира». Не правда ли, звучно для хозяев торжества – Англия против остального мира. И как на заре существования футбола, Англия оказалась сильнее его. Сильнее всех, вместе взятых. Она выиграла 2:1. Неважно даже, сама себе преподнесла подарок или изобретателей спортивного божества одарил в знак благодарности остальной мир?